Последний проблеск света

Во мне теплится смутная надежда, что это он перекатился ко мне, но открыв глаза, я понимаю, что все совсем не так. Мы на его стороне кровати. А значит, это я подползла, чтобы обниматься.

Он крепко спит, дышит размеренно и шумно. Волосы в его подмышке щекочут мой лоб.

Если он проснется и обнаружит, что мы вот так переплелись, ему не понравится. Я как можно осторожнее отстраняюсь.

Его рука крепче обнимает меня, и он мямлит что-то во сне.

Я лежу, пока он не расслабляется, затем снова пытаюсь отстраниться. На сей раз мне удается. Я откатываюсь на свою половину кровати и сворачиваюсь на боку, спиной к нему.

Тут не так тепло и уютно, но мне нужно оставаться здесь.

***

Когда я просыпаюсь в следующий раз, почти наступило утро, и мы снова обнимаемся.

Трэвис прижимается ко мне сзади, жесткие и горячие очертания его тела прильнули к моей груди.

Я открываю глаза и понимаю, что на сей раз мы на моей половине кровати, то есть, это он перекатился ко мне.

У меня есть всего несколько секунд, чтобы насладиться этим заключением, после чего я осознаю кое-что еще.

Трэвис тверд.

Очень тверд.

Его эрекция прижимается к моей заднице.

На нем те спортивные штаны, что я ему нашла, так что это не просто неудачно сгрудившиеся джинсы. Я чувствую его длину, прижимающуюся ко мне. На мне лишь тонкие эластичные леггинсы, так что я чувствую все.

Абсолютно все.

И мне это нравится.

Его очертания позади меня вынуждают меня сжать ноги от возбуждения.

Он одной рукой прижимает меня к себе. Его лицо прямо за моей головой. Его дыхание обдает мою шею сзади и ухо. Я чувствую его запах. Чувствую его.

Мое тело продолжает реагировать.

Трэвис слегка ерзает во сне, совершая легкий толчок навстречу моей попке.

Мне приходится подавить стон удовольствия от этих ощущений.

Мне нужно убраться от него. Я не могу позволить себе эти ощущения. Не тогда, когда он спит. Я очень аккуратно пытаюсь убрать руку, что прижимает меня к нему.

Он что-то бормочет и крепче стискивает меня, снова вжимаясь в мою задницу.

Мои щеки горят, дыхание делается неровным. Я так возбуждена, что между ног зарождается болезненное, пульсирующее ощущение.

Я думала, он чутко спит. Почему он не просыпается и не понимает, что делает?

Я понимаю, что это не всерьез. Это невольная физиологическая реакция во сне.

Но все равно. Он возбужден и прижимается ко мне. Мое тело не понимает разницы.

Я пытаюсь убрать его руку и скатиться с кровати, но он мне не дает. Он снова бурчит, и даже без слов похоже, что он ворчливо протестует из-за моих попыток отстраниться.

Я немного ерзаю, и он с низким стоном прижимает бедра к моему телу.

О Боже. Это так приятно.

И так неправильно.

Я снова пытаюсь подвинуть его руку, уже не так аккуратно, и все его тело напрягается. Я сразу же ощущаю разницу, и мне хватает ума закрыть глаза и расслабить тело.

Трэвис будет сгорать от стыда, проснувшись и поняв, что он делает.

И будет еще хуже, если он узнает, что я тоже проснулась.

Он замирает, не меняя позы. Я дышу медленно и глубоко, держу глаза закрытыми.

Затем его рука медленно отпускает мою талию. Он откатывается с приглушенным стоном. Мне не нравится, какими холодными ощущаются мои спина и задница, когда он не прижимается ко мне, но я ничего не могу поделать.

Я чувствую, как его вес смещается на матрасе, и слышу очередной тихий стон Трэвиса.

Я умираю от желания увидеть его лицо. Посмотреть, что он делает. Но я не осмеливаюсь повернуться.

С минуту я ничего не слышу. Затем раздаются его шаги по полу. Затем звук открывающейся двери.

Он не может выйти из комнаты. Вход все еще забаррикадирован комодом, который он туда подтащил. Но явно открылась какая-то дверь.

Ванная. Наверное, он вышел в ванную.

Он не может ею воспользоваться. Водопровод и канализация не работают.

Понятия не имею, что он там делает.

Я лежу совершенно неподвижно и слушаю.

И вскоре я слышу что-то новое.

Звук тихий, приглушенный, едва различимый. Но я точно это слышу.

Странный, ритмичный, шлепающий звук.

Какого черта?

Я моргаю и продолжаю слушать. Это доносится из ванной, и закрытая дверь не позволяет мне расслышать.

Но это что-то…

Мои глаза широко распахиваются, когда я понимаю, что он там делает.

Само собой, я знаю, что он делает.

Он сильно возбудился в постели. И теперь он решил об этом позаботиться.

Мое возбуждение распаляется и скручивает мое тело, когда я представляю его в ванной, пытаюсь представить его лицо, пока он дрочит.

Это нечто личное. Я не должна подслушивать.

Но ничего не могу с собой поделать.

И это заставляет мое тело испытывать нечто большее.

Не раздумывая, я запускаю руку под пояс леггинсов, пока не нахожу клитор. Я потираю его быстрыми и сильными круговыми движениями, заглушая тяжелое дыхание подушкой.

Я слышу Трэвиса. Он все еще трудится в ванной.

И я тоже.

Я еще не достигаю пика, когда слышу низкий хриплый звук, что-то среднее между хрипом и стоном. Шлепки прекращаются.

Я двигаю пальцами быстро и сильно, чтобы кончить, пока он не вернулся в комнату.

Мой оргазм накатывает быстрой горячей волной, и я хрипло ахаю в подушку, когда мое тело расслабляется.

Я успела вовремя. Я слышу, как дверь ванной открывается.

Мое тело теплое и расслабленное от оргазма, и я прячу лицо, чтобы он не увидел, как я раскраснелась. Я слышу, как он ходит вокруг, собирая мусор и перекладывая наши припасы. Затем я различаю шорох ткани. Должно быть, он переодевается, снимая спортивные штаны.

Через несколько минут я чувствую ладонь на своем плече.

— Лейн. Лейн. Уже утро.

Я издаю шмыгающий звук и перекатываюсь, открывая глаза.

— О. Утро. Привет.

— Привет, — он не улыбается, но это нормально.

Он выглядит серьезным. Собранным и естественным. Не знай я лучше, я бы и не догадалась, что он только что делал в ванной.

А он не узнает, что я делала под одеялом.

По утрам мы всегда тихие, так что все нормально, пока я встаю и переодеваюсь в свою одежду и чистое нижнее белье из вчерашнего дома. Мы делим консервированное фруктовое ассорти (Трэвис отдает мне все вишни), а потом мы выходим, чтобы облегчиться и собрать вещи.

Мы проверяем соседние дома, пока не находим машину с бензином, наполняя бак джипа и канистру.

Затем мы отправляемся в дорогу.

***

День проходит без каких-либо событий. Мы не наталкиваемся на населенные города, но также не добиваемся большого прогресса, потому что дорога сильно повреждена землетрясениями. Нам постоянно приходится съезжать с нее и пробираться через канавы и обломки.

Время клонится к вечеру, когда Трэвис говорит, что нам стоит высматривать бензин. Вскоре мы натыкаемся на старый фермерский дом с гаражом на две машины, который не выглядит слишком поврежденным.

В гараже два автомобиля — старый пикап и седан. Мы пополняем запасы топлива, а я захожу во двор, чтобы пописать за деревом.

Я уже застегиваю ширинку, когда замечаю что-то внизу двора.

— Эй, Трэвис!

Я слышу хмыканье и понимаю, что он меня слушает.

— Там ручей. Надо проверить, вдруг вода достаточно чистая, чтобы вскипятить ее и наполнить бутылки.

Он присоединяется ко мне с пакетом, в котором лежат наши пустые бутылки, и мы спускаемся к ручью, наклоняясь, чтобы опустить руки в воду и проверить ее чистоту.

— Неплохо, — Трэвис набирает воду пригоршнями и умывает лицо. Мы наполняем пустые бутылки. Потом мы вскипятим эту воду, когда будет время развести огонь. Затем Трэвис запускает руку за плечо, хватает ткань футболки (это одна из новых, черная с вырезом под горло) и стягивает ее через голову.

Я наблюдаю, как он встает на колени и брызжет водой себе на лицо, руки и грудь, особенно уделяя внимание подмышкам и предплечьям.

— Хорошая идея, — мне приходится силой оторвать взгляд от воды, стекающей по его голой груди. — Я могу принести мыло и полотенце, помоемся по-настоящему… если ты считаешь, что у нас есть время.

Трэвис выпрямляется, наблюдая за мной своим мокрым и задумчивым лицом. Он смотрит на небо, затем обратно на меня.

— С таким же успехом можно остановиться. Остаться тут на ночь.

Я стараюсь скрыть радость от его слов.

— Правда? Так рано? Мы могли бы ехать еще час до наступления темноты.

Он пожимает плечами.

— Да, но это хороший дом. Возможно, позже не удастся найти другой. И тут есть ручей. Мы можем помыться и развести костер. Вскипятить воду для бутылок, хорошо поужинать и провести ночь внутри.

Я практически обнимаю себя.

— Звучит здорово. Я пойду, подгоню машину, чтобы не тащить все в руках…

— Я могу…

— Ты весь мокрый, — я уже бегу вверх по холму к дому, где мы припарковали джип. — Я сама.

— Достань пистолет! — кричит Трэвис мне вслед. Напоминание кажется машинальным, привычным, нежели вызванным спешкой. Он снова плещется в воде.

Я притормаживаю и делаю, как он говорит. Машина припаркована перед домом, ее совершенно не видно от ручья. Мы несколько часов не видели ни единой живой души, но нет причин вести себя глупо.

Я глупа.

Я улыбаюсь и напеваю себе под нос, добравшись до джипа. Я думаю о мытье, о вечере у костра и ужине с Трэвисом. Может, мы наконец-то сделаем макароны с сыром.

Теперь у меня есть шампунь. Я могу нормально помыть волосы.

Я сажусь за руль, положив пистолет на пассажирское сиденье.

Затем я замечаю, что ранее мы оставили заднее отделение открытым, так что выхожу, чтобы закрыть его.

— Ты глянь. Я ж сказал, что слышал девчонку, — голос раздается позади меня. Мужской. Грубый. Незнакомый.

Я разворачиваюсь и вижу, что приближаются два грязных бородатых мужчины.

Понятия не имею, откуда они взялись. Раньше их тут не было. Но теперь они здесь. В считанных метрах от меня.

Я инстинктивно тянусь к кобуре, но она пустая, так что я хватаюсь за нож.

— Не подходите, — хриплю я, мое горло сжимается от паники.

Я привыкла иметь дело с враждебными мужчинами, но эти двое застали меня врасплох. Я не готова ментально. Я так потрясена и напугана, что едва могу дышать.

Тот, что заговорил ранее, хохочет. Это хриплый, уродливый звук.

— А она бойкая. Люблю девочек с характером.

— Я тут не одна, — выдавливаю я, пятясь назад от их приближения. — И я вас убью, если тронете меня хоть пальцем.

Мужчина снова хохочет.

— Сдается мне, ты одна. Я составлю тебе компанию. Я уже несколько недель не видел хорошенькой киски. Что скажешь, Хэнк?

Хэнк — второй мужчина, и пока я не слышала, чтобы он говорил. Он с сомнением смотрит на своего друга.

— Не знаю. Если она не хочет…

— Ты разве не слышал? Весь мир скатился в жопу. Уже неважно, хочет сучка или нет.

Теперь они приперли меня к джипу, подходя с двух сторон. Трэвис недалеко. Я знаю, что он мне поможет. Я пытаюсь закричать, чтобы дать ему знать — он мне нужен.