Бортовой журнал "Синей птицы". Том 2. Поворотный момент

* * *

Оружие. Оно было Фёкле непривычно и неудобно. Теперь придётся быть с ним постоянно. В голову регулярно возвращалось сравнение с собакой, у которой тоже при себе данное природой оружие — клыки, и люди дрессируют псов, обращая оружие себе на пользу. И в голову пса вбивают кнутом и пряником, что трогать хозяина нельзя. Вбивают на генном уровне.

— Буся, не отставай! — закричала упыриха, семеня и цокая острыми каблучками по краю большого, укреплённого металлическими и бетонными опорами подземелья, оформленного как площадка для экстремалов, только занимались здесь спортсмены совершенно другого толка. Из одежды на Камелии снова только коротенькое зелёное платье с открытой до копчика спиной и лямками, прицепленными золотыми прищепками к пирсингу на сосках. На шее вампирши висело ожерелье из чёрных камней, которые она называла сочно-айковыми. На руках — золотые браслеты, на пальцах перстни и кольца, в ушах — серьги в форме золотых комариков, у которых вместо раздутого пуза инкрустированы круглые рубины, а вместо глаз — небольшие гранёные бриллианты.

В пальцах упыриха сжимала конец поводка. Пятиметровый поводок тянулся к шее Фёклы и цеплялся к чёрному ошейнику. Стоило купеческой дочке приотстать, как шнур натягивался, делал больно и вспыхивал белым светом, словно люминесцентная лампа.

На второй руке красовался кастет нерводёра.

А на самой купчихе, помимо оранжевого передника и чёрных кроссовок, теперь имелись красные налокотники и наколенники, широкий ремень с металлической пряжкой, на котором висел расшитый тонкой жёлтой нитью подсумок с боеприпасами к суррогату штурмовой винтовки. Причём очень походило на то, что вышивка сделана золотом. В подсумке находился магазин с шариками и баллон со сжатым газом.

Всё очень тяжёлое, ведь Фёкла не привыкла носить на себе что-то более чем дамскую сумочку.

— Буся, мы пришли! — радостно прокричала Камелия, остановившись у небольшого фонтана со скамейками, конечно же, подсвеченного оранжевым огнём. Купчиху уже начинал бесить оранжевый во всех его проявлениях. Хотелось зелёного, голубого и синего.

К вампирше сразу же подошёл лебезящий упырёк, изобразив поцелуй протянутой ручонки. Он достал из кармана чистый платок, на который Камелия опустила ладонь, и чмокнул в сантиметре от пальцев кровососки.

— Чего изволит госпожа?

Упырёк был похож на сгорбленную, нюхающую воздух длинным носом крысу. В сравнении с ним даже мертвенно-бледная и до отвращения горделивая Камелия казалась греческой статуей Афродиты.

— Буся. На колени, — взмахнув ручкой, приказала упыриха.

Фёкла поджала губы. С пресной дешманской едой она готова смириться. С нелепой одеждой тоже. Даже с оружием. Но вот приседания у ножек вызывали ненависть к вампирше и душевную боль, такую, словно не по гордости напильником водили, а по оголённым нервам, до крови и полного отчаяния.

— Буся, — более жёстко протянула упыриха. — На колени.

И поводила пальцами по невродёру.

— Сука, — процедила Фёкла, глядя на хозяйку и чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы. — Тварь. Уродина. Ненавижу! — сорвалась на крик девушка.

— Гавкает, — закатила глаза Камелия, картинно вздохнула и посмотрела на упырька, но бить купчиху всё же не стала: — И что с этим де-е-елать? — протянула она.

— Не волнуйтесь, госпожа, мы вам поможем. У нас лучшие консультанты.

Камелия презрительно фыркнула, и упырь быстро поправился:

— После вашего батюшки, конечно же.

Он отвёл в сторону руку, приглашая вампиршу за собой.

— Позвольте сделать вам экскурсию.

Упыриха наморщила носик, но пошла за упырём, сперва цокая каблучками по бетону, потом осторожно ступая по мягкому сухому песку. А Фёкла глядела по сторонам, и её тошнило ещё больше, потому как разного рода кровососы здесь дрессировали людей. Большую пещеру можно было условно разбить на три секции по сложности тренировок: от почти детской площадки до полосы препятствий, на которой тренировались бойцы десанта: вооружённые люди обоих полов, одетые в полную экипировку, сноровисто преодолевали преграды. Мужчины и женщины были очень похожи — одинаково высокие, жилистые, широкоплечие, и выдавали их порой только голоса, да и те ещё нужно было вычленить из общего шума отрядов. И если уж сравнивать с собаками до конца, то по препятствиям бегали даже не овчарки с доберманами, а полноценные волкодавы.

Видимо, места в подземельях не так много, потому участки располагались рядом, разве что бойцы бегали за высоким ограждением, а по периметру стояло несколько солдат с оружием. Думается, они здесь для того чтоб пристрелить вышедшего из-под контроля. Но судя по расслабленным позам, нервный срыв у подопечных явлении весьма редкое.

На самой лёгкой площадке по невысоким брёвнышкам и лесенкам лазили дети в ошейниках. Но экскурсовод повёл на среднюю.

А там занимались те, кого действительно можно назвать породистыми — породистыми уродцами: очень низкий плотного сложения мужчина с тяжёлым лицом, которого легко описать словом мопс-оборотень; четыре очень худые девушки весьма энергичного поведения, словно левретки, которые после каждого круга препятствий лебезили и заглядывали в глаза мрачному упырю-хозяину; очень высокий меланхоличный парень африканской наружности с тоскливым лицом породистого дога. На их фоне охранно-сторожевой Макс выглядел абсолютно нормальным человеком, но если посмотреть с другой стороны, то овчарки и лайки тоже похожи на волков, конечно же, в сравнении с таксами и бульдогами.

И между прочим, уродцы тоже были вооружены. Кто автоматом, кто пистолет-пулемётом, словно это какая-то местная особенность — давать в руки рабов орудия смерти. И национальная забава — выдрессировать людишек до потери самих себя.

При появлении Фёклы породистые уродцы отвлеклись от тренировки и с любопытством уставились на новенькую. Одна из левреток, вооружённая пистолетом-пулемётом, так и вовсе привстала на цыпочки и помахала рукой.

— Вы ещё жопку понюхайте, — пробурчала купеческая дочка, насупившись.

— Нет, я хочу попробовать там! — жеманно напыжилась тем временем Камелия, окинув взглядом весь этот выводок мутантов. И указала на тренирующихся на соседнем участке бойцов.

— Жопку хочешь? — пробурчала купчиха, заставив вампирюшку, пропустившую мимо ушей предыдущую реплику, бросить непонимающий взгляд на девушку.

Упырь-поводырь слегка нахмурился и тоже смерил взглядом Фёклу, которая так и не опустилась на колени подле госпожи.

— Сложно. Очень сложно. Десант готовят с семи лет, и он генетически к этому предрасположен. Даже у сторожевых нет шансов на выигрыш, тем более, церберы натасканы на кровь, и не только человеческую или эксенов, но и вампирскую. А у вас просто дикая самка без подготовки.

Вампирша несколько минут с интересом наблюдала за гонкой бойцов по кругу. А затем вернула своё внимание на кучку уродцев:

— И вот с этими мне предстоит соревноваться⁈ — громко спросила Камелия, брезгливо морща нос как от созданий, так и от их владельцев.

— Да. Это любительская категория. После того как с ней освоитесь, будете допущенный к профессиональной, — ответил упырь, изобразив на лице равнодушие, а затем снова указал рукой, приглашая вампиршу за собой.

Но повели Фёклу не к месту общей тренировки, а немного в сторону, к пустующей площадке.

— Вот, госпожа. Здесь пока не занято, можете практиковаться.

Что Камелия, что Фёкла, обе окинули взглядами участок паркура. А потом одновременно переглянулись. Камелия подняла руку и принялась наматывать поводок на кулак. Шнур натянулся, заставляя купчиху подойти к хозяйке.

— Буся, вперёд! — прокричала Камелия, взмахнув рукой, но поводок не отпустила.

Купчиха неуверенно посмотрела на бегающих по брёвнам детей и сама пошла к такому же. Не идти — получить сильный удар по нервный, идти — получить не менее слабый удар по гордости. Выбор не велик.

Фёкла выбрала второе. И упыриха пошла за рабыней.

Купеческая дочка медленно и осторожно взобралась на брёвнышко и застыла, разведя в стороны руки.

— Жалкое зрелище, но я заставлю тебя побегать, — надменно произнесла вампирша, приложив к подбородку пальчики правой руки, а затем прицелилась в купчиху кастетом-невродёром.

Боль была жуткая. А ещё вспыхнул нестерпимо белым светом ошейник, отмечая уровень раздражения болевых рецептов.

И Фёкла упала со спортивного снаряда и свернулась на песке калачиком. Из глаз хлынули слезы.

— Я больше так не могу, — шёпотом выдавила из себя купчиха. — Мамочка. Мама, я домой хочу.

— Так не надо, госпожа, — послышался голос упыря-поводыря.

— А как? — громко и надменно спросила Камелия.

— Ваш отец наверняка водил вас в свой питомник. Вы должны знать, что кнут применяется только при открытом неповиновении. А сейчас я порекомендую начать с доверия. Предложите ей пряник.

— Она уже ела сегодня.

— Я не о том. Предложите ей благо за послушание и будьте почаще вместе.