Смерть его игрушка

- Это я не должен был, - он поставил передо мной чашку и поцеловал в макушку. Продолжил, понизив голос. - Меня просто безумно заводят эти твои истерики.

- Ты тоже привлекательный, когда сердишься, - я опустила глаза. - Только можно больше не рвать мою одежду?

- Носи что-нибудь легко снимающееся, - посоветовал он с улыбкой. - Например, у тебя есть юбки?

- Ага, и трусы кольчужного плетения, - буркнула я. - Снимаются легче, чем рвутся.

- Я понял, Даш, - рассмеялся он. - Возьми печенье. Только давай договоримся. У тебя нет никаких оснований для ревности. Просто помни об этом, ладно?

Он взял меня за руку и поцеловал пальцы. Несмотря на то, что мы только что делали, снова вспыхнула страсть. Я хотела его ещё раз.

Видимо, он читал мои мысли. Надеюсь, по глазам, а не напрямую.

- Даша, допей сначала чай.

- Я не хочу.

Внутри разливалась горячая волна - мне уже не до чая.

- Тогда иди сюда.

Он потянул меня за руку и усадил к себе на колени. Я, не дожидаясь, сама поцеловала его.

- Не торопись, милая.

Он скользнул губами по моей шее, груди. Распахнул халатик и обнял меня.

Наверное, не вовремя - но я спросила:

- Ром, а ты совсем никак не можешь иметь детей?

- Я что-нибудь придумаю.

Он встал и понёс меня в спальню.

55.

Рано-рано утром меня разбудила Лана. Вернее, её звонок.

- Дашка, я у тебя, одевай спортивный костюм, побегаем.

Безапелляционно так.

Я скосила глаза на Романа. Он пожал плечами:

- Беги, если хочешь.

- Что значит, если хочешь? Ланке бесполезно возражать.

- Да-да, бесполезно! - сказала в трубке та. - Убирай его с себя, одевайся и вылезай.

- Лана! - возмутилась я, когда поняла, о чём она.

- Жду!

И сбросила звонок.

- Я бегала раньше, обычно одна, - пояснила я смущённо и встала.

Он тоже встал. Часы показали восемь утра, и я им с трудом поверила. Ничего, когда работала, вставала ещё раньше, и не умерла как-то.

Я быстро поцеловала Романа, умылась и выскочила на улицу. Подруга сидела в машине, одетая в как обычно сногсшибательный спортивный костюм.

- Выглядишь шикарно! - улыбнулась я.

- А ты - нет! - она недовольно нахмурилась. - Где новый костюм?

Ой.

- Я забыла… - пробормотала растерянно.

Она вздохнула… и рассмеялась.

- Даша, ты в своём репертуаре.

А Лана в своём. Конечно, она тоже может выйти на улицу в старом спортивном костюме. И в чём-то, купленном у бабок в переходе. И в заношенных джинсах. И притом будет выглядеть невероятно. Она выгодно подчеркнёт достоинства, выдержит стиль, подберёт аксессуары… И будет мило улыбаться и кивать на восхищённое: ‘Какой костюмчик! Дорого стоил?’

Я представила рядом с ней Романа. Выглядело тоже невероятно. Они подходят друг другу.

И он будет говорить мне, что поводов для ревности нет?

Лана закрыла машину, и мы пошли в парк.

Сначала молча бежали трусцой. Я не могла говорить на отвлечённые темы, а в лоб спрашивать про Романа тоже не могла.

Наконец, решила спросить хотя бы про Андрея.

- А как вы познакомились с Андреем?

- Тебя интересует Андрей? - удивилась Лана. Она говорила ровно, не сбиваясь. Я пока так не могу, давно не бегала. - Он был одним из наставников французской ложи. Я - маленькой принцессой, влюбившейся в принца. Принц предпочёл не меня - в то время это было нормально. По правде говоря, я была не очень принцессой, - она усмехнулась. - Я решила сделать приворотное зелье. Ты скажешь, что много девочек делают приворотные зелья - но не у всех они получаются. Меня учил Андрей, он брал недорого и отец согласился оплатить обучение. Он думал, что это - обычная школа, а мне, как единственному ребёнку, стоило научиться управлять поместьем нашего графа, чтобы помогать в этом отцу. Я выучилась и стала иногда, за определённое вознаграждение, выполнять работу для ложи.

С Андреем мы остались друзьями навсегда… хотя он во многом меня не одобрял. И я его - во многом. Но человек имеет право на личное мнение, не так ли?

56.

Никаких откровений - хотя, признаться, я на них надеялась. Глупая Даша, ты хочешь, чтобы тебе открыли страшный секрет, что они не могут быть вместе, потому что на самом деле брат и сестра? Или что Лана всегда бегала за Романом, а он всегда был к ней равнодушен? Или что Лана на самом деле инопланетянка, которая вообще не женщина в нашем понимании?

Я сдержала горькую улыбку. Индия, Мексика, Голливуд - Даша, это Россия. Реальность такова, что Роман обижен на Лану. Они вовсе не расстались. Они разошлись. И никто не помешает сойтись снова - особенно я, не слишком яркая, не слишком красивая, не слишком талантливая. У нас было - всего лишь кое-какое приятное времяпровождение и немного секса. Да и секс - надо признать, в постели я больше смахиваю на бревно, чем на страстную любовницу… какой, вне всяких сомнений, была Лана.

- Ты лучше меня, - я горько вздохнула, причём совершенно неожиданно для себя вслух.

Подруга резко повернулась ко мне.

- Это ты к чему? А?

- Почему вы расстались?

Несмотря на то, что мы до этого говорили об Андрее, она меня поняла.

- Я не хочу говорить. Ты сказала, что я лучше - но это неправда. Я предала его, потому что не смогла простить. И он не смог простить. Я до сих пор раскаиваюсь.

Голос у неё… с каким-то горьким оттенком. Лана же не плачет - только когда это выгодно. Не от чувств. Не от боли.

Лана же не плачет?

- Ты знаешь, надо уметь отступать. Ради другого. Это облагораживает душу. Я не смогла.

Она помолчала. Я тоже молчала - подруга явно не договорила, и не стоит сейчас её перебивать. Что-то очень важное для неё… Нет, для нас обеих.

- Даша, я всегда тебе завидовала - по доброму, - она улыбнулась, но это была улыбка сквозь слёзы. - Ты бы не попалась так, как я, в плен собственной гордости. Ты бы не смогла так глупо потерять человека, которого любишь. Поэтому он с тобой, а не со мной. Я знаю, он сейчас в твоей постели, отдыхает после ночи с женщиной, с которой ему легко и спокойно. Ты то, чем я не смогла ему стать, - она говорила уже на повышенных тонах и захлёбываясь словами. - И не хотела. Видит Бог, даже не пыталась! Я сейчас хочу. Очень хочу, Даша, но поздно! Господи, как же поздно!

Она вдруг остановилась, присела, опираясь спиной о дерево, и заплакала в ладони:

- Верни мне его, Даша! Я знаю, это неправильно. Знаю, что поступаю, как последняя мразь, взывая к твоей доброте, которой нет у меня. Я всё знаю, но я умру без него. Я уже умираю, каждое мгновение, целую вечность!

Сказать, что меня это поразило - значит, ничего не сказать. Я стояла, не зная, что ей ответить - и даже что мне теперь делать. Это уже не просто ревность, подозрения, тревоги - это конец.

Конец нашей дружбе. Если я не сделаю то, что Лана просит - она мне не простит. Вечность несчастья… Сколько времени у мистиков? И всё оно будет несчастным.

А если сделаю… То не прощу себе я. Для него я - вероятно, просто увлечение. Ясно же, что к Лане он неравнодушен. Пусть это пока что боль - долго ли от ненависти…

И я не смогу видеть их вместе. Жить, зная, что у меня мог бы быть он. И при этом жить рядом с ними. С ними. Вместе.

У меня тоже слёзы подступили к глазам. Но я подошла, обняла подругу и долго молчала.

Когда Лана начала успокаиваться, я с трудом выдавила:

- Дай мне время. Пожалуйста. Мне надо подумать. Хорошо?

Она судорожно кивнула. Потом отняла руки от лица и с болью сказала:

- Даша, прости.

- Я понимаю, - выдавила. - Я пойду, ладно?

Она кивнула.

И в спину своей преданной подруге Милана снова прошептала: ‘Даша, прости…’

57.

- Ром, у нас есть, чем кормить Жизельку? - с порога спросила я, пытаясь сбросить горечь и тоску. Надо немедленно развеселиться, от него вряд ли получится что-то скрыть.

- Твоё нежное, воздушное существо, названное в честь балета, нагадило на пол в коридоре, - издевательски ответил он из кухни. - Может, ей нужен лоток другого цвета? Или попробуй поставить его по фэн-шую.

- Она привыкнет, - виновато пробормотала я. - Сейчас всё уберу.

- То есть ты думаешь, я оставил всё на полу, чтобы тебе показать? - он появился в дверном проёме. - Давай-ка мой руки и за стол. Пообщалась с Оборотнем?

- Тоже прозвище? - догадалась я.

Он кивнул.

- Только не смей ей в глаза заявить. Ненавидит.

- А почему Оборотень?

- Ну, на вид ангелочек, на деле - демоница. Может быть и тем, и тем - в зависимости от настроения.

Я даже не посмотрела на стол, войдя в кухню. Бросилась к Роману и крепко обняла.

- Даша, - он вздохнул, обнимая меня в ответ, - ты не даёшь покоя ни себе, ни мне.

- Извини, - пробормотала я ему в футболку. Он оторвал меня от себя и усадил за стол.

- Ром, - спросила я, разрезая на кусочки яичницу, - а что было после твоей смерти? Можешь не отвечать, - а вдруг для него это неприятно?

- Догадайся, Даша, куда люди попадают после смерти? - зловеще улыбнулся он.

- На Небеса? - озадаченно предположила. Откуда мне-то знать?

Он расхохотался.

- Ты мне льстишь! В Ад, дорогая!

Потрясение. Это же… неправда? Выдумки для того, чтобы заставить ходить в церковь и всё такое…

- В Ад? Настоящий?

- Именно такой, как себе представляют.

- С кипящими котлами? - растерянно уточнила я. Всё-таки не верилось в реальность такого.

- Кроме кипящих котлов есть много забавных придумок. Ни одной инквизиции не снилось. Пытка может быть не только телесной.

Я встала и снова обняла его.

- Тебя мучили?

- Не бойся, - он зарылся лицом мне в волосы. - Ад - всего лишь промежуточный этап, очищение через страдания. Я просто был слишком сильным грешником. Ты гораздо более чистая, невинная.

- А что потом? После Ада?

- Не знаю. Я не добрался до этого.

- Но ты вырвался оттуда.

Вырвался, раз он здесь, со мной. Как?

Он расхохотался. Я даже вздрогнула - что здесь может быть смешного.

- Дашенька, я просто… быстро привыкал. В любой пытке можно найти что-то… Некое удовольствие. Наслаждение…

Странные нотки в голосе.

Странные подозрения - у меня.

Он что, извращенец? Мазохист?

Да. Мало того, что я некрофилкой… да и геронтофилкой получаюсь, так ведь ещё и садисткой?

Почти вырвался истерический смех. Ой. Что же я делаю? Сама только страдала от любви, а теперь… смеюсь над ним?

Даша, ты эгоистка. Он перенёс Ад. Настоящий. И не сломался. Смешно? Да?

Очень стыдно. И… жутко. Даже не хочется думать о том, что с ним было. Потому, что действительность наверняка сильнее любого ужаса, который я в состоянии придумать.

- Даша? Я напугал тебя? Давай ты забудешь то, что я сказал.

Мягко так, нежно. Он беспокоится обо мне. Всегда. Как я могу думать о себе сейчас?

- Ром, - я ещё сильнее прижалась к нему. - А как ты спасся?

- Говорю же, просто на меня не действовали наказания. Через некоторое время я привыкал, начинал извлекать пользу или получать удовольствие. Ну, они думали-думали, потом выгнали.

- Выгнали? Из Ада? - я не сдержала смешок. Он тоже засмеялся.