Сердце целителя

Брэкстон работает без устали, и понятие времени ускользает от меня. Однако, как только он начинает отдавать приказы прибывшим дравийцам, считаю секунды до его возвращения ко мне. Камиллу подхватывает один из солдат, и я теряю ее из виду, когда Брэкстон склоняется надо мной. Собравшись с силами, ожидаю, когда он прочтет мне лекцию о выгорании и о том, как глупо было перенапрягаться.

Он проводит по мне ладонями, прижимая шприц-пистолет к моей руке. Введение лекарства сопровождается шипением, и мои конечности мгновенно теряют напряжение, мышцы сбрасывают нагрузку, с которой пытались справиться, помогая мне реализовать стратегию «бой-бегство». Введя мне еще несколько лекарств, он наконец убирает инструменты. Затем Брэкстон берет меня на руки и спускается по лестнице. Моя голова прижимается к его груди, когда он наконец касается земли и смахивает волосы с моего лица.

— Никогда больше так не делай, — бормочет он.

Нахмурившись, смотрю на него, не в силах говорить.

— Ты заставила меня выбирать между тобой и твоей подругой. Я понимал, что если приду к тебе первой, а она истечет кровью и умрет, ты никогда не простишь ни меня, ни себя. Поэтому пошел против своих брачных уз, против своих инстинктов, чтобы сначала позаботиться о ней, зная при этом, что ты можешь умереть, если не получишь немедленной помощи.

Вздохнув, закрываю глаза, не в силах смотреть на его страдания. Он прав, и даже если бы я могла говорить, ничего не ответила бы, чтобы изменить этот факт или убедить его в обратном. Я бы с радостью умерла за Камиллу, но как бы бескорыстно это ни звучало, на самом деле это эгоистично. Если бы я жила, а она нет, пришлось бы нести это знание в себе до конца жизни, а мне этого не хотелось.

— Я догадывался, что ты поступишь именно так, — бормочет Брэкстон. Звук его голоса вырывает меня из накатившей сонливости. — Специально взял с собой стабилизаторы на случай, если ты попытаешься истощить свою энергию, а затем и жизненную силу. Если уж на то пошло, я должен винить себя за то, что позволил тебе прийти, но не мог стоять между тобой и твоей местью, если бы только не хотел разрушить все шансы добиться твоего расположения. Принимая это решение, я думал только о своих нуждах, но не более.

Не в силах что-либо сделать, прижимаюсь головой к его груди. Кажется, это успокаивает его. С трудом. Он поднимается по трапу шаттла и практически сносит голову Эриксу, когда бедный солдат осмеливается предложить подержать меня, чтобы Брэкстон мог передохнуть.

Как только двигатели транспортного средства заурчали, я погружаюсь в пучину сна, надеясь, что когда проснусь, увижу, что Камилла здорова, а Брэкстон счастлив. Ладно, может, и не счастлив, но менее злой было бы здорово.

Возможно, что спать мне придется год. Или два.

Повторяющийся звуковой сигнал будит меня, мгновенно приводя в ярость. Мне снился самый лучший сон, хотя не могу вспомнить, что именно. Чувство радости улетучивается с каждым звуком, звенящим в ушах и возвращающим меня в реальность.

Со стоном и с большим трудом открыв глаза, понимаю, что нахожусь в клинике Брэкстона на Чарвиксе. Сразу же ищу его глазами и тут же испытываю облегчение, увидев, что он стоит на другом конце комнаты. Как обычно, он одет в свой летный костюм и халат врача. Его серебристые волосы заплетены по бокам головы, полностью обнажая заостренные уши. Я никогда не видела, чтобы он делал это раньше, но мне нравится, как косы смотрятся на нем.

Словно почувствовав мой пристальный взгляд, он смотрит в мою сторону. Убедившись, что я не сплю, быстро пересекает комнату и берет мое лицо в руки. Беспокойство в его глазах заставляет их потемнеть от голубого до полуночного цвета в одно мгновение.

— Как ты себя чувствуешь?

— Зависит от обстоятельств.

Он нахмурил брови. — От чего?

— От того, жива ли Камилла.

Он вздергивает подбородок вправо, и я прослеживаю это движение взглядом, отстраняясь от его прикосновения. Камилла там, в кровати рядом со мной, крепко спит и не двигается. Вдохнув, замечаю, что она расслабленно лежит в покое, ее волосы блестят, а лицо чистое. Она не только жива, но, похоже, дравийцы позаботились о ней и физически.

— Как она? — спрашиваю я, осматривая подругу с ног до головы в поисках признаков болезни. А также чтобы уверить себя, что она действительно здесь.

— Она поправится.

В ответ я поджимаю губы. — Это слишком банальные слова, Брэкстон

— Мои извинения. Она отдыхает в комфортных условиях и скоро поправится. Это тебя больше устраивает?

— Да, — отзываюсь я, морщась. — Когда она проснется?

— В любое время. Вы обе были без сознания в течение двух солнечных оборотов, или двух дней.

От резкости его тона трудно отмахнуться. Видимо, спала я недостаточно долго, потому что он все еще обижен на меня. Это не тот разговор, который хотелось бы вести, тем более что знаю, что это приведет только к ссоре. Лично я не жалею, что спасла Камиллу, и никогда не пожалею. У нее есть семья, которая любит ее и ждет на Земле. Я не жалею.

Подняв взгляд на Брэкстона, задаюсь вопросом, захочет ли он когда-нибудь иметь семью, состоящую только из нас двоих. Знаю, что иногда пары вполне довольны жизнью без детей, но понятия не имею, что думает по этому поводу Брэкстон.

Может ли меня быть достаточно для него? Или мне лучше вернуться на Землю с Камиллой?

— Мы возвращаемся на мою родную планету, верно? — спрашиваю, пытаясь перенаправить разговор в сторону от того, что я слишком злоупотребляю своими способностями и чуть не убила себя. Опять.

— Да. — Слово звучит отрывисто, но в этом односложном слоге столько эмоций.

— Сколько еще осталось до прибытия?

Брэкстон тяжело вздыхает, и я не могу понять, просто ли он раздражен моими расспросами или это нечто большее. — Мы прибудем завтра.

— Хорошо. — Я киваю, запоминая эту информацию. Это означает, что у меня есть еще только одна ночь с Брэкстоном, если не останусь с ним. От одной мысли о том, что больше никогда его не увижу, мне становится плохо, и я сжимаю грудь, когда в ней появляется острая боль.

— Намори, ты в порядке?

В ответ натягиваю на лицо улыбку. — Я просто устала.

— Мне нужно позаботиться о других пациентах, но я скоро приду проведать тебя.

— Спасибо.

Брэкстон смотрит на меня, явно сомневаясь, стоит ли уходить. Не понимаю, о чем он думает. Как обычно, его лицо ничего не выдает. Но потом он берет свой планшет, печатая пальцами, как будто они горят. Я продолжаю наблюдать за ним, пока мои глаза не закрываются, несмотря на то, что пытаюсь держать их открытыми, так как не хочу упустить ни секунды общения с ним.

С моего тела срывают одеяло, и вскоре две теплые руки скользят под моими ногами и по спине. Запах Брэкстона окутывает, как только он прижимает меня к своей груди, и я мгновенно расслабляюсь в его объятиях. Шаги его тихие, но сердце стучит тихонько у моего уха. Я прижимаюсь ближе, мне нравится, что его мышцы мгновенно напрягаются от моего движения.

Как только звук открывающейся двери касается моих ушей, я понимаю, что мы покинули клинику. Подозреваю, что он несет меня в свою комнату, но очень надеюсь, что не планирует оставлять меня одну. Все изменилось по сравнению с тем, когда мы были на Чарвиксе в последний раз, поэтому надеюсь, что Брэкстон захочет остаться со мной.

Открыв глаза через какое-то время, с трудом сохраняю спокойствие, пока Брэкстон несет меня к месту назначения.

— Ты несешь меня в свою комнату? — спрашиваю я.

Брэкстон смотрит на меня и кивает.

— О, замечательно. Больничная койка была милой, но в палате слишком много посторонних людей, которые меня беспокоят.

— Я вполне привык к ним после стольких лет, поэтому больше их не замечаю, — отзывается он. — Но да, ты сможешь спокойно выспаться в моей каюте.

На языке вертится вопрос, планирует ли он остаться, но решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Мы оба молчим всю дорогу до комнаты, и как только Брэкстон оказывается внутри, укладывает меня на кровать и садится рядом.

— Где ты будешь спать? — спрашиваю я. Мысленно ругаю себя за уязвимость, легко уловимую в моем тоне. Как будто практически умоляю его остаться со мной. Неубедительно.

Брэкстон пристально всматривается в меня нечитаемым взглядом. — Где ты хочешь, чтобы я спал?

— Где ты хочешь спать? — отвечаю я. Сейчас мой тон из жалкого становится пошлым. Великолепно.

Брэкстон кладет руки по обе стороны от моих бедер, пока не оказывается так близко, что я чувствую тепло его тела, проникающее в мое.

— Я бы предпочел вообще не спать, — пробормотал он. — Или, по крайней мере, гораздо позже.

О-о-о. Хороший ответ.

Мои губы растягиваются в улыбке, и я провожу пальцами по его руке, прослеживая татуировки в простой ласке. — Так что же ты задумал?

В его глазах появляется озорной блеск, и он отвечает: — Я надеялся, что смогу позаботиться о своем пациенте.

Да, пожалуйста.

Обхватив его шею руками, нахально заявляю: — Доктор, я чувствую себя неважно.

— Так не пойдет. — И отстраняется от меня, отчего моя гримаса становится реальной, до тех пор пока он не освобождает меня от одежды и не укладывает обратно. — Мне нужно осмотреть вас.

Мое дыхание сбивается, когда он вводит свои пальцы в мое лоно и нежно поглаживает изнутри. Другую руку кладет на живот, наблюдая за мной сверху вниз.

— Вот где я хочу быть. — Потом он поглаживает мой клитор, пока я не начинаю извиваться. — Пока не кончай, Скайлар.

Я слишком занята тем, что выгибаю спину и сжимаю в кулак простыни. Наслаждение проходит сквозь меня, прокладывая дорожку прямо к моему лону. Оно влажное, и от ласк его пальцев я дрожу. Пока Брэкстон не отстраняется.

— Похоже, ты в добром здравии, — говорит он, выпрямляясь.

Открывает ящик тумбочки и достает две маленькие серебряные сферы. Лунный свет из окна отражается на них, и я с любопытством приподнимаюсь.

— Что ты собираешься с ними делать? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг него.

— Я хочу подкачать твои мышцы, чтобы они могли сжимать мой член крепче, чем кулак. — Он кладет одну в рот, а потом захватывает ее между большим и указательным пальцами. — Ляг на спину. — После того как я послушно легла, он раздвигает мои согнутые ноги. — Вдохни, — бормочет он.

Вдыхаю так, что дыхание едва не застревает в горле, и Брэкстон вводит смазанный шарик внутрь меня. Из-за того, что он смочил металлический шарик губами, в моем лоне теперь покалывает. Но у меня нет времени наслаждаться этим, потому что Брэкстон медленно вводит другой шарик в мою попку.

Он смыкает мои ноги и смотрит на меня сверху вниз. — Если один из них выпадет, я отшлепаю тебя, а потом поставлю их на более долгий срок.

Задыхаясь, я едва понимаю, что он говорит. Киваю, но все, о чем могу думать, — это о пульсации в нижней части тела, когда волна за волной экстаза накатывает на меня.

— Скажи мне, что ты все поняла, — говорит он резким тоном.

— Да, сэр, — отвечаю я со стоном.

— И еще кое-что. — Он постукивает по моему клитору в быстром ритме, подчеркивая каждое слово. — Ты не кончишь, пока я тебе не скажу.