Госпожа "Нет". Измена Альянсу

— Ясно.

Потом они просто пили. Пили за небо, за товарищей, которые на службе, за Альвион и его вооруженные силы, за успех разработок, за за академика Эйхайра, почетного гражданина Альвиона и вообще личность легендарную. На его двигателях до сих пор ходили межмировые экспрессы, что связывали между собой все сорок шесть обитаемых планеты. А уж чтобы этот двигатель остался загадкой и дальше, заботилась уже служба разведки. Жестоким, но вполне действенным способом. При попытке хоть как-то потревожить и исследовать, двигатель взрывался. А за чертежи отвечали головой на заводах, где их собирали. Причем отвечали головой не в переносном смысле.

— Понимаешь, — заплетающимся языком бубнил Эдвард. — Они же правы…те, кто обвиняют нас в косности и жестокости… Но… что делать?

— Альянс тоже не подарок… — вторил ему друг.

— Верно. Как и эти, как там их… Вольные миры. Вот! — император махнул рукой, бренди из бокала плеснуло на стол. — И не надо рассказывать про свободу и права, которые у них как бы есть!

— Мы все заложники системы, — многозначительно кивнул Джон.

— Именно! Кстати, о заложниках… — Эдвард потер виски. — Кажется твой племянник… как его…

— Мэттью.

— Да. Видел его сегодня…

— Они во дворце?

— Ага. В крыле для саммитов и конференций.

— Не боишься, что разнесут?

— Пластиковую мебель? Да что ей сделается! А твой племянник вырос!

— Чужие дети всегда растут очень быстро.

— А…свои?

— Наверное, не очень, — Джон с сожалением посмотрел на пустую бутылку и с трудом встал, чтобы достать из ящика следующую.

— Если бы у тебя были дети, мы могли бы за них выпить, — глубокомысленно заметил Эдвард, сосредоточенно следя, как друг пытается откупорить бутылку.

— Выпьем, но после того, как ты обзаведешься своими!

Пробка все-таки поддалась и бокалы снова наполнились.

— Ловлю на слове.

Пьянка… О нет, простите. Конечно же, император не опустился бы до банальной пьянки, как можно. Они старательно обмывали новые аппараты, чтобы леталось им без стука в двигателях, да попутно лечили нервы, которые им знатно потрепал сегодняшний (и не только) день.

Поэтому во дворец Эдварда повез Саймон. Вместе с портпледом, куда механик торжественно упаковал парадный мундир императора, орденскую ленту и начищенные до блеска сапоги.

— Оставь все здесь, завтра заберут, — невнятно пытался возразить Эдвард, на всякий случай прислонившись к шкафу, чтобы не упасть. Все вокруг кружилось, а в теле образовалась необычная легкость. Саймон в ответ только укоризненно покачал головой.

— Прошу ваше величество!

Бросив завистливый взгляд на друга, мирно сопевшего на диванчике, Эдвард позволил загрузить себя во флаер, который подогнали прямо ко входу, и моментально вырубился.

Очнулся он от оглушающей тишины. Несколько раз моргнул, сообража, где находится, и почему пристегнут к креслу.

— Приехали, ваше величество!

Саймон, с минуту назад заглушивший двигатели, кивнул в сторону знакомого крыльца. Вход во дворец “для своих” был устроен так, чтобы скрыть визитеров или хозяев от вездесущих папаррацци.

— Ага, — просипел император, пытаясь решить серьезнейшую проблему, где бы раздобыть холодную бутылку с минеральной водой, Не то, чтобы в империи таковой не было. Да и во дворце такого добра должно быть много, но… встречаться с прислугой в таком состоянии не хотелось бы.

— Пойдемте, ваше величество! — Саймон лично отстегнул ремни безопасности, помог императору подняться.

— Я сам, — попытался возразить Эдвард, но получилось что-то невнятное, и механик сделал вид, что не понял. Он порылся в сумке на заднем сидении, и вожделенная бутылка в минералкой скользнула в руки. Эдвард с жадностью опустошил ее. Попустило.

— Спасибо, дальше я как-нибудь сам…

— Уверены? — механик внимательно всмотрелся в лицо ценного пассажира.

— Саймон, я все-таки служил! И умею пить!

— Конечно, конечно, — закивал тот, выходя из флаера и открывая дверь императору. — А теперь плавненько встаем. Вот так, хорошо!

Механик сопроводил императора до дверей, убедился, что сканнер мигнул зеленым и только после этого вручил императору портплед и вторую бутылку с минеральной водой.

— Вы святой человек, Саймон, — пробормотал Эдвард, пытаясь держаться прямо, как и подобаект монарху.

— Спасибо, ваше величество.

— Берегите Джона!

— Так точно!

Удостоверившись, что император вошел, механик направился к флаеру.

Стремясь никого не потревожить, Эдвард крался по коридору собственного дворца. Во всяком случае, ему так казалось, что он крался. Императора все еще шатало и он то и дело натыкался то на стены, то на какую-то мебель, сопровождая столкновения невнятной руганью. Во тскажите на милость, зачем в этой комнате между окнами комод, еще и трехсотлетней давности? И этот шкаф с противно дребезжащей посудой тоже особо ни к чему!

Шатаясь, Эдвард добрался до лестницы, ступеньки которой оказались вдруг очень крутыми, а пятна лунного света на начищенном до блеска полу, заставили размышлять, как их преодолеть.

— Главное, чтобы Фелиция меня не караулила, — бормотал Эдвард, пытаясь не заснуть на ходу. Глаза то и дело слипались. — Господи, какой идиот построил эту громадину!

Он попытался вспомнить имя архитектора, но оно постоянно ускользало из памяти, к тому же дворец неоднократно перестраивался и достраивался.

Очередная галерея заставила его обреченно вздохнуть. Честное слово, он иногда понимал того родственника, который связался с актрисой и стал жить как частное лицо, без всех радостей, что дарит титул владыки Альвиона. Не одобрял, но…

Хотя Эдварду иногда казалось, что актриска была поводом, чтобы переложить ответственность на чужие плечи. Гарантированно получать выплаты от императорского дома — кто же бывшего наследника оставит без денег, но при этом ни за что не отвечать. И даже иногда позволять себе покритиковать…

А тут. Даже напиться себе позволить особо не можешь — вон, уже череда предков с портретов смотрят недовольно, того и гляди оживут и начнут осуждать.

Словно в ответ на эти мысли, дедушкин портрет колыхнулся, дрогнул. В ушах императора вдруг пронзительно зазвенело. Портрет, в этом Эдвард был почти уверен, пробормотал что-то экспрессивное. И пошел прямо на него…

— Что за… — только и смог выдохнуть император, пытаясь понять, что происходит. Не мог же он напиться до галлюцинаций, или… дедушка приближался, грозно смотря на нерадивого внука.

Портплед выпал из рук, следом на пол полетела бутылка, не разбилась, но с грохотом покатилась под ноги к портрету. Кстати, ног почему-то оказалось четыре.

Император зажмурился, собираясь помотать головой, но это было ошибкой. Произведение искусства со всего маху налетело на него, раздался треск, тяжелая рама ударила по плечу так, что Эдварда развернуло, силясь удержаться на ногах, он вцепился в портрет с недоверием смотря в глаза дедушки.

— Упс…

— Это кто?

Почему-то портрет говорил странными приглушенными голосами. Двумя сразу. Если бы они не звучали над ухом, Эдвард вообще бы их не услышал, вокруг все звенело и дребезжало.

“Сигнализация, — запоздало мелькнуло в мозгу. — Значит, картину действительно хотели украсть…”

— А ну стоять! — гаркнул он, потянув на себя раму.

— Бежим отсюда!

Дружный топот был ответом. Что-то хлопнуло, отдаваясь болью в висках — он очень надеялся, что дверь. И тут по глазам ударил свет.

— На пол! Руки за голову! — громовым голосом скомандовали ему.

— Что? — возмутился он все еще удерживал портрет, опасаясь повредить бесценное полотно.

В ответ его опрокинули, заломив руки.

Раздался треск — видимо, картина все же не выдержала такого обращения.

— Вы с ума сошли! — попытался рявкнуть император, но получилось хрипло и как-то жалко.

— Смирно лежи! — один из охранников придавил коленом.

— Дик, Боб, что там? — донеслось от дверей.

— Вора поймали! Кажись, пьян в стельку.

— Что?

— Интересно, как он проник в галерею, во дворце везде сканеры, — начальник смены щелкнул кнопкой на пульте и, мазнув взглядом, особенно не рассматривая “похитителя”, подошел к портрету. — Мда… рама, конечно, того… Ладно, давайте посмотрим, кто это так напакостил… поднимите…

Эдварда резко дернули вверх, ставя на колени. придавили, мешая подняться. Император поднял голову и мрачно взглянул на начальника смены.

— Что? Что вылупился? — тот усмехнулся, наконец всмотрелся в лицо пойманного вора, резко побледнел и рванул вдруг ставший тесным ворот рубашки: — В-ваше величество?

Император криво усмехнулся и повторил слова, сказанные недавно во время церемонии гарантов мира. Правда на этот раз для подтверждения своей личности украсив фразу несколькими емкими эпитетами.

Ругательства произвели магическое действие. Замершие до этого охранники засуетились, выпустили, один из них даже попытался отряхнуть одежду монарха, но был остановлен ледяным взглядом.

— Ваше величество… я … мы… п-простите, — начальник смены не знал, куда деваться. — Они сегодня в первый раз…

— Простить? — Эдвард изогнул бровь. — За что? Напротив, — он бросил взгляд на нашивку на груди начальника смены. — Хьюго, ваши ребята прекрасно выполнили то, что от них и требовалось.

— Да, но…

— Никто из вас не ожидал, что я гм…, продегустировав новый сорт бренди, решу прогуляться по дворцу ночью. Так что предлагаю попросту забыть это досадное недоразумение, — отмахнулся Эдвард, внимательно изучая пострадавший портрет. Кажется, полотно осталось цело, а вот рама, конечно, треснула. Придется объясняться со страховой компанией и надеятся, что это признают несчастным случаем. Реставрировать раму за свой счет не хотелось.

— Кстати, ваше величество, а зачем вы хотели взять эту картину? — поинтересовался один из охранников. Тот, что помоложе. На него сразу шикнули, и парень сник.

— А вот это — хороший вопрос, как портрет оказался здесь, поскольку к стене я не подходил, — кивнул император.

— Но вы же держали его…

— Именно, потому что портрет соскочил со стены, двинулся на меня и даже задел… — Эдвард постарался не заметить того, как охранники переглянулись с начальником смены. Но возражать никто из них не посмел.

Стараясь идти ровно, Эдвард сделал несколько шагов к стене, зиявшей пустым местом. Очевидно, что портрет кто-то снял, но кто и, главное, зачем? Будь это профессиональный вор, он скорее покусился бы на более ценные картины.

В голове снова зазвучали странные голоса и топот.

— Ваше величество, — виновато начал начальник смены. — Простите, но согласно системам охраны во дворец никто не проникал…

И говорил он так громко и басовито, что несчастная голова Эдварда незамедлительно отреагировала на звуки. Император тихо вздохнул и потер виски. Заметил сочувствующие взгляды охранников и усмехнулся. Хорошо еще, что почти все слуги на ночь уходили из дворца, а те, кому выпадало дежурить ночью, спали в дальнем крыле и попросту не слышали звуки сирены.

Все еще раздумывая над случившимся, он отошел к окну, нога за что-то зацепилась, снова раздался грохот, а Эдвард радостно воскликнул: