Смена Особого Назначения

— А тебя как тогда можно назвать?

Сталь тихонько рассмеялась.

— Карающая Длань. Когда нужно от пинать чью-то ленивую или провинившуюся задницу, появляюсь я….

— А сам Шкип что? На вас все свалил и все?

— Нет конечно, Давайте я поясню. У нас в роте пять взводов, наш считается четвертым. У каждого из командиров взводов своя манера управления. Ну раз речь о Шкипе, то о других пока не будем. Вы знаете, чем отличается хороший командир от плохого? — Спросила Сталь Оксану Сергеевну внезапно и получив отрицательный ответ, продолжила, — У хорошего командира все поставлено таким образом, что ему самому делать ничего не нужно, лично. Так вот, он изначально очень тщательно подбирал людей. Он вообще очень хорошо разбирается в людях, странно что с вами так в начале ошибся. Вот так и получилось, что, например, за отрядным имуществом и казной следит рачительный до умопомрачения Кацман, у которого не один кред не пропадет, не одна самая завалящая безделушка. Аналитикой, расписанием занятий, тренировками — педантичный Грэй, который всегда знает, что нужно сделать для нормальной сдачи зачетов и нормативов, и как при этом не надорваться. Лапа, своей светлой улыбкой формирует психологическую атмосферу в отряде, а я навожу дисциплину железной рукой. Все при деле.

— А Шкип?

— Шкип это любимый старший брат, который всегда поможет, у которого можно поплакать на плече, у которого всегда для тебя запасена печенюшка и который никогда тебя не предаст или обидит. А еще каждый в отряде знает, что как бы не было трудно тебе, ему гораздо труднее, и если справляется он, то и ты должен справиться. И так было всегда.

Немного помолчав, Сталь продолжила:

— Отношения со Шкипом у нас начинались очень сложно, почти два года шла война за лидерство, и связанно это вот с чем. К нам в училище попадают несколько категорий детей. Во-первых, это дети военных, которых отдают целенаправленно. Во-вторых, это дети из асоциальных семей, родителей которых лишили родительский прав. В-третьих, это дети, оставшиеся без родителей, которых забрали из Домов Ребенка, и наконец — малолетние преступники. Да, да, да, не удивляйтесь, хватает сложных мест в нашей дорогой Федерации, где в семь-восемь лет уже бывалый уличный преступник. Вот, девять лет назад, когда нам всем было по восемь лет, по такому принципу и собрали. Семеро, в том числе и Шкип, дети военных, они сразу возле него скучковались, признали за лидера. Видимо знали, не понаслышке, о его родителях.

— А кто его родители?

— Простите, но я не могу это сказать, сам расскажет, если захочет. Я-то сама уличной была, родителей не знала, воровство, драки, продажа наркоты, так что еще девять, как раз мой контингент, асоциальные семьи и малолетние гопники. Я их быстро к ногтю прижала. А потом началась долгая борьба, между мной и Шкипом. Тут нужно немного пояснить. Система воспитания в Училище очень жесткая, даже можно сказать жестокая, но крайне эффективная. С первых дней новичкам популярно объясняют-по одиночке вы ничто! Ваше спасение — ваш взвод. Ваш взвод — это ваш дом, ваша семья, ваша защита. Хочешь выжить? Хочешь, чтоб старшие тебя не били, не отнимали еду? Объединяйся, взвод защитит! Прессинг лютый! Прессуют офицеры-инструктора, прессуют все старшие курсы.

— Странно, понятно другие дети издеваются, но офицеры инструктора, по твоим словам, как-то это не укладывается в голове.

— Все очень просто, основной постулат-Училище не место для слабых, все направленно на то, чтоб сделать тебя сильным. Зато они все честные, вот как сказали нам в первый же день- Здравствуйте, мля, курсанты, мля! Я знаю, мля, что вам, мля, сейчас, мля, тяжело и трудно, мля! Это потому, мля, что вы, мля, думаете о доме, мля. (Они не матерились, просто губы сами прошевеливали нужные уточнения.) Так вот! Вы думаете, что дома у мамки было вам лучше. Так вот — вы ошибаетесь, мля. Теперь и надолго, мля, кроме нас, мля, у вас, мля, никого, мля, роднее, мля, нет, мля. А чтобы не думать о доме, мля, нужно иметь три простых мужских желания! Это — пить, есть и спать! Поэтому мы будем давать вам мало есть, пить и спать. И не соврали.

— Помню, нас в первую же ночь подняли с кроватей, шестой курс вроде, кого-то избили, перевернули все верх дном, поотнимали, все что понравилось. И популярно объяснили, что теперь так каждую ночь будет. Вы наш шок представляете? Не отстают от других курсантов и офицеры- инструктора. Согласно традиции, в прессинге не принимает участие только выпускная рота, они наоборот, как бы берут шефство над новичками. Но помогают ограниченно, объясняют правила, не допускают беспредела, со стороны остальных рот и все, но может еще кто печенюшку даст, или конфетку. Так и началась с первых дней у нас борьба за власть. Девять за мной, шесть за Шкипом, мы их «вояками» называли, они нас «гопниками»…

— А остальные?

— А что остальные? «Бывшедомашние», да приютские, зашуганные потерянные, слабые, они для нас так, мясо. Я со своими их «овцами» стала называть, тоже прессовать стала, еду отбирали, на себя работать заставляли, процесс назывался- «стричь овец». Вообще, подобный процессы постоянно идут, в каждом новом взводе, каждый год. Большая часть командиров взводов, вот такие хищники, собственно. Это я сейчас понимаю, что у меня шансов не было против Шкипа. У него с детства хорошая подготовка была, его семья весьма суровая, связи в силовых структурах, так что перед отправкой с ними лучшие спецы поработали-натаскивая.

— А это вообще честно?

— Оксана Сергеевна, есть сферы, где понятия честно — не честно не работают, нужно просто победить, меня учила улица и гопники, воры, наркоманы, его армия и «спецура». Мы пробовали «вояк» давить, но сразу стали получать ответку. Оказалось, семеро против десяти очень даже способны выстоять. Пробовали их вылавливать по одному, не вышло. Шкип их быстро научил ходить по двое-трое минимум, чуть какой крик- набегали остальные. И главное всегда давали ответку, всегда. Только мы кого из них отлупим, сразу кому-то из нас прилетает. Тем более, Шкип схитрил. У нас вообще времени свободного мало было, зарядка, физкультура, уроки, домашнее задание, снова тренировки, личного времени оставалось дай бог час-полтора. И покуда все предпочитали отдыхать, Шкип своих «вояк» тащил на новую тренировку. Силовая, рукопашка, хоть по немного, но каждый день. Дальше было хуже. Выждав пару месяцев, подтянув своих «вояк» в физухе и рукопашке, Шкип принялся за овечье стадо. Помню, Шкип ко мне подошел, договориться пытался. Типа давай по-хорошему, а я ему в ответ — мои сильные, твои слабые, мы не договоримся. А он мне тогда и ответил-Я своих слабых сильными сделаю, а вот ты нет.

С «овцами» же как было: я их прессую, но от других взводов стараюсь защищать, типа-я босс, вы мне платите за защиту. А этот нет. Он со своими «вояками» стал их защищать, от меня и от других, но не прессовал их. Наоборот внушал мысли-чтоб вас не трогали, нужно вам становиться сильнее, держаться вместе, не бояться, мы вам поможем, но и вы должны помогать друг другу! Стал их привлекать к своим занятиям, и чудо- «стадо» от страха плачет, от боли их корежит, но тренируется, через силу, через немогу! Мы сначала смеялись, да поколачивали «овец», стоит Шкипу отвернуться. Но смеяться получилось нам недолго. Уже к концу первого года стали замечать, что из них страх стал уходить. Вот, пример — Листик, задохлик редкостный, мы его зажали как-то, а он как броситься на нас троих с кулаками, самому страшно, глаза закрыты, от страха аж воет, но кулаками машет. Да, с нами, да еще один на один справиться не получалось, но они тоже быстро научились не передвигаться по одному, чуть что-поднимать крик, на который сбегались остальные! И тогда нам приходилось туго. В общем не успели мы моргнуть глазом, как прессовать стало некого. Все сплотились вокруг Шкипа, слушают только его, нас игнорируют, если мы кого тронем- налетаю кучей, если наезжают другие взвода или старшие- сбиваются в строй, отбиваются.

Дальше хуже. Мы реально стали чувствовать себя изгоями. Шкип всех остальных сплачивал, тренировал, превращал в единый организм, заботился, даже в мелочах. Как например — со сладким. Мы же дети, 8 лет, сладкого хочется, а давали мало, 50 грамм в день и это каждый раз как праздник, самое ценное. Тем более старшие что и отнимают чаще всего-так это сладкое. А у администрации тоже свои развлечения, вот, например, в взводе тридцать один человек, в сладкого выдадут двадцать девять порций. Хочется сладкого? Отними! Не хочешь, чтоб отняли? Становись сильнее, тренируйся!

А Шкип сказал-НЕТ! Мы не будем как гиены отнимать еду у слабых! Мы-взвод! Мы все как один! И стал распределять сладкое сам. Чаще всего, тем кому не досталось отдавал свою порцию, если еще не хватало, кто-то из его «вояк» делился. Когда администрация выдала вместо тридцати одной — двадцать порций, взял ножик в столовой и разделил на всех. А еще не забыл сказать работникам столовой, что если у них плохая память, и они не помнят, сколько нужно порций выдать, то он, Шкип, все им все записал! Или они знают и просто воруют? И знает ли это военная прокуратура? В общем шуток со сладким больше не было. А потом Шкип придумал поздравлять всех с Днем Рождения! Целый ритуал создали. Кто-то из ребят делал игрушку, девочки, например, могли сшить что то, заранее откладывали вкусняшку (как обычно жертвовал Шкип или кто-то еще) Вы не представляете, как здорово это было! Когда среди постоянного стресса, недоедания, физического переутомления, когда еще многие плачут по ночам, находятся люди, которые тебя поздравляют. И пусть там весь подарок — пара конфет или печенек, да какая-то безделушка, но про тебя не забыли, тебя поздравили, показали, что ты не безразличен. Это было очень сильно. Даже мои, несмотря на запрет, принимали поздравления и кайфовали от этого.

Сталь немного помолчала.

— Шкип даже меня поздравил! — продолжила она.

— Серьезно?

— Ага, мы тогда в полевом палаточном лагере были. Подходит ко мне перед отбоем, протягивает пару конфет и зайца тряпичного, с Днем рождения, говорит.

— А ты?

— От конфет отмахнулась, зайца выхватила, Шкипа по голове им огрела, и за территорию лагеря выкинула. А потом как дура ревела полночи в палатке. А утром смотрю, он снова у входа лежит, я зайца припрятала и пять лет с ним не расставалась. А Шкип три дня под арестом просидел, за то, что за территорию лагеря вылез и был пойман.

— А сейчас он где? Покажешь?

— Нет зайца, Шкода, овца кудрявая расстаралась, ох, я ее и лупила тогда, но зайца было не вернуть. Шло время. Уже мало кто мог безбоязненно на них наехать, обидеть кого то, что-то отнять. Мы же регулярно получали от чужих. И свой взвод уже не тронешь и чужих. Мои потихоньку роптать начали. И в один прекрасный день все изменилось.

Подземный уровень Училища. Восемь лет назад.

Из легких с хрипом вырывался воздух. Мышцы на ногах ощутимо дрожали, но преследователи не отставали и было ясно, что догонят их с минуты на минуту. В тоннелях под училищем, где обычно происходили разборки между взводами, особо не спрячешься, единственный шанс-убежать, но, если противник более сильный и выносливый, это практически не выполнимая задача. И надо же было так подставиться. Они должны были разбираться с 2 взводом своей роты, но на месте разборок каким-то образом оказались «старшаки». Пусть их было всего шестеро, против десяти. Но три года разницы в возрасте, а значит и в опыте и силе, делали финал столкновения предсказуемым. Она бежала четвертой, и повернув в боковой коридор натолкнулась на спину бежавшего впереди, но теперь он стоял, спустя секунду она поняла почему.