Новый мир

Куренай не ошибалась, Такара больше напоминала пацана. Короткие взлохмаченные волосы, спортивная одежда, резкие движения. Но сквозь мальчишескую маску можно было разглядеть милую красивую девушку, которой недавно исполнилось шестнадцать лет.

— Мама, ты меня звала? — поцеловала в щёку дочь маму.

— Ты опаздываешь, — строго сказала Куренай, забывая, что её дочь уже джоунин, а значит, не ребёнок больше. — Разве ты не собиралась сопровождать седьмого сегодня?

— Нет. Я собираюсь догнать предыдущее поколение, — девушка побежала за рюкзаком. — Мне нет нужды выходить пораньше. А седьмой и без меня справится.

Куренай удивлённо посмотрела на собранный рюкзак. Как так? Только вчера Такара вернулась с миссии, и снова убегает?

— Да, мама, — прочитала мысли Куренай дочь, — у меня ответственная миссия ранга В.

— Такара, неужто тебе иногда не хочется отдохнуть? Посидеть в кафе с девчонками, погулять по парку с мальчиками? — удивлялась Куренай, забывая, что когда-то была точно такая же.

— А я всё успеваю, — засмеялась Такара. — Вчера пока до резиденции хокаге шла, так и в кафе забежала с подругой, и по парку с приятелем прошлась, я даже успела в кино с ним забежать. В общем, пока время у меня есть.

— Пока? — Куренай насторожилась.

— Да. Через полтора года, когда дети Ино, Шикамару и Чоджи закончат Академию, я хочу стать их сенсеем. Я хочу продолжить эту семейную традицию. Учителем нашего поколения Ино-Шика-Чо был мой отец, потом моим наставник стал Шикамару, а теперь я хочу обучать детей наших друзей.

Такара надела рюкзак, поцеловала ещё раз маму, поцеловала портрет отца и убежала из дома.

«Точно мальчишка», — улыбнулась Куренай. Женщина поднялась со стула, времени ещё меньше до встречи с друзьями! Успеет ли собраться?

Куренай не могла не гордиться дочерью. Такаре было всего шестнадцать лет, а девушка уже джоунин, собирается стать сенсеем. Она никогда не забывает отца, которого и видеть никогда не видела, всегда рассказывает ему про успехи и неудачи, навещает могилу. «Может от меня дочери досталась такая любовь и преданность?» — задумывалась иногда Курнай. Прошло 16 лет, но женщина так и не вышла замуж. Множество мужчин пытались за ней ухаживали, но женщина ни к кому не испытывала то чувство, которое дарила Асуме. Иногда сама Такара говорила матери:

— Мама, тебе пора бы найти своё счастье. Что одной сидеть? Папа поймёт, он не осудит, а только поддержит тебя.

Но Куренай не видела ни кого, кто бы смог вложить в её сердце ту теплоту и любовь, которую вложил Асума. Сердце женщины оставалось открытым только для одного человека — покойного мужа.

Куренай пошла в ванную, чтобы смыть утренний сон и навести марафет. Вдруг, под ногами женщина что-то почувствовала. Это была фотография. «Должно быть, из рюкзака Такары выпало», — решила женщина и взяла в руки. На фотокарточки, действительно, была Такара, но только не одна. Девушка сидела на скамеечке в парке и прижималась к высокому коренастому юноше. Парень легко целовал девушку в голову. А надето на Такаре было лёгкое летнее платьице.

— Наша дочь нашла себе человека, которому может отдать половинку сердца, — улыбнулась Куренай. — Спасибо, Асума, за то, что приглядываешь за Такарой сверху.

***

А Гай и Какаши тем временем готовились к приёму гостей. Гай ездил по всему дому на коляске и раскладывал угощения на стол. Какаши, как заботливый друг, не мог не помочь зелёному зверю. Гай хоть и стал инвалидом, но даже с парализованными руками смог бы позаботиться о себе, Какаши он звал на помощь с одной лишь целью — помучить соперника домашними хлопотами как можно побольше.

— Кажется, всё готово, — сказала Какаши и осмотрел стол. — Я ничего не забыл?

— Друг, ты забыл самое главное! — поднял с величием руки вверх Гай. — Юность, молодость и беззаботность!

— Когда же ты замолчишь? — умирающе вздохнул Какаши. — Ладно бы только ты был помешан на юности, так ещё Ли и Кичиро взрастил.

— Ли — настоящий ученик своего учителя, — гордо говорил Гай. — Он не бросил дело всей жизни старика-учителя, а открыл школу, которая ставит молодых и горячих людей на путь истины. И жену нашёл, которая идёт по канонам Юности, и сынишке открыл глаза на реальный мир! Вот за что я люблю Ли!

И Гай подпрыгнул на коляске, зацепившись за шкаф, и сделал тридцать подтягиваний.

— Вот каким бодрым и здоровым остаёшься ты, когда следуешь Силе Юности! — похвастался он.

Какаши только устало вздохнул и отвернулся от Гая.

— Что я забыл у этого сектанта? Гай, не думал, что доживу до того дня, когда в родной Конохе откроется первая секта.

Тут в дверь постучались. Гай, который подтягивался недавно на шкафу вместе коляской, принял болезнее лицо.

— Открой, дружище, дверь. Мне трудновато до двери добираться.

— Бедняжка ты наш, — проворчал Какаши, но дверь открыл.

За порогом стояли Куренай и Ямато. Куренай было не узнать. Эффектное обтягивающее красное платье украшало женщину, на шее красовалось яркое колье. Ни следа от морщинок или заспанных глаз — Куренай привела себя в порядок к такому дню. А Ямато ни чуть не изменился за последние 16 лет. Слегка потолстел и снял защитную маску Анбу, а так, всё такой же молодой и бодрый. В руках Куренай держала тортик.

— Это вам к столу, — улыбнулась женщина.

Гости уселись за стол. Что они отмечали? Друзья слабо знали. Просто решили собраться вместе и произнести тост за дружбу. Почему они выбрали именно этот день? Друзья и не задумывались, просто указали пальцем на первый попавшийся в календаре день, вот и собрались в это число.

Много изменилось за эти годы, когда Какаши, Куренай, Гай и покойный Асума собирались вместе на праздник. Изменился и состав компании, в их ряды вошёл Ямато, Асума геройски погиб на миссии как истинный шиноби. А война разбрасала друзей по разным сторонам. Какаши остался шиноби, но работал он теперь только в Конохе без всяких миссий. Куренай растила дочку и работала в цветочном магазине Яманако. Гай стал учителем юности в школе любимого ученика. Только Ямато продолжает ходить на миссии, Ямато, единственный среди друзей-мужчин, кто женился и завёл детей.

— Как же быстро летит время, — охнул Какаши. — Совсем недавно мы были юнцами, играли в шиноби, а теперь сидим на стульчиках и попиваем чаёк вместо бутылок саке, хотя они стоят совсем недалеко от нас.

— Скоро и ставить на стол саке мы не будет, — засмеялся Ямато и вдруг мрачно добавил. — Какаши, Гай вам уже по 50 лет, вы были такими привлекательными мужчинами в молодости, ну почему вы так жён себе и не нашли? Сидели бы сейчас с детишками, нянчили внуков. Эх, видимо, тяжёлая судьба у шиноби. Либо посвящай себя миссиям либо собственной жизни.

Куренай больно толкнула Ямато в бок и бросила гневно:

— Что ты говоришь? В своей жизни копайся, а не Гая и Какаши жёнами и детьми доставай.

Но Какаши мягко положил руку на плечо Куренай.

— Успокойся, подруга, — улыбнулся он. - Да, мы с Гаем так и не женились и детей родных не заимели, но дети у нас есть. Это наши ученики — Наруто, Сакура и Ли. Сакура дорога мне как родная племянница, а Наруто как сын. У Гая тоже самое. Ли и Наруто всю жизнь росли сиротами, мы им заменили отцов. А теперь дети наших учеников — Боруто, Химавари и Кичиро стали нашими внуками. Так что не надо говорить, что мы упустили из рук в молодости всё. У нас есть дети, внуки, семьи.

Какаши сделал глоток чая и опустился вниз со стула. Взгляд мужчины невольно упал за окно. За домом Гая простиралось широкое поле, сочная зелёная трава так и играла юностью и молодостью, о которой всегда пел его друг. Какаши улыбнулся и подумал: «Гай, иногда ты бываешь прав. Юность должна жить в наших сердцах».

За полем простиралось кладбище Конохи, где так часто любил гулять Какаши. О нём мужчина даже не думал. Он жил теперь только настоящим, он заботился о живых людях, а не о духах умерших. Минато-сенсей, Рин, Обито — их путь завершён на земле, этот мир принадлежит живым.

Внезапно, в дверь раздался тяжёлый громкий стук, который отвлёк Какаши от его мыслей.

— Кто это мог быть? — удивились друзья. — Мы никого не приглашали.

Гай, удивлённый стуком, сам поехал к двери, позабыв о помощи Какаши. Только мужчина открыл дверь, как на него обрушились объятия.

— Здорово, Гай-сенсей! — кричал мужской бас.

— Рад видеть тебя, дедуля! — орал мальчишеский писк.

А возле густобровых отца и сына стояла Такара.

— Я по дороге встретила Ли и Кичиро, они собирались без приглашения навестить дорогих учителей, вот и я решила к ним присоединиться.

— Ну проходите! Мы только ради вам! — из дома донеслись голова Какаши, Куренай и Ямато.

— Как я рад, что вы не забываете про Силу Юности! — обязан был добавить Гай.

Сенсеи подвинулись, места за столом хватило всем. Радостный ор учеников и учителем слышался на соседних улицах. Почему мы их раньше не пригласили? — спрашивались взрослые друзья.

— Ребята, — вдруг воскликнула Куренай. — Что мы, действительно, как старики отдыхаем? Чаёк, печенюшки, чаёк, печенюшки… Давайте хоть саке выпьем, тост поднимем!

Гай перекрутился на коляске и заголосил:

— Я за обеими руками и ногами, если бы они у меня работали! Выпьем за юность!

Первым стакан с саке схватил Ли и испил до дня.

— За юность!

За саке потянулись и все остальные. Но внезапно остановились и ужасающе уставились на Ли. Лицо мужчины то краснело, то синело, глаза закрывались, руки лихорадочно начинали трястись, а голос неразборчиво болтал что-то про молодость и энергичность.

Сенсеи забыли. Они забыли про одиннадцатого биджу, который был запечатан в Рок Ли — биджу по имени Пьянчуга.

— Мы никогда не состаримся, пока не прекратим бороться с пьяным Рок Ли, — улыбнулся Какаши. — Ай да всем под стол!

========== Ино-Шика-Чо ==========

— Ребята, нас родители ждут, ну пойдёмте, пожалуйста, — взмолился Иноджин, бледнолицый блондинчик.

— Я хочу поесть данго с Анко-сенсеем. Я же тебе ещё в Академии сказала! — возмутилась надоедливости одноклассника Чоучоу, пышная мулатка.

— Как мне всё надоело! Хочу домой, — тихо проворчал Шикадай, ленно развалившийся на скамейке мальчик с раскосыми глазами.

Неподалёку от детей сидел толстый седовласый старик с двумя фиолетовыми полосками на лице и наслаждался мясным пирожком. «Какие они забавные», — улыбался старик и наблюдал за детьми.

— Чау-чау, ну так ты решила? — подал вдруг голос Шикадай и медлительно поднялся со скамейки. — Тренировка у нас будет или нет? Имеет ли смысл мне тут вас ждать и эту дурацкую тренировку?

— Не называй меня так! — завопила девочка.

Она подбежала к мальчишке и толкнула его в плечо

— Я не чау-чау, а Чоучоу, болван!

Шикадай потёр плечо и ворчливым голосом проговорил:

— Да какая разница? Одна изменённая буква смысла не поменяет. Тем более ты такая же чёрная как некоторые собаки этой породы, тебе бы только язык покрасить в фиолетовый цвет и станешь вылитой чау-чау.