Служить и защищаться

Глава 15

Элина заставила Келе раздеться и с помощью Руфуса вымыла ему голову и обтёрла тело влажным полотенцем.

— Ну, Келе, у тебя и шрамов! — поразился Руфус. — Наверное, не меньше, чем у Рэйшена. А ты и вправду раб?

Келе, криво усмехнувшись, кивнул.

— Этот, как его, постельный?

Второй кивок.

Элина видела, что Руфус будет говорить без остановки (последствия пережитого испуга), и решила направить его болтливость в полезное русло. Слово за слово, и она выпытала, как всё произошло в обеденном зале. Келе видел, как хозяйка расстроилась. Не разозлилась, не вскипела, а словно потускнела изнутри. При этом она не забывала вытирать Келе волосы и лицо, ласково прикасаться к повреждённым местам… Пожалуй, ради этого Келе согласился бы ещё немного потерпеть побои от Рэйшена.

— Лоркан, поганец этакий… Я ведь так на него надеялась! И ты, Руфус, трус изрядный…

— А что сразу Руфус? — окрысился парень. — Рэйшен, по-твоему, молодец и храбрец?

— Цыц, козявка, — презрительно бросила Элина, — не тебе его судить. Тащи лучше сюда одеяло с моей кровати. Видишь, Келе знобит.

Келеах с наслаждением принимал хозяйскую заботу. Такие хозяева в его жизни встречались примерно никогда. Он почему-то был уверен, что Элина не примется хлестать его плёткой, жечь кочергой или царапать лицо ногтями. Даже если рассердится. Постепенно Келе согрелся и задремал.

— Руфус, слушай сюда, — шёпотом приказала Элина, — останешься с ним, пока меня не будет.

— А куда ты? За Лорканом?

— Вот ещё! Сам придёт! Ты не забыл, что Ингерам тоже пострадал? Не так сильно, как Келе, но надо проверить, мало ли что.

Уже в дверях Элина услышала, как Руфус с детской мстительностью выдал ей вслед:

— Это всё из-за твоего Рэйшена!

— Я знаю, — ответила Элина, выходя.

* * *

Лоркан всё ещё не вернулся. Видно, никак от Клодии оторваться не может. Ох, как теперь ей при встрече в глаза смотреть… Вопреки Элининым дурным предчувствиям, Рэйшен никуда не удрал и честно сидел на Лоркановой постели, уныло разглядывая носки своих сапог. Ингерам лежал на второй кровати и, казалось, дремал.

Рэйшен даже глаз не поднял на Элину. Она понадеялась, что его мучает совесть. Ну, хоть понадеяться-то можно, правда?

— Ингерам, как самочувствие?

— Нормально, — не открывая глаз, буркнул бывший лейтенант. — Ничего не сломано, и на том спасибо.

— Голова не болит, не кружится? Не тошнит?

— Я же не Руфус…

Элина бесцеремонно подняла Ингераму веки и всмотрелась в зрачки. Демон его знает, что там выискивают медики. Вроде зрачки как зрачки.

— Эй! — возмутился такой фамильярности Ингерам. — Что за дела? Говорю же, цел я!

— Я должна проверить, — как ни в чём не бывало ответила Элина, убирая руки. — Вдруг ты зверски треснулся головой, и теперь тебе нужен лекарь?

— Да не нужен, не нужен он мне. А как там наш полузадушенный?

— Жить будет, — сухо отозвалась Элина и присела на краешек койки, где развалился Рэйшен.

Ингерам снова смежил веки, а сам втихаря наблюдал, как старательно Элина пытается не коснуться даже рукава Рэйшена. Видеть это было странно. Брезгует она им, что ли, после того, как Рэйшеном Инафай попользовалась? Надо сказать, что Ингерам не испытывал особого сочувствия к Рэйшену. Во-первых, он недолюбливал всех дроу без исключения, а во-вторых и самых главных — Ингерам не мог забыть того унижения и страха, которые пережил по милости Рэйшена здесь же, в Рудном Стане. Пусть теперь Рэйшен, униженный, осквернённый, страдает. Однако следующие слова Элины, а в особенности её тон, чуть не заставили Ингерама подскочить от удивления.

— Рэйшен, я тебя очень прошу, — проникновенно заговорила она, — сдержись до нашего возвращения в Глорк…

Рэйшен, удивлённый не меньше Ингерама, поднял на Элину свои яркие глаза.

— Мы возвращаемся в Глорк? Когда?

Ингераму тоже хотелось знать ответ. Ну, не ладились у него дела в этом городе, не любил он Рудный Стан. Элина с Рэйшеном тоже наверняка его невзлюбили. Элина вздохнула:

— Не так быстро, как хотелось бы. Я пока не всё сделала, что запланировала. Сегодня, к примеру, только с префектом поговорила. Теперь нужно в Синих горах появиться, клан ждёт…

Рэйшен скривился:

— Они бы обошлись.

— Не могу. Я дала слово.

— Кто идёт с тобой?

Элина задумалась. Идти одной рискованно, но никто из её людей, по большому счёту, не мог бы противостоять мало-мальски организованному отряду дроу. Ингерам помят, Руфус слаб, Лоркан… Этот где-то шляется, причём без разрешения. Ненадёжен. Только Рэйшен мог бы защитить её, но брать его туда, где он совсем недавно подвергся насилию и издевательствам, Элина никогда бы не стала. В конце концов, надо привыкать жить без его защиты и поддержки.

— Одна пойду, — определилась Элина.

— Хоть Руфи возьми!

— Этот только тявкать из-за спины способен.

— Ну, Лоркана.

— Да? И где он? Мне пришлось бы обследовать все постоялые дворы и проверить, на чей сеновал завалился наш герой-любовник.

— Ну, я могу пойти…

— Нет, Рэйшен. Только не ты. Тебе туда точно не надо.

— Много ты знаешь, куда мне надо! — нахмурил светлые брови дроу.

— Да, знаю, — твёрдо ответила Элина, — тебе надо вернуться в твою комнату и сидеть там до нашего отъезда в Глорк. Насчёт еды я распоряжусь — тебе будут её приносить…

— Ах, вот как?! Может, и кинжалы тебе сдать?!

— Нет, Рэйшен, не надо. Это же не арест, а лишь моя просьба. Это нужно, чтобы ты случайно не нарушил то, о чём мне удалось договориться. А мне, поверь, было очень трудно.

— Значит, просьба? А почему ты думаешь, что я буду честно сидеть в четырёх стенах, пока ты обделываешь свои делишки?

И Элина вновь удивила своих экспедиторов. Возможно, они рассчитывали услышать от неё заверения в любви, но Элина просто ответила:

— Я тебе доверяю, Рэйшен.

— Даже сейчас?!

— Всегда.

И она ушла, оставив Ингерама мысленно возмущаться, а Рэйшена… Он посидел немного в задумчивости, а затем поднялся с Лоркановой койки, хлопнул Ингерама по плечу, заставив того дёрнуться:

— Ладно, болящий, спи. Ты и впрямь головой приложился, извини. В следующий раз кину тебя на что-нибудь мягкое. А сейчас к себе пойду.

— Спасибо, Рэйшен, — сухо отозвался Ингерам, — ты настоящий друг, хоть и баран. Ты сделаешь, как она велела?

— Я слово дал. Чем моё слово хуже, чем её?

— Да ничего ты ей не сказал!

— А ей и не надо, чтобы я говорил. Она знает.

Когда Рэйшен ушёл, Ингерам презрительно пробормотал:

— Ну конечно, матрона знает лучше.

И он в самом деле уснул.