Здравствуйте, я Ваша ведьма! Катастрофа для некроманта

8.2

Пелагея

Охранник внимательно смотрел на меня, будто собирался прожечь во мне дыру. Спустя некоторое время он ушёл к себе в будку и кому-то позвонил. Кивнул пару раз и, положив трубку, направился ко мне.

– Арина Алексеевна ждёт Вас. Проезжайте.

Арина Алексеевна… Надо запомнить.

Вернувшись к некроманту, уверенно улыбнулась ему и кивнула в сторону шлагбаума, который был уже поднят.

Когда мы проезжали мимо охранника, я жестом попросила Араунова притормозить, опустила стекло и крикнула мужчине:

– А нам куда?!

– Поезжайте прямо. Упрётесь в её дом!

– Спасибо!

Подняла стекло и в предвкушении потёрла ладони. Я не общалась с другими главами ковенов, хоть бабушка и говорила, что лучше не пренебрегать ими. Но сначала мне было не до этого, а потом я как-то забыла обо всех этих главных. Они ко мне не обращались, я к ним, соответственно, тоже.

Спустя минут пять мы подъехали к воротам большого деревянного дома в три этажа, как и говорил сторож. Наша троица вышла из автомобиля, а во дворе сидел огромный волк с серебристой шерстью, неотрывно смотревший на нас. Старый зверь зашёл в дом, чтобы оповестить хозяйку о нашем прибытии.

К нам вышла сухопарая пожилая женщина. Она была в зелёном наглухо закрытом платье, юбка которого волочилась по полу. Седовласую ведьму украшали многочисленные браслеты, кольца и серьги.

Люди дали бы ей лет семьдесят, но я знала, что этой мадам точно больше двухсот. Магия позволяла нам жить долго.

Она взглянула на нас, хмыкнула и отворила калитку.

– С чем пришла, внучка Марии?

– Вы знали мою бабушку? – осторожно спросила я.

– Знала, – хохотнула старуха. – Мы дружили в студенческие времена.

Очень интересно… Почему же я тогда о ней ничего не слышала?

– Арина Александровна, нам нужна Ваша помощь. Мы столкнулись с очень необычным явлением…

– Не торопись, – жестом женщина приказала мне замолчать. – Проходите в дом. Думаю, нам есть, что обсудить.

Я взглянула на Романа, который лишь пожал плечами. Он тоже не сталкивался со старым ведьминским культом, поэтому ничем не мог помочь.

Внутреннее убранство дома впечатлило меня. Полы, потолки, стены, мебель – всё было из дерева. Казалось, что тут жил какой-нибудь охотник или дровосек, но никак не худощавая старушка.

Хозяйка предложила нам присесть на диван, а сама разместилась в кресле напротив.

– Я вас внимательно слушаю.

– Мы увидели портал, – решила не заходить издалека. – Точнее, я увидела. Роман почему-то…

– Он же не ведьма, Пелагея, – Арина Александровна мягко улыбнулась.

– Что Вы имеете в виду? – спросил Араунов.

– Молодой человек, вы что-нибудь слышали о Дереве Единства?

И снова это дурацкое дерево!

– Конечно. Эту сказку всем в детстве рассказывают.

– Это не сказка, – она погладила волка морщинистой рукой. – И порталы её прямое следствие. Пелагея, неужели бабушка не рассказывала тебе?

– В том, что все эти истории не выдумки, я убедилась совсем недавно, – коротко выдохнула. – Но вот конца этой сказки я не помню. Каждый раз засыпала…

Хозяйка дома недовольно цыкнула, встала и прошлась по комнате.

– В таком случае, – она медленно повернулась к нам, – слушайте и не перебивайте. О том, как появилось Великое Древо и какие миры пристали к его кроне, а какие к корням вы знаете, но дальнейшая часть передаётся лишь ведьмам. Раньше по всей Земме открывались порталы. Никто не мог предсказать, где и когда они появятся. Около тысячи лет назад ведьмам удалось предотвратить их появление и оставить лишь статичные. Как они этого добились, я не знаю. И видеть эти порталы могли лишь ведьмы.

– Прошу прощения, – я всё же перебила ведьму. – Но ведь статичные порталы видели все!

– Нет, Пелагея. Они видели врата, построенные нашими сёстрами. Сами воронки им были недоступны.

Бред какой-то.

– Почему они начали образовываться сейчас? И появляются они не хаотично, а в определённом порядке, – возразил Араунов.

– Этого я сказать, увы, не могу. Как и научить закрывать эти прорехи в пространстве. Оттуда ничего не вылезало?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Только люди пропадают. Они не видят этих воронок и падают в них.

Арина Александровна задумчиво посмотрела вверх.

– Твоя прабабка знала, как можно совладать с этой напастью. Она умела закрывать порталы и участвовала в их уничтожении после третьей мировой. Это всё, что я знаю.

Получалось, что мне нужно было приехать в бабушкин загородный дом, где она провела последние годы жизни. Она точно должна была сохранить прабабкин гримуар.

Одна проблема – мать могла его выкинуть, посчитав за хлам. Чудо случится, если она вообще пустит меня в дом.

– Я видел гримуар, – подал голос Килу.

– Где? – удивлённо спросила я.

– В её квартире.

Впервые в жизни я была счастлива, что не стала сдавать её, а просто оставила до лучших времён. Это также значило, что мне не нужно ехать к родительнице.

– Это хорошо, – практически промурлыкала Арина Александровна, но в секунду снова стала серьёзной. – По моей и бабушкиной глупости записи наших предшественниц были утеряны. Такая же ситуация во многих ковенах. Мы все в отчаянии, Пелагея. Защитное поле нашего мира трещит по швам, мы это чувствуем.

– Почему же я…

– Потому что ты ещё слишком молода и с детства не предрасположена к такому. Тебе придётся учиться чувствовать магическое поле.

Я ошарашенно смотрела на старую ведьму.

– Что же нам теперь делать? – тихо спросил лейтенант.

– Ищите гримуар. Там точно что-то будет.

Мы провели в доме ведьмы ещё какое-то время, чтобы узнать больше подробностей об этом феномене, но, видимо, бабушка знала гораздо больше.

Если бы я, будучи ребёнком, знала, как это важно, то слушала бы её гораздо внимательнее. Возможно, мы бы уже разобрались с этой проблемой.

Уходили мы напряжёнными и с тяжёлым сердцем. Будет или не будет… Было множество этих «если», которые могут быть фатальными, а времени практически не осталось…

– Предлагаю поужинать, – неожиданно заявил некромант.

– Чего? – не поняла я.

– Ты не успела поесть, а в доме ведьмы мы провели несколько часов. Солнце уже клонится к закату.

Я была настолько ошарашена услышанным сегодня, что просто кивнула, соглашаясь с доводами безопасника. У меня не было сил что-то ещё выяснять или спорить.