Смена Особого Назначения

Кровавой тешась игрой —

Мы все полегли, не дождавшись подмоги,

Но каждый пал как герой!

Давно не держали мы трусов в отряде -

На том зеленом лугу

Из нас ни один не просил о пощаде,

Никто не сдался врагу!

Другие утешили вдов белогрудых,

Собрали в мешки казну.

А мы за воротами сном беспробудным

Которую спим весну!

Жестокую мудрость, подобную нашей,

Постигнут в свой смертный час…

Так налейте наёмникам полные чаши —

Пусть выпьют в память о нас!

(САГА О НАЕМНИКАХ дом ветров)

Дальше так и поехало, ребята менялись гитарой, наполнялись кружки, чай и горячий шоколад сменили глинтвейн, постепенно пустели скатерти со сладостями.

— А давайте нам уже Шкип что-нибудь сыграет, хватит ему отлынивать?

— Гера!

— Ты же учился.

— Да пошли вы!

— Да ладно тебе стесняться то…

— Отвалите, сказано!

— Шкип абсолютно не умеет играть, от слова совсем, — прошептала Лапа Оксане Сергеевне на ухо, — пытался как-то научиться, ничего не вышло, вернее это был редкостный кошмар. На моей памяти, это то немногое, в чем наш командир потерпел неудачу. А остальные с тех пор, при любом случае, ему это припоминают.

— А как так может быть? Он же командир и его приказы, как ты говорила, выполняете безоговорочно, а тут такое?

— А почему бы и нет? Это же не вовремя боевой операции, тренировки или учебы. Там да, такого никто себе не позволит, а Шкип не спустит, а в такой ситуации, почему бы не пошутить над дорогим командиром.

— Хм, а может Оксана Сергеевна нам что-то сыграет? — с невинным видом предложила Шкода.

— Шкода!

— Да я чего? Я ничего.

Моментально воцарилась вопросительная тишина… Но если они думали ее смутить, то просчитались, гитара была одной из немногочисленных отдушин Оксаны Сергеевны, своей у нее конечно не было. но приходить в училище на кружок гитары и пользоваться учебной никто не мешал. Поэтому раздумывала Оксана Сергеевна не долго.

— Легко, гитару!

Немного перебрав струны, привыкая к чужому инструменту и проверяя настройку, Оксана Сергеевна на секунду задумалась.

— Конечно я не знаю настолько специфичного репертуара, как тот, что здесь уже звучал и мои песни могут показаться вам не интересными, но я попробую. Ну, начнем?

Заиграли первые аккорды, серебристым ручейком полился голос Оксаны Сергеевны:

Дождик слизывал следы

Незалеченной беды.

У певца гулял кадык:

Лада-ладушки-лады…

Лада-ладушки-лады!

Князь вернулся из Орды.

Князь вернулся — будет пир,

Князь вернулся — значит, мир.

Значит, зазвенит трава,

Значит, баба — не вдова,

Для ограды из колов

Не нарубит смерть голов.

По обугленным домам,

По разграбленным церквам

С воем не пойдет юрод

Лаской утешать сирот.

Дикий хохот тетивы

Кровью не зальет ковыль.

Не бывать лихой беде -

Дань уплачена Орде.

Медом давятся мужи,

Дети не едят коржи,

У певца дрожит кадык:

Княже, ладушки-лады…

(Ладушки. Авт Витаков)

— Обалдеть! — прошептал кто-то.

— Еще, Оксана Сергеевна, еще, просим!

— Конечно.

— Над землёй бушуют травы,

облака плывут, как павы.

А одно, вон то, что справа,-

Это я, это я, это я…

И мне не надо славы.

Ничего уже не надо

Мне и тем, плывущим рядом.

Нам бы жить — и вся награда.

Нам бы жить, нам бы жить, нам бы жить -

А мы плывём по небу.

Эта боль не утихает.

Где же ты, вода живая?

Ах, зачем война бывает,

Ах, зачем, ах, зачем, ах, зачем? –

Зачем нас убивают?..

А дымок над отчей крышей

Всё бледней, бледней и выше.

Мама, мама, ты услышишь

Голос мой, голос мой, голос мой -

Всё дальше он и тише…

Мимо слёз, улыбок мимо

облака плывут над миром.

Войско их не поредело,-

Облака, облака, облака…

И нету им предела!

Над землёй бушуют травы,

облака плывут, как павы.

— Мне кажется, я больше никогда не возьму в руки гитару, если нельзя играть так же, то нет смысла играть вообще.

— Сколько пафоса, куда деваться, ты и так ее в руки не берешь, так как играть не умеешь, хотя в чем-то ты права…

— Люди, помогите, я кажется оглох! Я теперь ничего кроме голоса Оксаны Сергеевны слышать не могу!

— Легко! — звонкий звук подзатыльника.

— О, уже все нормально!

— Вот видите, волшебный дружеский подзатыльник способен на настоящее чудо.

— У вас восхитительный голос, Оксана Сергеевна.

— Спасибо.

Народ постепенно оживал, отходя от некоторого культурного шока.

— Оксана Сергеевна, а спойте еще что-нибудь?

— Хорошо, но только чур, последнюю?

— Конечно. конечно!

— Сталь, я думаю, это для тебя, — сказала Оксана Сергеевна, перебирая аккорды:

Мне снился сон. Я был мечом.

В металл холодный заточен,

Я этому не удивлялся.

Как будто был здесь ни при чем.

Мне снился сон. Я был мечом.

Взлетая над чужим плечом,

Я равнодушно опускался.

Я был на это обречен.

Мне снился сон. Я был мечом.

Людей судьей и палачом.

В короткой жизни человека

Я был последнею свечой.

В сплетеньи помыслов и судеб

Незыблем оставался я.

Как то, что было, есть и будет,

Как столп опорный бытия.

Глупец! Гордыней увлечен,

Чего хотел, мечтал о чем?!.

Я был наказан за гордыню.

…Мне снился сон. Я БЫЛ мечом.

Смолкли последние аккорды, но вокруг стояла гробовая тишина. Внезапно, плавным текучим движением встала Сталь, резко подойдя на несколько шагов к Оксане Сергеевне, она медленно склонилась в поклоне, задержалась на секунду, выпрямилась, затем развернувшись, быстро вышла на улицу.

— Я что-то не так сделала?

— Все нормально, не переживайте, она не обиделась, это ее высшая степень благодарности, вы ее сумели впечатлить!

— Зингер, ты понимаешь, что должен достойно ответить? Не ударить, так сказать, в грязь лицом?

— Да блин, я вот сейчас вообще не уверен…

— Ну давай, ты еще тут комплексовать начни…

— Реально, не могу пока!

— А можно вам один вопрос задать?

— Оксана Сергеевна, вам теперь можно все! Вон, если хотите, можете. даже Шкипа поцеловать!

— Гера, кто-то сейчас договориться! — короткий свист, звонкий шлепок.

— Оу, пряниками кидаться некультурно! А еще командир, вот какой пример ты подаешь остальным?

— Так что вы хотели спросить-то?

— А что вы можете рассказать про Училище?

— Ого, ну вы даете. Тут так сходу и не ответишь.

— А вы попробуйте самый первые ассоциации.

— Дом.

— Боль.

— Взвод.

— Все так и есть. Училище — это дом, где мы выросли, воспоминания о других уже стерлись. Это взвод, который стал твоей семьей и которой у большинства не было. Это боль, которая сопровождает тебя с самых первых дней и которую ты просто уже не замечаешь.

— Вы же расскажите, как все начиналось?

— Расскажем, но только не сейчас.

Было далеко за полночь, когда она поняла, что пора завязывать, уж очень сильно потянуло спать.

— Ладно, всем спокойной ночи.

— Может останетесь у нас? — предложил кто-то из ребят.

— Нет, у вас хорошо конечно, но я, все же, к себе.

— Лапа, проводишь! — скомандовал Шкип.

— Принято!

— Это не обязательно, — попыталась отказаться Оксана Сергеевна

— Так будет лучше, и нам спокойней.

— Ладно, зарядка завтра по расписанию, в семь?

— Оксана Сергеевна, вам уже не обязательно, отдохните лучше, — ответил Шкип.

— Ну уж нет, только вместе!

— Тогда до завтра?

— До завтра!

Интерлюдия.

Теплая ладошка заняла привычное место на плече.

— Не спиться? — тихо спросила Лапа.

— Не спиться.

— Что думаешь?

— Я думаю, что сейчас все хорошо, а изначально мы здорово ошибались.

— Я же говорила.

— Да, нужно будет заказать тебе кружку с такой надписью.

— Уже есть. Можно подумать, ты забыл.

— Ах да.

— И что теперь?

— Посмотрим, пока идем за ней.

— Ты же догадываешься, что на это скажет Альфа и остальные?

— В топку остальных. В топку Альфу. Мы действительно слишком устали. С завтрашнего дня отдам приказ выставить отряду «Зеленый статус» и до конца смены в этой гребанной движухе принимать участие не будем. Пусть что хотят, то и говорят. А если они решат, что мы через чур размякли, их будет ждать сюрприз.

— Конечно.