Измена. Сбежать от мужа

23

Я устала от людей, считающих себя моими хозяевами. Никто не может говорить мне что делать и как жить. Никто, кроме меня самой.

Если Глеб помог мне один раз, это не значит, что он имеет право вести себя вот так, врываться посреди ночи и нести какую-то чушь про зайчат!

Мотнув головой, я избавилась от чужого захвата.

— Давай без дурацких прозвищ. Я не зайчонок, не котенок и не трусиха. У меня есть имя. Думай, как считаешь нужным, не собираюсь тебя переубеждать. С чего ты взял, что мне нужна твоя правда? Потому что она именно твоя, а не моя. Мне хорошо и так, безо всяких доброжелателей!

— Задел за живое, — вздохнул Глеб, слегка отстраняясь.

— Если я начну тебя оскорблять и придумывать тебе несуществующие проблемы, как ты тогда станешь реагировать, м-м? Ты пьян, Глеб, иди проспись.

Он мрачно усмехнулся.

— Видимо, ты слегка не готова для этой информации.

— Глупо было думать, что что-то можно наладить подобными разговорами в таком состоянии.

Чуть покачнувшись, Глеб шагнул назад.

— Это стадия отрицания очевидного, Агата. Ты поймёшь это рано или поздно, но лучше рано. Так что попробуй отбросить эмоции и подумать.

— Не слишком ли мы мало знакомы для столь задушевных бесед? Ты меня не знаешь, это раз. А твоих советов и откровений я не просила. Это два.

Он поджал губы. Облокотившись плечом о стену, сложил руки на груди, недобро глядя на меня исподлобья.

Разговор зашел в тупик. Глубоко вздохнув, я поняла, что перегибаю и слегка сбавила тон:

— Я понимаю, что ты желаешь мне добра, но со своей жизнью я как-нибудь сама разберусь, правда. Прости. Я действительно не готова к такой информации, да ещё и поздно вечером притом, что мне очень рано вставать.

Его взгляд стал сочувствующим.

— Ты не зайчонок, — отозвался он с мягкой улыбкой, — ты ёжик. Топорщишь иголки на любую опасность или неосторожное слово. Но я не сделаю тебе больно. Никому и никогда не делал. Веришь?

Задумчиво моргнув, я вдруг вспомнила недавний разговор с соседкой.

— Не совсем.

Кажется, такого ответа он не ожидал. Склонил голову набок, словно ослышался.

— Мне сказали, что ты тут лютовал, выкупая квартиры…

Глеб запрокинул голову и негромко рассмеялся.

— Это по работе. Всего лишь хочу сделать из этого дома один из филиалов своей компании. На первом этаже разместить офисы, а квартиры предоставлять сотрудникам в счет зарплаты или бонусами.

Я одобрительно кивнула. Хм, а мысль вполне здравая.

— Только зачем было кошмарить бабушку?

— Ту, с кошками? — усмехнулся он.

Я кивнула.

Глеб снова бархатисто рассмеялся.

— Мне кажется, она была негативно настроена с самого начала. Как только я подошел к ней с предложением выкупить ее квартиру за сумму куда выше рыночной, она хлопнула дверью перед моим носом, начала звонить в полицию и кричать про черных риэлторов.

Я невольно улыбнулась.

— А эту квартиру ты тоже хотел выкупить?

Он пожал плечами.

— Возможно. Если я это сделаю, ты тут же съедешь?

— Необязательно, — схитрила я, — но, если твои ночные визиты в нетрезвом виде продолжатся, то я серьезно над этим задумаюсь.

— Даже не подумаю извиняться, — его темные брови сошлись на переносице, но глаза улыбались, — ну, если только слегка. Ты любишь розы?

Ещё роз мне тут не хватало…

— Неа. Терпеть не могу цветы.

— Сладости?

Я закатила глаза.

— Давай лучше обойдемся без этого.

— Ты права. Тогда, может, новый телик?

— Пытаешься меня подкупить?

Он хитро сощурил глаза, и я улыбнулась, понимая, что острая ситуация миновала.

Но я ошиблась.

Сама не поняла, как это произошло. Он вдруг шагнул навстречу, как сегодня в офисе. Так плавно, что я не успела даже испугаться. Прижал меня к стене, зафиксировав ладонями лицо и коснулся моих губ своими.

Сначала легонько и невесомо, словно пробуя на вкус. А потом, не встретив сопротивления, попытался проникнуть в мой рот языком, но я опомнилась.

Уперлась ладонями в его твердую грудь и попыталась оттолкнуть от себя. Бесполезно. Это было всё равно, что пытаться подвинуть стену. Слишком он большой и сильный. К чему-то вдруг вспомнился Марк, не так давно пытавшийся вытворить нечто подобное.

Но даже изменивший, муж не вызывал такого отторжения, как этот беспардонный незнакомец.

— Ты что творишь? Зачем? — мои руки дрожали, а на глаза навернулись слёзы. — Это твоё извинение? Очень глупо, уходи!

— Ты не понимаешь, Агата, — шептал он, продолжая обнимать ладонями мое лицо, — я смогу тебя защитить. От всего.

— Нет, Глеб. Ты знаешь, что это значит? Я говорила, что не готова к отношениям. Я замужем, в конце концов. Пока замужем, и не собираюсь…

— Что, наступать на те же грабли?

— Предавать в ответ.

Несколько долгих секунд он смотрел в мои глаза, словно сканируя всю серьезность моих слов. Воистину, тот кто придумал, что женское «нет» — это синоним «да», пусть горит в аду.

— Нет, Глеб, — повторила я, упираясь в него ладонями, — по крайней мере не сейчас.

И он меня отпустил. Протянул руку, чтобы забрать с дверной ручки свое пальто и закинул его на плечо.

— Я всё понял, не дурак. Прости, если обидел.

Открыв дверь, он вышел в коридор, и меня накрыло странным чувством несправедливости. Словно это я обидела, а не меня.

Я шагнула следом. Сама не знаю, для чего. Может, чтобы пожелать спокойной ночи, или сказать, что уезжаю надолго.

Стоило ли вообще это делать? Наверное, нет. Глеб совсем не ангел, он взрослый мужчина со своими заскоками и тараканами, но он совсем не плохой человек, и мне бы не хотелось расставаться с ним на такой ноте.

Глупая я.

Выглянув в коридор, открыла было рот, но тут же замерла на полувздохе.

В подъезде стоял Марк. Пластыря на его голове больше не было, и я видела некрасивую полоску шрама, протянувшегося от виска до скулы.

Мужчина мрачно смотрел на Глеба, который не торопился идти мимо него к своей квартире, а застыл напротив.

— Никто в этой квартире не живёт, да, Глеб Романович? — недобро протянул мой муж.