Змеиная корона

Картина на противоположной стороне стола представляла собой немую сцену «не ждали». Альфы затравленно смотрели на нага, а Финарэль пытался хоть что-то прочитать в темных провалах глаз. Понять, шутит ли Сошарр, он не мог. И от этого становилось страшнее всего, ведь в отличие от этих мразей, ненависть к нему нага была куда более сильной. Эти выродки просто привыкли получать то, что хотят. Нагу же претила сама природа омег: не воин, не женщина — генетический мутант, который покусился на чистоту крови его народа.

Первым ожил Борнесс.

— Уважаемый эс Бунгар, простите мою дерзость, но вы могли бы покинуть комнату. Как вы правильно заметили, — с мерзкой улыбочкой продолжал альфа, — Финарэль уже истомился и жаждет продолжения. Да, милый?

Со стороны, наверное, этот жест показался бы ласковым: Борнесс провел пальцами по скуле омеги, но того передернуло, хотя наг вряд ли понял эту реакцию. У них никогда никого не насиловали. Жрицы были священны, а супруги драгоценны.

Но Сошарр его удивил.

— Я хочу, чтобы ответил Финарэль, — грозно прорычал Сошарр, ударив хвостом.

«Он легко разметает по кускам этих троих, а затем и меня», — подумал Финарэль и решился. Лучше умереть от ненависти нага, чем от рук этих уродов. Жаль только, он не сможет продолжить свой план…

— Мне нужны только вы, Сошарр, — громко сказал Финарэль.

В тот же момент Сошарр поднялся на полосатом хвосте и навис над троицей, показывая клыки в ужасной гримасе. В отличие от Борнесса, он не тратил время на витиеватые фразы, а просто начал бить. Финарэль слышал хруст костей, стоны, никто из троих так и не поднялся. Когда Сошарр остановился, вытирая кровь с рук, Финарэль уже смог натянуть обрывки туники, прикрывая вставшую плоть и голые бедра. Стоять он уже не мог, вцепившись в стол. Все тело бунтовало, чувствуя рядом невероятно интенсивный аромат самца. Терпкий, горький, словно утренний кофе, который Финарэль любил пить у себя в зимнем саду. Воспоминания о доме, о сыне, о его дорогих внуках, придали ему сил. В конце концов, Сошарр был мужчиной, после драки в нем бурлил адреналин и, если Финарэль удовлетворит его, снимет напряжение, то, возможно, останется жив.

Он чувствовал, как усиливается его аромат — цветочный, такой сладкий и приторный. Финарэль ненавидел его: запах пионовых роз был будто насмешка над его умом и хитростью. Кукольная внешность и сладкий шлейф — все кричало, что он омега для утех.

Но, возможно… Возможно, сейчас это спасет его — красота, которая была раньше недоступна нагу из-за его увечий, станет его.

Финарэль подошел пошатываясь к Сошарру и обвил его руками, медленно спускаясь пальцами по обтягивающей форме вниз, к паховым пластинам, но буквально в сантиметре от нужного места, Сошарр резко прижал руки Финарэля, останавливая движение.

— Если ты собираешься расплатиться телом, то мне оно не нужно, — Сошарр сразу перешел на ты, игнорируя все статусы и титулы. Финарэль не был удивлен, ведь они раскусили друг друга сразу. Наг видел хитрость и ум эльфа, а тот — силу и мудрость нага, хотя они хорошо маскировались.

Оба играли удобные роли.

Почему-то Финарэля задели эти слова. Он и сам не понимал, почему, но от Сошарра их услышать было больно. Вроде радоваться должен, но ему хотелось хоть немного пошатнуть это каменное самообладание.

Найти то пресловутое слабое место.

Он вынул руки из рук Сошарра и шагнул назад, вцепившись в край стола — ноги подкашивались.

— Что ты хочешь тогда? — прохрипел Финарэль, и Сошарр наконец-то обернулся, раздвигая губы в жуткой и кривой усмешке.

— Я беру с тебя одну просьбу. Неважно что, неважно как, но ты сделаешь так, как я скажу.

— Долг слова? — еле проговорил Финарэль. Сознание от сильного аромата самца плыло.

— Да, — подтвердил Сошарр. — Ты мне обязан жизнью, Финарэль Леутт. Нарушишь — убью.

— Хорошо, — только и смог ответить омега, прежде чем потерял сознание.

Очнулся Финарэль у себя дома. Рядом в кресле спал его помощник Шикер. На столике лежал листок из блокнота со словами, написанными размашистым почерком: «долг слова».

Если бы тогда Финарэль знал, что потребует с него Сошарр, то никогда бы не поверил.

Но двадцать раз клены сменили окрас, и хитрый эльф понадеялся, что наг забыл о взятом слове.

***

Финарэль поежился от дурных воспоминаний и накинул шаль на плечи. Не к добру он вспомнил тот страшный эпизод. Та троица так и не очнулась, и десять зим назад семьи их похоронили, отключив от искусственного жизнеобеспечения. Скандал тогда замял сам король, ведь не верить словам князя у него причин не было. Семьи тоже молчали, прекрасно понимая, что еще легко отделались, не получив должного наказания, но Финарэль ничего не забыл и умело разорил их, играя на пороках.

Теперь Леутта обходили стороной.

Он же перестал ездить на вечера и обеды, полностью исключив возможность встречи с Сошарром, хотя продолжал собирать на него досье с помощью Шикера.

— Врага надо знать лучше друзей, — говорил он себе, но каждый раз сердце замирало над очередным конвертом с донесением. Больше всего Финарэль боялся, что Сошарр вступит в брак. Хотя какое ему было дело до личной жизни врага?

Лишь однажды юный принц Арэль уговорил его полететь на отдых в поместье эс Бунгар, вернее, в поместье Сошарра эс Бунгар.

— Там потрясающее место. Много небольших природных бассейнов, горячие источники и красивый вид на море. Райский уголок. А еще там целая аллея пионовых роз. Такой аромат стоит, что голова кругом. — Арэль мечтательно закрыл глаза, потом резко распахнул и договорил: — Ой, Ррох говорит в аллее поставили скульптуру и, вроде как, она — подарок жениху Сошарра. Мне вот очень любопытно, кто же его избранник, ведь характерец у дяди хуже, чем у отца Рроха.

Финарэль выдавил улыбку и согласился. То чувство, что он испытал, назвать любопытством он не мог. Злорадство над судьбой несчастного младшего супруга? Усмешка над Сошарром, что вляпался в узы и теперь будет бегать хвостом за молодым супругом?

Нет.

Это была ревность.

За все те смены листвы в его саду, что он следил за нагом, Финарэль вынужден был признать, что прикипел к нему, впаялся в его чешую. Сошарр не тронул его, защитил и заступился перед королем. Он взял лишь одно слово, но так и не потребовал его. Он вообще ничего не требовал от должника, хотя Финарэль ждал. Он с ужасом понял, что любит его. Не так, как Этарэля, не горячим сердцем. Душой. Всей без остатка. И эта любовь не собиралась быть быстротечной.

По меркам их миров они не были старыми, скорее в расцвете сил, умудренные жизнью, но Финарэль впервые растерял уверенность в своей красоте. Идя по той аллее и вдыхая аромат роз, он бубнил себе под нос, что просто посмотрит, просто убедиться, что Сошарр такой же мужчина, как и все, и выберет себе молоденького нага. Омег-то он на дух не переносил. Но когда он уперся в белоснежную скульптуру, то хотелось закричать от злости и своей глупости.

Скульптура была прекрасна: белый гладкий камень с нежными розовыми прожилками, будто лепестки тех самых роз, но в остальном, это был кошмар! Фигура полусидела-полулежала, отчего было не разобрать, то ли ткань так причудливо ложиться по ногам юноши, то ли это хвост. Торс был изящным, но и мышцы выступали под кожей рук, одна из которых держала большую розу, что закрывала нос и глаза, оставив приоткрытым соблазнительный рот. Волосы струились по плечам и спине, ложась изящными кольцами на ложе юноши. Голову его украшала змеиная корона — такую дарили на восемнадцатый цикл своим сейше в честь долгого брака. Каждый наг сам придумывал узор тонкого обруча, вкладывая в него особенность своего любимого мужа.

Корона, на которую смотрел Финарэль, была невероятно красива. Тонкая змейка кусала свой хвост, как символ вечности бытия, а все ее изящное тело было оплетено тонкими ветками с бутонами роз и маленькими шипами.

Финарэль даже придвинулся ближе, чтобы убедиться. Да, это однозначно были шипы.

Мелочная зависть всколыхнулась внутри, ведь будь корона настоящей, он бы украл ее. Присвоил себе! Так она была хороша. Так она была похожа на него.

Тогда он расстроился настолько, что улетел домой тем же вечером, заперевшись потом в своем зимнем саду и разорвав все папки с собранной информацией на Сошарра. Как же он ненавидел его тогда, ведь тот будто специально оставил в неведении мучаться, дав понять, что собирается жить с избранником долго и счастливо — такой любовью и эротизмом веяло от скульптуры.

Но Финарэль плеснул на себя холодный воды из пруда и собрался с мыслями. Никто никого не мучил — Сошарр и не вспоминал о нем никогда. Это он медленно сгорал внутри от придуманных мечтаний.

***

Финарэль вышел из сада, где на него накатило сегодня слишком много воспоминаний о чужом наге, хотя никакой информации о его бракосочетании с тех пор так и не приходило, но он приучил себя к мысли, что хватит надеяться.

Пора забыть все и зачеркнуть, прекращая слежку.

И как только он решил это, на него налетел внук Лиэр. Забил хвостом. Заплакал. И прижался к груди любимого дедушки.

— Он не дает согласие! — рыдал на плече их драгоценный наг-омега, выросший в невероятно красивое создание.

— Кто не дает? — Финарэль слабо представлял, о чем говорит внук, но искреннее страдание ребенка ранили в самое сердце.

— Сошарр эс Бунгар, он не дает Тоарру согласие на наш брак. Говорит, что с таким мужем-омегой Тоарр получит преимущество на княжеский трон, потому что мы начнем плодиться, как ужики, а он хочет видеть там другого кандидата. Будто нам есть дело до нагского трона! — зло прошипел Лиэр, копируя в гневе своего папу Леуку.

Ни для кого не стало новостью, что эти два неразлучных с детства хвостика влюбились друг в друга. Финарэль сам был против раннего брака Тоарра эс Бунгар и его внука, но одно дело посоветовать паре повременить, а другое — отказать так грубо.

Хотя, как только Сошарр занял место Высшего Князя покойного отца Рроха и распределил обязанности между тремя братьями, чтобы каждый был полезен и продуктивен, о чувствах там речи уже не шло. Наг и до этого не был подвержен эмоциям, а после стольких циклов княжеского правления и вовсе закрылся, управляя Империей жесткой рукой.

Финарэль гладил по спине внука и понимал, что пора было встретиться с Сошарром вживую. Предчувствие его не обмануло — дела были плохи.

***

Он собрал на совет Аршасса, Рроха, Арэля и Леуку. Сказал прямо, что решать вопрос придется, и надо понимать, что отказ Сошарра заставит детей принять неверное решение, например, сбежать, тем самым вынудив Рроха отречься от сына.

Он уперся о край стола руками и тяжело выдохнул.

— Какое слабое место у Сошарра? Ведь должно же оно быть!

Многолетняя слежка ничего не принесла Финарэлю, только то, что наг любил отдыхать в своем поместье. Ни любовников, ни супруга, ни детей — ничего.

— Боюсь, что нет, пресветлый Финарэль. Мой дядя — жесткий воин. Он презирает слабость и уничтожает любой зародыш в себе, — ответил Ррох, переглядываясь с Аршассом.