КК -12. Часть 1

Часть 1. Глава 6.1

Те, кто двигался к своей цели сотни тысяч лет, вряд ли могли помнить, что такое нетерпение. Но сейчас, когда до открытия последних врат оставались считанные дни, чудовищные боги Лортаха вспомнили, что это такое. Ныне сплетение богов, темный шар под холмом, состоящий из мрака и голода, дрожал от беспокойства, да так, что в Лакшии, столице империи, постоянно слышался нутряной гул и рев.

Сколько их было, этих новых миров, ставших для них кормовой базой? Переход из одного в другой давно воспринимался буднично, как шаг между двумя накрытыми столами. Но не в этот раз — ибо бесконечный путь завоевателей, тысячи истощенных планет, миллиарды кровных жертв и напряженная работа непостижимых разумов наконец-то принесли свои плоды.

— Скоро наш путь будет завершен, — говорили они друг другу, сплетаясь в попытке ни упустить ни крохи силы, текущей к ним от Лортаха.

Новый мир должен был стать не просто очередным перевалочным пунктом, на котором они нарастят свою мощь и пойдут дальше. О, нет. Теперь они станут полноценными элементами мира, сольются с ним, не разрушая, а развивая его и развиваясь сами в вечном круговороте энергий. Не зря же все эти тысячелетия шла работа древних разумов — даже в дреме они обдумывали варианты, просчитывали решения, ставили эксперименты… Невидши, сплав человека и инсектоида, стали последними их творениями — и принесли озарение.

Можно не высасывать силы у врагов. Можно победить их, но не разрушить, оставив суть для подпитки, а в последний миг слиться с побежденным, впитать его в себя, переплестись энергиями так, что не разделишь — и тогда мир будет воспринимать новых богов частью себя, а они станут связаны с миром, станут его первоэлементами.

— Не попробовать ли слияние с местными богами, заключенными под вулканами? — спрашивали они друг друга.

— Но планета слишком истощена, слияние убьет и ее и нас, — отвечали они сами себе.

— Нам нужна новая земля и новые боги.

Подавить чужой разум будет нетрудно — ибо они старше и опытнее — и пусть какие-то черты характера, образ мыслей или чувства от побежденных перейдет победителям, неизбежно изменив их. Это преодолимо. А получив во владение планету, на которой не нужно защищаться от чужих эманаций, можно снова вернуться к тем, какими они были когда-то.

Да, их четверо, а стихий в новом мире — шестеро, если считать бога-чужака, который каким-то образом оказался на Лортахе. И никто из захватчиков не согласился бы, чтобы другой впитал в себя сразу две стихии, став сильнее. Но и уничтожать богов Туры окончательно было нельзя — иначе планета разрушится.

Однако были уже планеты, часть богов которых после уничтожения основного пантеона перешли на служение новым хозяева. Когда произойдет слияние, двум оставшимся стихиям ничего не останется, кроме как принять новые порядки. Если они захотят жить.

Для богов-захватчиков человеческая жизнь была одним мигом, а тысячелетие могло пройти в дреме, подпитываемой чужой кровью и болью. Но теперь, решив извечную свою задачу, они напряженно и ежесекундно всматривались в равнину у трех вулканов и леса вокруг нее. Не сработала ли сфера из эновера, открывая желанные врата? Не мелькнул ли где бог-чужак, который никак не должен был дойти сюда из своей долины, но почти дошел — и Нерва не смог уничтожить его.

От жрецов, служащих проводниками между тиодхарами и богами, стало известно, что в лесу у равнины с вратами видели беловолосую девку в сопровождении двух защитников, что беглецы раскрылись, убив мелькодеру, и теперь за ними идет погоня. И пусть это случилось далеко от порталов, но беловолосую девку не смогли пока остановить ни люди, ни созданные богами твари.

Смерть Итхир-Каса не так взволновала богов, как это известие. Пусть император верно служил им, но таких, верно служащих, за это время были миллионы. Люди сами разберутся, кто должен кланяться богам и приносить жертвы. А с божественным должны разбираться боги.

Бог-Нерва не видел бога-чужака, когда гнался за ним, но ощущал, что тот сжал свою суть до крошечного сосуда, которым мог быть только человек. Когда-то и боги-захватчики так могли, пока их суть не стала настолько омерзительна и мощна, что ее не могло вынести слабое человеческое тело.

— Чужак не может идти никуда кроме порталов, — говорили они в вечном мыслеобмене.

— Там его спасение. После его выхода врата закроются, — подтверждали они друг другу.

— Но старая жрица сказала, что врата может закрыть беловолосая девка.

— Теперь ясно, как, — дрожал шар из тьмы.

— Все нам ясно. Все.

— Именно в тело девки вселился бог-чужак, — этот вывод был ясен и логичен.

— Именно его проход через врата может закрыть их.

Они выжидали, ибо никак не могли найти решение задачи: если убить чужака здесь, то на Туре не останется шестой стихии и планета будет обречена. А если не убивать, то велик риск, что чужак дойдет до уже открытого портала раньше, чем откроются последние врата, которые и позволят богам-захватчикам выйти на Туру.

Но решение нашлось.

Боги знали, что сила бога-чужака была родственна силе Владыки Смерти Девира. И они знали, что на Туре оставалась некая частица бога-чужака, часть его сути, — это ощущали тени, когда пробрались в новый мир на разведку, это понималось логически: не будь этой частицы, планета бы разрушилась за время пребывания чужака на Лортахе. Если вживить эту суть в суть Девира, велика вероятность, что она прорастет и сольется с ним, и тогда чужак будет не нужен.

Между риском закрытия порталов и риском несоживления двух сутей они, как истинные исследователи, выбрали второе.

И участь чужака была решена.

Жрецы донесли весть, что беловолосую девку со спутниками окружили огнем и лес горит уж второй день, но тел беглецов пока не обнаружено. Пока боги принимали решение, над пожаром кружились тени — при разрушении человеческого тела бог-чужак должен был проявить себя. Но он не проявлял. И темный шар под холмом, состоящий из мрака и голода, дрожал от нетерпения.

— Нам нужны силы на бой в новом мире, — говорили они друг другу.

— Мы не можем тратить их сейчас…

— Но мы не можем рисковать и допустить его к порталам, не можем…

— Нужно выжечь там все, — соглашались они.

— Пришел черед колокола Девира. Пусть Девир заставит бога проявиться, чтобы он мог его убить…

— Пусть Девир возьмет у этой земли столько сил, сколько сможет… Ей все равно осталось недолго.

Ночью, чтобы избежать жалящего света солнца, бог-богомол-Девир переместился к трем вулканам, вонзил длинные передние лапы-лезвия в тело скованной путами Хиды и стал пить ее силы. Он пил долго — всю ночь и часть дня, а богиня тяжело и яростно ворочалась, билась и стонала, но была бессильна. И вместе с ней стонал Лортах. Она слабела, и вместе с ней слабел Лортах.

Огромный материк Ларта со всех сторон пошел огромными трещинами, в которые хлынуло море. Начали извергаться все вулканы, образовывая огромные лавовые озера. Местами берега проседали на несколько метров, местами поднимались горами. Люди метались, люди молились — но что было захватчикам, столько лет пившим их кровь, до их молитв? Рыбаки, живущие на побережьях, не успевали уйти — бывало и так, что одна соседняя рыбацкая деревенька наутро оказывалась на вершине горы, вторая оставалась на месте, а третья проседала в море. Океан, отхлынув, вернулся неумолимой волной, которая ушла далеко вглубь материка, образовав новые мелководные моря.

Полночи и полдня тряслись и горы, в которых находилась долина Источника, в которых были убежища дар-тени, но защита Черного держалась, не позволяя обрушиться сводам пещер.

Дар-тени, в страхе выйдя из пещер, когда все закончилось, обнаружили, что внизу, в нескольких десятках метров по склонам гор, там, где раньше были долины, теперь плещется море, а горы превратились в острова и архипелаги.

Не пожалели боги и Лакшию, город, который давал им силы и поклонялся им. Море затопило столицу, сорвав дома с цепей, поднявшись на несколько метров — и едва не укрыв холм, где стояли императорский дворец и храм. Только они и остались целы.

2 мая по времени Туры, Нижний мир

Алина

Принцесса проснулась оттого, что земля под ней заходила ходуном. Было темно, очень болела голова. Она, испугавшись до паники, покатилась в сторону, уткнулась в кого-то, пахнущего гарью, вцепилась в него, и ее придержали рукой, крылом. Тротт.

— Наружу! — прокричал он, подпихивая ее к проему меж корней, но Алина едва услышала — потому что пространство заполнял шум, похожий на шум тяжело груженного поезда, несущегося по рельсам. Она, сонная, дезориентированная, надрывно кашляя, кое-как на четвереньках выбралась из убежища, цепляясь за корни папоротника, в яме под которым путники ночевали: мотало страшно, и она ухитрилась отбить себе бок и ушибить колено, и никак не могла встать на ноги. Тротт оказался быстрее, протянул ей руку, помог подняться, но от толчка они оба свалились на землю. Лорд Макс ухватился за корень, оперся на него, и, подтянув к себе Алину спиной, обхватил ее рукой и ногами, прижимаясь к стволу. Тротт тоже кашлял, но куда меньше, чем пятая Рудлог.

— Землетрясение! — крикнул Четери сипло. Он стоял шагах в пяти от убежища, чуть согнув ноги, как моряк во время шторма, и поворачивал голову туда-сюда, словно прислушиваясь. Было жутко — на тонких облаках виднелся отблеск недалекого пожара, по фиолетовому небу неслись две лорташские луны — выкинутые с родной планеты боги, — освещая лес, который раскачивался как от сильного ветра. Большой папоротник, под которым ночевали беглецы, скрипел и ронял огромные листья. Почва то успокаивалась — и тогда становилось слышно, как орут птицы и верещат ящеры, — то начинала трястись, подбрасывая людей как взбесившийся жеребец. Шум нарастал волнами, перемежаемый гулким треском — будто где-то далеко лопалась земля. Деревья раскачивались как от сильного ветра.

Алина заморгала — далеко над деревьями, в стороне от зарева пожара, небо окрашивалось в алый цвет. Такие пятна она видела ночами над местными вулканами.

— Что это? — спросила она скрипуче и громко. Мысли все еще ворочались тошнотворно медленно, глаза были словно засыпаны песком. — Вулканы Хиды начали извергаться?

— Похоже на то, — крикнул ей в ухо лорд Макс.

Заскрипело, затрещало душераздирающе — неподалеку рухнул большой папоротник. И от этого звука у Алины голова взорвалась такой болью, что померкло все вокруг. Она согнулась в приступе кашля, и стало еще больнее. В глазах поплыло.

Сказывалось отравление дымом.

Что-то ревело — то ли ветер, то ли кровь в ушах, — земля продолжала трястись, Тротт крепко удерживал Алину за талию, а принцесса зажала руками виски и закрыла глаза, старательно мыча, чтобы усилить целительские способности. Ей казалось, что еще немного — и она просто умрет от боли, а нужный холодок никак не откликался.

На лоб легла мужская ладонь, и принцесса откинула голову назад, на плечо Тротта. Трясло неимоверно, но он держал крепко, упираясь в корни крыльями, прижимал ее голову к себе. От руки его лилась прохлада и спокойствие. Становилось так хорошо, что на глазах выступили слезы, и она проморгалась. Зрение вернулось — но лучше бы она была в счастливом неведении, потому что на ее глазах землю метрах в двадцати от убежища прошила трещина, раздвигая почву, образуя овраг. Деревья рушились туда вместе с корнями.