Неистовое пламя. Возрождение Аристарха

Часть 2. Отныне взор открыт

«Зови меня, когда тебе угодно,

А до того я буду терпелив

Удел мой — ждать, пока ты не свободна,

И сдерживать упрек или порыв»

— Уильям Шекспир, «Сонеты»

Глава 7.

Переосмысление себя

Сэм скорчился от боли посреди леса. Всего на одну, но очень волнительную минуту, он едва не уверился, что все его страдания прекратились. Однако неведанная никому ранее напасть всего лишь играла с ним, отчего позволила почувствовать победу лишь на краткий миг, вскоре вновь вернувшись и погасив все его надежды целиком. Казалось, именно сейчас его болезнь достигла своего апогея. Его тело пронзала резкая, острая боль, быстро распространившаяся по всему телу.

Казалось, все его внутренности горят огнем. Из его груди словно пыталась вырваться запертая птица: столь сильно, что она готова была крыльями разорвать его на части. Заледеневшими руками он хватался за грудную клетку. В горле пересохло, становилось трудно дышать. Сэм силился подняться и доковылять хотя бы до домиков, но все его попытки оказались безуспешными.

Он не знал, где находится. Вокруг не было ни души. Единственным маячком, указывающим на его местонахождение, были сплошные лесные заросли, завладевшие чащобой непроходимых сосен. И хорошо, что именно сосен, а не скрюченных рогаликом деревьев, по которым имели свойство прыгать чудовища. Сюда им, конечно, не добраться, вот только… есть ли вообще разница?

От чьих лап его смерть будет менее болезненной? От остро заточенных когтей чудовища или от ломающего изнутри проклятия демона? Ответа он не знал, поэтому вовсе не беспокоился о том, в какой части лесных дебрей ему посчастливилось застрять.

Сейчас его беспокоила другая мысль: а действительно ли он страдает от проклятия? По идее, демон уже не должен был владеть его сознанием, ведь юноша узнал о черной магии и об истинной причине гибели жителей деревни. После этого демон должен был исчезнуть навсегда, тем самым исполнив свое обещание. Юноша не один раз обращался к демону своим внутренним голосом, уверенный, что тот откликнется, если все еще находится в его голове. Но ответом на многочисленные просьбы ему было нечто похуже, чем просто демонический хохот.

Глаза Сэма застелило пеленой воспоминаний. Размытые образы знакомых и близких замельтешили перед глазами, формируя нечеткие картинки его прошлого. Он вновь оказался в начальных классах, на переднем сидении автомобиля своего отца и понуро глядел в окно, за которым стояла глубокая осень. Пожелтевшие листья, опадающие с деревьев, зарождали в маленьком Сэме депрессивные мысли, а завернутые в куртки и шапки, словно во вторую кожу, люди пробуждали чувства ненужности и замкнутости. В это время даже насекомые прятались по углам утепленных к зиме домов. Однако животным повезло меньше: им нечем было питаться, и они не могли спрятаться от холода. Даже днем собаки замерзали на улицах и молчаливо просили у людей помощи, еды или ночлега.

Они с отцом ехали домой в полной тишине после того, как Сэм впервые подрался в школе. Сегодня он с силой толкнул мальчика в грудь за то, что тот издевался над маленькой собачкой, всего лишь хотевшей поесть. Маленький разбойник пинал ее и хватая за шкирку, кидал о землю. И без того замерзший щенок визжал, каждый раз приземляясь в лужу ледяной воды, натекшей после недавно прошедшего дождя. Шерсть животного была покрыта комьями грязи, размокнувшими от воды и растекшимися по мордочке темными полосками.

С подобной жестокостью маленький Сэм еще не сталкивался, поэтому его эмоции были довольно противоречивы. Он не хотел встревать в конфликты или причинять кому-либо боль, но смотреть на дрожащую скорее от страха перед маленьким, но одичалым и жестоким ребенком, чем от холода собаку не мог.

В их школе детей всегда учили быть дружными, и мирно относится друг к другу, но маленький Сэм не мог просто так смотреть на страдания беззащитного существа и решился защитить его, чем только мог. В ответ на толчок хулиган набросился на него и с силой ударил о землю. Сэм снова оттолкнул его, но тот не стал продолжать драку. Завидев за спиной Сэма учительницу, он поступил как настоящий подлец и заплакал, указав на него пальцем.

Сэм объяснил мисс Робертс, их классной руководительнице, как все было на самом деле, но щенка давно и след простыл, поэтому она даже слушать его не стала: лишь пожалела заплакавшего мальчика и накричала на Сэма. Затем она немедленно позвонила его родителям и пообещала, что отец проведет с ним воспитательную беседу, от которой он, в ее надеждах, еще долго не оправится.

Сэм вжался в кресло автомобиля, отчаянно оттягивая разговор с отцом. Он боялся промолвить хоть слово о случившемся, ведь учительница предупреждала его о строгости отцовского наказания, которое он за это получит. Она буквально внушила ему это, злобно улыбаясь и ехидно подмечая жестокость его поступка. Она выставила Сэма хулиганом и преступником, и он, несмотря на то, что не считал себя виноватым, практически поверил ее заверениям.

Отец впервые шевельнулся: он искоса посмотрел на сына, но ничего не сказал. Сэм сильнее вжался в кресло.

«Я не смогу рассказать тебе, папа, — думал он, — Мне слишком стыдно за себя и за свой поступок»

В ответ на молчание сына отец ничего не предпринимал. Он также молча, как сидящий рядом ребенок, вел машину с выражением полного спокойствия на лице, чего нельзя было сказать о Сэме, нервно потирающем ремень безопасности. Около получаса они проехали в полной тишине и наконец, впереди мелькнул их дом, больше напоминающий коттедж.

Казалось бы, мучения Сэма закончились, но отец вдруг вывернул руль в сторону, и машина свернула на противоположную от дома дорогу. Он удивленно посмотрел на отца, но тот никак не отреагировал на его взгляд, продолжив спокойно вести машину по узенькой дорожке.

Будучи ребенком, маленький Сэм стал нервничать еще больше, ведь поведение отца его немного пугало. С момента выхода из кабинета мисс Робертс они оба не проронили ни слова, и вдруг отец начинает везти его по узенькой дорожке в удалении от цивилизации. Может быть, он слишком сильно провинился? Может быть, терпение отца иссякло, и он решил от него избавиться? Эти мысли были невероятно глупыми и невозможными — маленький Сэм сразу же упрекнул себя за них — но его можно было понять: поведение отца было непохожим на то, каким привык видеть его сын. Но стоило им еще раз свернуть, как он понял, что ему не о чем было переживать. Машина выехала… к морю.

В реальности, это, конечно же, была всего лишь река Клир-Крик, проходящая совсем недалеко от их жилища в округе Джефферсона. Но в этот день она выглядела настолько удивительно, что маленький Сэм ошибочно принял ее за море. Отцовская машина остановилась совсем недалеко от берега, и именно в этот момент солнечные лучи прорезались сквозь облака и осветили голубую поверхность водной глади.

Отец и выбрался из машины и дал ему знак рукой следовать за собой, сказав лишь единственное:

— Идем.

Они постояли перед рекой в полной тишине несколько минут, после чего отец присел перед ним на корточки и произнес, мягко взяв сына за плечи:

— Знаешь, зачем мы здесь?

Маленький Сэм отрицательно покачал головой.

— Я не сержусь на тебя, Сэмми, — сказал отец, тепло улыбнувшись, — Я знаю, что сказала тебе мисс Робертс и знаю, что она не поверила твоим словам. Она и меня пыталась убедить в обратном, но странное дело: я тоже ей не поверил!

Его забавная улыбка передалась Сэму. Мальчик хихикнул. Затем отец снова тепло улыбнулся и продолжил:

— Я это вот к чему веду, сынок: видишь ли, в жизни тебе многое предстоит повидать, перейти порог многих трудностей и выбираться из самых различных ситуаций. При этом люди не всегда будут с тобой честны и не всегда смогут оценить твою честность.

Он сделал паузу, чтобы дать ему вдуматься в эти слова.

— Я хочу лишь одного, малыш, — ласково продолжил он, — Чтобы во всей этой паутине вселенской лжи, ты никогда не запутался и всегда знал, что я буду рядом. Ты расстроен и я это понимаю, но… никогда больше не бойся сказать мне правду, договорились?

Сэм кивнул. На его глаза навернулись слезы от неожиданной теплоты отцовского взгляда.

— Я всегда буду рядом, что бы ни случилось и что бы ни заставило тебя плакать.

Он обнял его за плечи и поднялся на ноги. Они еще немного смотрели на реку, после чего отец сказал:

— Всегда принимай победу без радости, а поражение без огорчения, — он внимательно на него посмотрел, — Жизнь переменчива, как бурной реки течение. Надеюсь, ты не будешь воспринимать несправедливость как нечто неизбежное. Она окружает нас с самого рождения не для того чтобы сбить с истинного пути, а чтобы отсеять недостойных на него взойти.

— А мы с тобой достойны? — с искренним интересом спросил маленький Сэм.

— Надеюсь, что так, сынок. Пока наша семья вместе, мы можем свернуть горы. Я люблю вас с мамой всем сердцем.

«Мы тебя тоже, — должен был ответить маленький Сэм, но не смог. Отцовская улыбка начинала таять вместе с ним самим. Сердце Сэма сжалось в маленький комочек, отчаянно не желавший биться.

«Нет! — прошептал он со слезами на глазах, — Нет! Не уходи, прошу тебя! Ты нужен мне, ты же обещал!»

Но лицо отца все-таки растаяло, и Сэм почувствовал небывалую пустоту в своем сердце. Река Клир-Крик исчезла и уступила место другому воспоминанию. Теперь они всей семьей отдыхали в Лейксейд Амуземент Парке, славящимся огромным количеством аттракционов. На тот момент Сэму было около десяти лет, он переходил в среднюю школу. В какой-то момент их отдыха мама оставила отца и тетю с дядей со своими знакомыми, которых они позвали с собой, и отвела сына в сторонку, усадив на лавочку.

Ее лицо было весело и радостно. Посмотрев на сына с белоснежной улыбкой, она сказала:

— Сэмми, я хочу кое-что тебе дать, — она просунула руку в отделение своей сумочки и достала оттуда золотую монетку, — Это очень важно для меня. Надеюсь, ты сохранишь ее.

Сэм взял кругляш и повертел его в руках, затем подставил под солнечные лучи и сощурился. Он уже умел неплохо читать, но понять значение надписи на монете не смог, отчего вздохнул и выпятил вперед нижнюю губу, как всегда делал в детстве, когда был расстроен.

— Надпись не на английском, Сэмми, — успокоила его мама, — Поэтому сейчас ты не сможешь ее прочесть.

— А когда же я смогу?

Мама слабо улыбнулась и потрепала его по голове.

— Когда придет время, — на ее лице мелькнуло сожаление, которое она тут же спрятала она за беглой улыбкой, — Хоть я и надеюсь, что этот момент никогда не наступит.

Как Сэм не понял значение этой фразы тогда, так не понимал его и сейчас. В детстве он был достаточно забывчивым и легкомысленным, но монету оставил у себя и бережно носил ее в коробке для завтраков, никому не позволяя к ней прикоснуться. Прошло уже шесть лет с момента, как монета оказалась в его руках, и все эти годы Сэм неустанно носил ее с собой, постоянно ломая голову над переводом.

В конце концов, он сдался и перестал пытаться найти ее значение. Если мама сказала, что он поймет все в свое время, значит, так оно и должно быть. Уже два года Сэм не пытался ничего узнать, лишь иногда доставал ее и рассматривал, в надежде, что время уже пришло, и он сможет увидеть. Несмотря на то, что этого так и не случилось, Сэм продолжал надеяться и бережно хранить монету. Он поклялся себе, что ни за что не расстанется с ней, даже если никогда не узнает значение надписи. Ведь это было последним, что осталось от его семьи…