Мишель и Мышиный король

Глава 13. Присяга

– Что скажешь, лапочка Мишель? – низкий голос бариста Марка заставил туман поредеть.

Его темный силуэт будто светился изнутри золотом. Мишель оглянулась, но не нашла ни Генри, ни Алека, ни даже Тэша. Призраки прошлого тоже растворились в сером тумане.

– Где Генри? – с беспокойством спросила Мишель.

Больше всего на свете ей хотелось убедиться, что корона не навредила другу, что путешествие в прошлое не стоило ему слишком дорого. Теперь, когда она знала правду, размолвка Генри и Алека выглядела досадным недоразумением, стечением ужасных обстоятельств, повлекших страшные последствия.

– Я в тебе не ошибся, – проговорил бариста и улыбнулся, отчего в уголках льдисто-голубых глаз появились морщинки. – Добрая девочка.

– Что с ними будет? – спросила Мишель.

– Мышиный король сожжет себя, пытаясь исправить ошибку матери, люди оживут, но, лишившись поддержки стражей, не смогут противостоять теням, которых сдерживал маг короны, и в конечном счете, их мир тоже будет разрушен, – спокойно проговорил Марк.

Мишель зажала рот ладошками. Не может быть! Так не должно быть! Заметив ее жест, Марк продолжил:

– Или, возможно, король справится, люди оживут, но принц захочет поработить однажды предавших его стражей, те воспротивятся, вспыхнет война, и миры разрушат друг друга. Или, возможно, принц решит заключить перемирие, а обозленные стражи, по вине принца потерявшие близких, захотят отомстить и снова-таки развяжется война…

– Но разве Алек кого-то убил? – мотнула головой Мишель.

– Несколько лет назад Генри смог снять с Алека наложенное королевой проклятие. Тогда принц сбежал и решил изловить всех мышей, которых считал виноватыми в том, что произошло с его родителями. Он собрал оставшихся подданных, учинил охоту. Тогда пострадало много невинных. У Генри были причины желать другу смерти, однако он лишь вернул Алеку проклятье, вновь обратив его в игрушку, и отобрал золотую саблю, способную убить стража. Как видишь, эти двое попали в ловушку обстоятельств. И что бы они ни выбрали, результат один – их миры рушатся.

– Нет! Должен быть другой путь! – воскликнула Мишель. – Ведь ключ оказался у меня не просто так, правда?

Бариста улыбнулся.

– Крохотная вероятность на хрупкой руке, – задумчиво проговорил он, не сводя с Мишель проницательного взгляда. – Если только ты захочешь вмешаться.

– Я помогу! Сделаю все, что нужно! Только скажите – что, – взмолилась она.

– Сердце подскажет, – проговорил Марк, и уже в следующий миг растворился в воздухе.

Туман стал гуще, и Мишель испугалась, что потерялась тут насовсем. Однако вскоре пространство вокруг наполнилось красками и звуками, и дымка растворилась, вернув Мишель к реальности, в которой Генри, закрыв глаза, сжал зубы, вцепившись в зубья короны на своей голове до побелевших костяшек. Вокруг него вилась темная воронка живых теней.

Марк оказался прав – она знала, что делать: не медля ни секунды, бросилась к Мышиному королю. Мишель успела заметить, как вспыхнули удивлением серые глаза, а потом ее руки обвили его теплую, напряженную шею. Из груди Генри вырвался не то смешок, не то вздох облегчения. Тени вокруг них будто бы сделались светлее.

– Не нужно, – прошептал он в ее волосы. – Я должен поступить правильно. Уходи, пожалуйста, Мишель.

Противореча собственным словам, он положил руку на ее талию и на миг прижал к себе так сильно, что дышать стало тяжело. Когда же Генри ослабил объятие, Мишель, зажмурившись, сама обняла его крепко-крепко.

– Поступай, как хочешь! – сказала она и чуть отстранилась, чтобы видеть любимое уставшее лицо. – Только в этот раз я не позволю тебе сделать все в одиночку! Я с тобой, понял? И только попробуй меня отпустить еще раз! Обещаю, я тогда тебе назло выйду замуж за Алека и рожу не меньше пяти детишек!

Губы Генри дрогнули в улыбке, а затем он, наклонившись к ней, тихо проговорил:

– Целых пять? Непозволительная роскошь, учитывая скверный характер Его Высочества. А вот если все они будут похожи на меня…

И он поцеловал ее. Этот поцелуй, наполненный радостью обретения потерянного счастья, сильно отличался от того, другого, забытого, горького, прощального.

Мишель показалось, что пол растворился и теперь она парит в воздухе. А когда невесть откуда взявшийся ветер растрепал ее волосы, укутал вихрем, всколыхнул складки платья, Мишель распахнула глаза и поняла: ей не показалось.

Они с Генри действительно поднялись над паркетом, а вокруг них собирался свет, мягкий и теплый. Чем ярче он разгорался, тем слабее становились тени.

Сработало? Мишель взглянула на Генри, и потеряла дар речи: корона на его голове сверкала изнутри. Переливаясь стеклянными гранями тончайшего хрусталя, она серебрилась магическими всполохами.

Сам Генри стал еще прекрасней: его волшебные серые глаза тепло смотрели в самую душу, и от горящих в их глубине искр у Мишель перехватило дыхание. Она знала название чувства, способного зажечь в человеке желание бороться, превращающего даже грандиозные трудности в крошечные, ничего не значащие препятствия. Любовь. Ведь любовь не знает преград.

Генри не забыл ее. Сквозь годы разлуки пронес их общие воспоминания. Мышиный король, страж, забытый друг, возлюбленный – кем бы он ни был, Мишель знала одно: она ни за что не откажется от него, от ее Генри.

– Спасибо, – проговорил король, и от его голоса по коже Мишель пробежали мурашки. Как она вообще жила без него столько времени?

– Будешь должен, – Мишель положила руку на щеку Генри и, потянувшись, снова его поцеловала.

Зал вдруг наполнился голосами, шорохами, топотом десятков ног, удивленными вздохами.

– Да хватит уже целоваться! – донесся до Мишель возмущенно-смущенный крик Алека. – Спускайтесь! Кажется, вы уже всех расколдовали!

Мишель попыталась отстраниться, но Генри не позволил, прошептав что-то про «надо закрепить эффект, чтоб наверняка».

– Ваше Величество! – теперь уже Тэш взывал к совести своего короля. – У вас осталось еще одно незавершенное дело!

Мишель, смущенная таким вниманием, оттолкнула Генри, спрятав пылающее лицо на его груди. Мышиный король, вздохнув, обнял ее плечи и взмахнл рукой. Вскоре Мишель вновь ощутила под ногами твердый пол и отошла от Генри, смущенно поправляя юбки. Лишь подняв глаза, она поняла, как много людей стали свидетелями их счастливого воссоединения.

Мужчины и женщины, нарядные и пестрые, словно бутоны на летней клумбе цветочницы, замерли вокруг, во все глаза разглядывая ее и Генри. В свете ярких, горящих маленькими солнышками люстр камни на их нарядах переливались всеми цветами радуги, а прежде темные стены вдруг стали белоснежными, разве что золотые росписи местами разбавляли их строгость.

– У нас получилось, – удивленно прошептала Мишель. – Ты не сгорел, справился и с силой короны и с заклятием матери…

– Алек?! – прервал ее громкий женский возглас. – Ты стал таким взрослым!

Мишель повернула голову: прекрасная королева с золотыми волосами из видения мчалась к принцу. Добравшись до сына, она промедлила мгновение и, залившись слезами, повисла у него на шее.

– Мама, – сдавленно проговорил Алек и прижал к себе королеву.

Златовласый король, подоспевший вслед за супругой, обнял сразу обоих.

Идилию нарушил звон оружия и топот десятков железных ног. Мишель даже испугаться не успела, как вместе с Генри оказалась в кольце острых пик королевских рыцарей.

***

Мишель попыталась вспомнить, что Марк говорил о возможных вариантах будущего. Кажется, он упоминал, что если Генри справится с силой короны, король и королева захотят его уничтожить. И тогда оба мира будут разрушены. Она должна это исправить. Осталось только понять, как.

– Постойте! Ваше Высочество! Алек! – прокричала Мишель. – Ты обещал мне свою дружбу!

Принц освободился от объятий родителей и, сделав шаг к кругу рыцарей, поднял руку, давая стражникам сигнал отступить.

– Алек! Что ты делаешь? – возмутилась королева. – Это ведь предатель! Сын той, которая разрушила нашу жизнь! И почему эта девчонка обращается к тебе без должного почтения, просто по имени?

Звонкий голос королевы повис в тугой тишине: голоса гостей стихли. Люди замерли в ожидании, словно чувствуя – одно неверное слово – и все сорвутся с незримого обрыва.

– Стражи уже заплатили свою цену, – проговорил Алек и, взглянув в глаза Мишель, поднял голову и заявил: – А этой девушке все мы обязаны жизнью. Это она сняла с меня проклятье и помогла расколдовать пленников замка. Она под моей защитой. Поэтому уберите оружие.

– Но как же предатель Генри? – королева обняла сына за руку, будто пытаясь удержать на безопасном расстоянии от угрозы. – Он уже показал, чего стоит его клятва.

– Его Величество король Генри, – медленно проговорил Алек, – Правитель стражей и хранитель Короны Теней действительно показал цену своего слова.

Мишель перевела взгляд на Генри: его лицо побледнело, глаза сверкали сталью. Совершенно непонятно, о чем он думал, однако по тому, как он сжал ее руку, стало ясно, как сильно он волнуется.

Мягко убрав руки матери, Алек уверенно направился к Генри. Рыцари расступились, пропуская наследного принца в круг. Остановившись напротив бывшего друга, он проговорил:

– Все совершают ошибки, – и, помедлив, добавил: – Я не исключение.

Голубые глаза принца сияли решительностью, а руки сжались в кулаки.

– Я был неправ. Ослеплен болью и желанием отомстить. Извинения не способны вернуть тех, кто погиб от моей руки, – этот груз мне нести до конца жизни. Однако я могу пообещать тебе, что впредь ни один страж не пострадает по вине человека, – с этим принц протянул Генри руку. – Примешь ли ты мою клятву верности?

Глаза Мышиного короля расширились от удивления, а губы чуть приоткрылись, однако вместо ответа Генри протянул руку, перехватив принца чуть ниже локтя.

– Клянусь жизнью, что до конца своих дней буду заботиться о народе стражей, как о собственном, ставя их благополучие превыше собственного. Клянусь, что мир между нашими народами не будет нарушен по вине людей.

– Я принимаю твою клятву, – тихо проговорил Генри. – И возвращаю людям те же слова. Клянусь жизнью, что впредь стражи продолжат поддерживать порядок в обоих мирах и навсегда останутся верными союзниками людей.

– Да будет так, – торжественно кивнул Алек.

Их руки на миг вспыхнули магическим светом, а затем зал наполнился гулом возбужденных людских голосов, кто-то захлопал в ладоши, другие подхватили.

Наклонившись к Генри, Алек что-то сказал. Мышиный король кивнул и, отпустив руку принца, обнял Мишель. Тем временем королевская чета приблизилась к ним, остановившись напротив Генри и Мишель.

– Думаю, нам нужно о многом поговорить, – сказала королева.

– Хотите разорвать обоюдоострую присягу? – усмехнулся Генри. – Понимаю, ведь теперь на кону не только моя жизнь, но и жизнь наследника короны.

– Мы не станем подвергать сомнению решение сына, – подал голос король. – Думаю, у него были веские основания так поступить.