Приручить королевича

Влить заряд энергии в любой минерал (а лучше, конечно, в драгоценный камень чистой воды) в этом мире способна без преувеличения любая женщина, даже не считающаяся колдуньей или отказавшаяся от дара. Другое дело, что у хороших чародеек и «батарейки» (особенно для возлюбленного) получаются мощными и эффективными. Именно такие амулеты в трудные моменты в прямом смысле слова спасают жизнь: когда маг чересчур увлечется или столкнется с непосильной задачей, то может даже умереть от истощения — но не в том случае, если у него при себе имеется «законсервированный» запас «легкоусвояемой» энергии, такому магу будет всё по плечу.

— А я? — не терпелось узнать Варе. — Я — какая чародейка?

— Разве магистр не говорил вам, сударыня? — усмехнулся ее жажде признания Алояс Вихрь. — Вы — сильная и способная. Удивительно, что вы достигли возраста расцвета, избежав печати, и при этом не познали страха бесконтрольных всплесков силы. Плохо, что вы совершенно не владеете своим даром. Вы как будто его вовсе не чувствуете.

— Так я и вправду не чувствую, — пожала плечами Варя.

Вот в этой ее «нечувствительности» к местным всепроникающим, всеобъемлющим потокам магии и заключалась главная проблема, которую пытался решить Чуролют сперва единолично, потом в бурных обсуждениях и спорах с Вихрем.

— …Запомните, Варвара, главную заповедь! — на самом первом уроке вещал чародей с великой важностью. Варя уныло кивала, готовясь к долгой нудной лекции. — Мир — един! И мы, люди, часть этого мира — важная не менее, но и не более, чем любая другая: звери, растения, минералы или стихии. Всё видимое и незримое, что есть или было, или будет в этом мире — всё создано по воле и в любви Великой Матерью! Всё вокруг нас и мы сами — всё пронизано нитями энергий. Эти нити, эти потоки, безмолвно звучащие струны, можно сказать, нервы и лимфа мира — они соединяют, питают, оживляют, делают нас и всё сущее единым целым. И магия — это возможность одалживать энергию, дабы с благословения Великой Матери творить благо для мира. Это привилегия, которой удостоились некоторые из людей. И потому запомните, барышня, главный закон: чародейство не может нести вред! Иначе вы навлечете на себя гнев Великой и понесете суровую кару. Понятно?

— Да, господин магистр, — кивнула Варя, давя зевоту.

— На этом, собственно, всё, — удовлетворился ее понятливостью Чуролют. — Можно переходить к практике.

— То есть как? — искренне удивилась тогда Варя. — Прямо вот так сразу?

— Основы я вам сейчас объяснил, — пожал плечами чародей. — Если хотите больше рассуждений и теорий, на досуге почитайте учебники… Э, Алояс вам почитает, когда у него закончатся утренние занятия с мальчиками. Но учтите, некоторые мыслители напрямую противоречат друг другу! Что не мудрено: сие есть великий обман — пытаться объять мыслью и выразить словами то, что можно лишь прочувствовать собственным сердцем и душой. Поэтому я лично убежден, и мой обширный преподавательский опыт этот вывод подтверждает — на первых ступенях обучения много думать вообще вредно, сударыня. И вам настоятельно не советую напрягать разум напрасно — лишь запутаетесь, утомитесь и окончательно чувственно ослепнете.

Варя недоверчиво хмыкнула: неужели магия в этом мире настолько волшебно легкое и приятное занятие?

Она-то ждала, что будет тяжелее, чем на курсах веб-дизайна с уклоном в программирование. И вдруг здесь ей говорят — не думай! В чем подвох?

Никаких правил — кроме озвученной Чуролютом заповеди: «Не делай зла, ибо схлопочешь обратку от мироздания!»

Никаких заклинаний.

— Нет, пожалуйста, можете придумать себе любую ключевую фразу, если вам так будет легче сосредоточиться, — разрешил Алояс. — Вот у меня в классе в прошлом году был мальчик, ему помогала определенная поза: он вставал на одну ногу, поджав другую, и начинал мычать. К сожалению, мне пришлось поговорить с его родителями, и они наняли ему домашнего учителя — он очень мешал остальным ученикам.

Вообще-то Варя могла бы и азбуку не зубрить — для занятий магией безграмотность не помеха. Здешние чародеи не имели привычки сочинять гримуары и книги таинств со сборниками заклинаний на все случаи жизни. В учебниках, по которым занимались ученики Чуролюта, были прописаны не какие-то конкретные формулы или рецепты, а лишь общие рекомендации, принципы морали, скучные нормы техники безопасности и поучительные примеры из практики предыдущих поколений чародеев. И даже с чтением Варе не приходилось особо утруждаться, всегда поблизости крутились мальчишки, готовые помочь непутевой барышне.

Потом, конечно, выяснилось, что кое-какие формулы для колдовства всё-таки используются — нечто вроде «а» плюс «бэ» равно «цэ». Но это не мог быть рецепт типа: для трехсот грамм варенья возьмите сто пятьдесят три грамма сахара, тридцать семь миллилитров воды — и так далее. Здесь под формулами подразумевались обобщенные логические выкладки: возьмите какие-нибудь фрукты, ягоды, корку арбуза, сосновые шишки или одуванчики, добавьте сахар, мед, кленовый сироп или что вы там найдете, варите, тушите, запекайте столько времени, сколько посчитаете нужным — и получите повидло, конфитюр, джем или карамель. Но как хорошая хозяйка чувствует, не задумываясь, что к кислым яблокам надо класть «чуть-чуть» больше сахара, а к водянистым ягодам доливать «на капельку» меньше воды, так и умелый чародей обязан на бессознательном уровне учитывать великое множество нюансов обстановки и ситуации, времени и места, когда он собирается творить колдовство. Именно поэтому самым главным орудием мага была его интуиция, твердо опирающаяся на опыт, знания, наблюдения и особо развитую чувствительность к окружающему миру.

«Почувствуй, падаван, единение с миром! Ощути незримое движение скилла! Запомни — ложки не существует…» Просто одно сплошное джедайство! Сперва Варю аж на хихиканье пробивало, стоило ей усесться медитировать под бубнёж Тугохвала.

Собственно, первая ступень обучения только в этом одном упражнении и состояла, оно называлось — «услышать мир сердцем». Только так можно было обнаружить наличие в себе пресловутого дара и наладить контакт с обещанными течениями энергий, буквально кишащими вокруг, но упрямо не желающими показываться на глаза Варваре. Нормальные-то чародеи это ерундой не занимались — они все умели ощущать потоки сил с рождения, неосознанно, просто жили с этим.

— Как вообще можно одновременно расслабиться и сосредоточиться? — пыхтя, возмущалась Варя.

Она изо всех сил старалась медитировать «правильно», следуя подробным объяснениям. То пыталась как можно дольше сидеть без движений, мужественно не обращая внимания на мгновенно возникающее навязчивое желание почесаться везде и сразу. То по совету наставников пробовала, наоборот, ходить размеренным шагом по кругу, сама себе напоминая цаплю. Лежала на полу, изображая тряпичную куклу (Чуролют разрешал валяться только на коврах с толстым ворсом, и лишь на тех, которые недавно подвергались основательной чистке). Медитировала, плавая дохлой лягушкой в просторном бассейне женской купальни — слава богам, тут ее оставили в одиночестве.

Она даже танцевала в свободном стиле «пьяненький девичник» — умирала от смущения, но куда деваться? Взмахивала руками, взбрыкивала ногами, кружилась под ритмичные звуки нестройного квартета — Тугохвал постукивал ладонями по парным маленьким барабанам, двое мальчиков из класса Вихря сносно наигрывали мелодию на виолине и флейте, сам Алояс перебирал струны мини-арфы. Все были крайне сосредоточены и в отличие от Вари не видели в «музыкальной медитации» ничего смешного. К счастью, она сумела проникнуться духом момента и не хихикать. К несчастью, это ей тоже не помогло.

Она медитировала в школе — утром, днем, вечером, ночью. На рассвете, на закате. С видом на полные луны, лицом к Кольцу, спиной на север, потом на юг. Натощак или плотно поевшая. Ее вывозили на природу, медитировать в окружении здешней синеватой зелени, к спокойному озеру, на берег быстрой реки. Ее спускали в глубокий колодец, «поближе» к земной энергии. Ее приводили на самый верх самой высокой в городе башни, откуда поколения магов-погодников руководили ветрами и разгоняли тучи. Ее запустили в крольчатник, и орава дружелюбных белко-песцов облепила ее, как живая шуба, облизала лицо, изорвала юбку и кто-то пописал на макушку, после чего Финик ревниво дулся на нее три дня. Ради нее мальчишки Вихря устроили ночные посиделки во дворе с огромным пионерским костром, едва не спалив её саму, стараясь поближе познакомить с энергиями огня. Однажды вечером Алояс и Белокрас коварно зазвали ее в гости и напоили фруктовыми винами до состояния «люблю-обожаю-дай-тебя-расцелую!», но из этого тоже ничего не вышло, кроме утреннего похмелья.

За целую неделю у нее ничего не получилось.

Несмотря на все приложенные усилия, никакое «тайное знание о невыразимой словами сокровенной сути бытия» не залетело в ее голову, кружащуюся от разнообразия попыток.

Вот тут-то подвох и обнаружился — познать магию оказалось вовсе не так легко, как думалось поначалу. Окончилась сплошная полоса ее удачи. Похоже, Варя родилась «толстокожей», как носорог.

За десять дней предвкушение чудес в ее душе остыло, сменилось сперва скукой и недоверчивым ожиданием, затем полнейшим разочарованием и обидой. И Варя решила, что, либо ее обманывают, и нет у нее никакого магического дара. Либо на ее счет заблуждаются, потому что не знают, кто она такая на самом деле.

А раз так, выходит, это она сама всех обманывает? Может, они и правы, и потоки энергий с благодатью богини действительно пронизывают всех и вся — кроме нее. Просто потому, что она не здешняя.

Быть обманщицей Варе ужасно не хотелось. Так что она выбрала удобный момент и позвала Чуролюта и Алояса прогуляться — до заветного прохода в родной книжный шкаф. Где во всём честно призналась, повинилась, всё объяснила. И показала.

Почему-то Вихрь на ее речь среагировал неожиданно — покраснел и отвел взгляд.

— Что? — не поняла Варя.

— Значит, это были вы, — пробормотал он, — мне не показалось…

— Я? Когда?

— В день смотрин невест для Злата. Я ходил за покупками. А вы, хм… гуляли в коротких панталонах.

— О… — покраснела и Варя. Хихикнула: — Здорово! Значит, вы — первый, с кем я заговорила в этом мире, не считая кролика. И это были не панталоны, а домашние шорты! Вполне себе приличные, даже не рваные.

Прыгать в стену следом за ней ни тот, ни другой не стали. Алояс решился только рукой «пожертвовать» ради эксперимента: подошел поближе, потрогал зачарованную стену — не нашел ничего необычного. Тогда Варя взяла его под локоть — и сама шагнула вперед, одной ногой перейдя невидимый порог. И Алояс охнул, вскинул брови — в этот раз его рука прошла сквозь стену. Он встряхнул кистью, внимательно проверил, не осталось ли ожогов от чужой атмосферы.

— Действительно, портал, — подтвердил он магистру, следившему за их действиями с крайним напряжением.

И несмотря на Варины уговоры, заглянуть к ней в гости Вихрь всё равно наотрез отказался. А Чуролют вообще отошел подальше, будто боялся, что его засосет в неведомый мир.