Жив Крученых!

Рефлекс слов

I.

В ревущий чор-день
Батистом, как сереброюньем звеня,
Графиня хупалась в мирюзовой ванне,
А злостный зирпич падал с карниза
В темечко свеже-клокочное норовя!
Она окунулась, чуть взвизгнув,
И в ванне хупайской
Дребезгом хнычет над нею
Электро-заря!
Рявкнул о смерти хрустящей
Последней хринцессы
Радио-телеграф!..

II.

Злюстра зияет над графом заиндевелым
Мороз его задымил, взнуздал…

III.

Шлюстра шипит над шиперным графом.

IV.

Хде то холод заговора
Хде то вяжут простыни,
Дырку дырят потолочно –
Хоре хоре старому!..
Хлюстра упала хилому графу на лысину
Когда он собирался завещание одной хохотке Ниню написать!
Он так испугался, что вовсе не пискнул!
  А за пухлым наследством
  За пачкой пудовой
  Сквозь решетки и щели
В дверь надвигалась поющих родственников
  О-ра-а-ва
    га, га-га-га!..

Примечание: последние три строчки – нараспев маршем. («Заумники», 2-е изд.).

Здесь характерна передача чувства смешного в смешных словах (так же, как смешны именами своими Бобчинский и Добчинский у Гоголя). А с другой стороны, интересна инструментовка, искривление слов, согласно общей интонации строки: хупавая (красивая) – дает хупалась и хупайский.

Смягчение бирюзы дает мирюзу. А дальше строки строятся по выразительным звукам. Злой – окрашивает в З строку:

Злюстра зияет (вместо сияет) над графом заиндевелым –

Шип создает строку:

Шлюстра шипит над шиперным графом.

А дальше хилое х дает расслабленно-параличные строки:

Хде то холод, Хоре…

И это гусиное гоготание входящих родственников:

О-ра-а-ва
  га-га-га!

И еще: граф-то возник во второй части стиха не потому ли, что его родил «радио-телеграф» первого абзаца? Так логика фабулы жизнеподобной заменяется логикой звуков и чувств.

В той же зауми – неоднократные окрашивания рядом стоящих слов в некоторый выразительный для строки звук: «вороная восень», «мокредная мосень», цветущая весна – цвесна, алое лето – алето.

И в то же время образная экономность и чуткость построений.