Зимняя, немного жуткая любовь

Похоже, этот лес, на краю которого мы стояли, находился на одном из множества заснеженных листьев, что росли на ветках этого дерева.

— Чтобы подняться наверх, придется прыгнуть вниз, — сообщил Саша.

— П-прыгать? — испуганно вздрогнула я, посмотрев на землю, находившуюся далеко-далеко внизу.

Я даже не уверена, существовали ли в моем мире настолько высокие здания, как та высота, на которой мы находились. А верхушка дерева была еще выше.

Саша показал мне на что-то. На снежинки. Впечатленная высотой дерева и величиной его веток и листьев, я даже и не заметила больших снежинок, что, вопреки законам физики, плавно падали вверх, находясь при этом в постоянном горизонтальном положении.

Вероятно, прежде чем устремиться к небу, они вылетали из тех сугробов, которые располагались у корней этого тополя.

Эти снежинки были в разы больше тех, что падали в этом маленьком лесу, где я пока что находилась. Думаю, на такую могло бы рядом встать разом человек пять.

Как оказалось, нам нужно было прыгнуть как раз на одну из этих снежинок.

— Доверяете мне? — вопросительно посмотрел мне в глаза Саша, осторожно беря за руку.

Отчего-то верить хотелось, пусть даже здравый смысл подсказывал, что юношу я знала еще недостаточно долго.

Стоило только мне согласно кивнуть, как Саша, утягивая меня за собой, прыгнул вниз, на одну из тех снежинок, что поднимались недалеко от края.

От испуга я зажмурилась, но ноги быстро ощутили твердую землю, совершенно устойчивую и не шатающуюся.

Неуверенно открыв глаза, я заметила маленький лес, который всё сильнее удалялся от нас. Это действительно был обычный осенний лист, запорошенный снегом.

А сердце Саши стучалось едва слышно, казалось будто его и вовсе не было.

Всё сильнее краснея, я ловила себя на мысли, что не хотелось отстраняться от юноши, обнявшего меня, когда мы прыгнули на снежинку. Не давшего мне этим потерять равновесие и упасть.

От этих объятий я замерзала, даже зубы начали понемногу постукивать.

— Приношу извинения, забыл, что вам холодно, — начал осторожно отстраняться от меня Саша.

Однако случайно посмотрев вниз, я испуганно вцепилась в его руку.

— Я п-потерплю.

Лучше я немного померзну, чем свалюсь вниз.

Взглянув снова вниз, я заметила кое-что странное. Пусть мы и поднимались, но земля казалась лишь ближе. Да и листья с ветками будто стали меньше.

И вот, когда мы уже почти подлетели к раздвоенной верхушке дерева, Саша потянул меня за собой, помогая спрыгнуть на достаточно толстую ветку.

На самой верхушке, меж двумя ветками, что походили на рогатку, располагалось гнездо. Из него мрачно наблюдала за нами желтая птица, похожая чем-то на большого снегиря.

Ветки и листья… они теперь были обычного размера.

Смогла я спокойно осмотреться. Вокруг было ночное небо с голубыми звездами, среди которых парил этот небольшой остров с белоснежным сугробом и одиноким тополем.

— Нужно снова спрыгнуть вниз, — сказал Саша. — Так мы немного уменьшимся, чтобы пройти через нужные ворота.

Я осторожно взглянула вниз. По ощущениям, с нашей ветки теперь до земли было падать не дальше двух метров, но ворот никаких не было видно.

Однако на сомнения не было времени, каким-то образом прошло семь часов с нашего отправления.

— Тогда возьмемся за руки? — с мольбой посмотрела я на юношу.

Тот лишь кивнул, снова взяв мою ладонь, и мы прыгнули вниз.

Не удержавшись, я всё равно зажмурила глаза, открыв их лишь от удивления, когда ноги внезапно отпружинили от земли. Так и есть. Пружинил словно батут тот сугроб, на который мы приземлились.

Еще несколько раз ноги отталкивало от земли, прежде чем мы с Сашей наконец-то смогли продолжить путь по уже ставшими по-обычному рыхлыми сугробам.

Впереди, меж корней тополя, располагались ворота. Они были словно сплетены из острейших морозных узоров, однако десятки рванных ран, что оставили чужие теплые ладони, открывали всем скрывающиеся за сказкой обыкновенные посеревшие от дряхлости доски.

— Попробуйте открыть их, — посмотрел на меня Саша.

Ручек на воротах я не заметила. Значит их надо толкать? Что же, я подошла к воротам почти вплотную и положила ладони на ледяную левую створку. На удивление, та с легкостью поддалась.

За дверцей находился великолепный золотой зал, высокая наряженная елка, что прорастала сквозь каменные плиты в его центре, и множество вальсирующих под нежную музыку людей, вежливо улыбающихся друг другу.

— Нам не сюда, — схватив меня за руку, в какой-то странной спешке вытянул меня обратно на улицу Саша.

— Почему? — лишь растерянно спросила я.

И, спохватившись, попыталась прогнать желание отправиться в тот зал и безмятежно кружиться там в танце.

— Видимо в вас уже не так много стремления, — проговорил Саша, чуть крепче сжимая мою руку. — Нужно попробовать вдвоем открыть ворота. Во мне еще оставалось немного.

Непонимающе я перевела взгляд на ворота, к которым мы снова подошли. Я положила ладонь на левую створку, а Саша на правую. И тут я ощутила, как морозные узоры под моей ладонью медленно таяли с едва слышным жалобным треском.

Ворота открывались медленнее, приходилось прикладывать больше усилий. Хотелось отпустить Сашину ладонь, чтобы упереться в ворота обеими руками, но он не отпускал меня. Впрочем, спустя какое-то время, створки все-таки открылись, а за ними находился… коридор с ледяными стенами, низкий потолок и могильная тишина.

— Нам туда, — отправился вперед Саша, отпуская мою ладонь, пальцы на которой уже начали онемевать.

Боясь, что ворота могут закрыться, я спешно зашла в коридор.

Здесь было холоднее, чем снаружи. Обернувшись ко мне, Саша заметил мои скрещенные руки, этакие попытки удержать тепло.

— Возьмите, — передал он мне свой пиджак.

Даже не думая возражать, я тут же тот надела. От пиджака исходила легкая прохлада, но всё же он защищал от холода коридора.

Как рассказал Саша, впереди нас ждал лабиринт. В прошлый раз юноша был здесь с двумя людьми. Они долго плутали, но, когда почти вышли, пробило полночь. Второй раз открыть ворота не вышло.

— Только бы не было обиды, — пробормотал себе под нос юноша.

Коридор резко преобразился. Мы оказались в помещении с высоким потолком, а вместо стен появились зимние узоры. То тут, то там они непреодолимой преградой торчали из-под снега, зачастую под наклоном. Казалось словно кто-то отскреб эти узоры от окон и небрежно выбросил в снег ребрами.

— А. Зимние узоры, — с каким-то непривычным воодушевлением, зашагал Саша спиной вперед, чтобы смотреть на меня. — Вымирающий вид. Всё реже их можно встретить на окнах человеческих жилищ. Посмотрите налево, леди, посмотрите направо, леди. Как вам знаменитое кладбище зимних узоров!?

Последний вопрос Саша выкрикнул, отчего его эхо с жутким лязгом бросилось отскакивать от стен, но его это не испугало он продолжил безмятежно идти спиной вперед.

Впереди показалась развилка.

— И так, леди, как, по-вашему, направо или налево? — не оборачиваясь назад, как-то узнал юноша, что подошел к развилке.

— Не знаю, — растерянно ответила я, и внезапно ощутила прилив веселья. — Тогда спросим у юноши! Мне показалось, он должен помнить дорогу.

— Снова вы, — нахмурился Саша. — В этот раз вы не помешаете. Я помогу Ире вернуться к семье. И сам тоже выберусь от сюда.

Подойдя ко мне, Саша взял меня за руку и уверенно потянул в правую сторону.

— И всё же, прости, не выпущу, — вздохнула «я».

— Пойми же, там я тебе наврежу, — продолжил «мои» мысли, снова повеселевший Саша, отпуская мою руку и вновь начиная идти спиной вперед. — Там я разъедаю всех людей, пусть и не хочу этого. Оставайся здесь! В этом мире вы, люди, счастливы.

— Счастливы? — с усмешкой спросила я у неизвестного, что был сейчас внутри Саши. — Раз они счастливы, тогда почему не улыбаются? По-настоящему.

— У них нет невзгод и нет несчастий, они навечно счастливы. По-твоему, теперь они должны непрерывно улыбаться? Для них искренняя улыбка ныне не является роскошью, поэтому и спроса на нее нет. Они охладели к ней.

— Кто вы? — осторожно спросила я и тут же весело ответила сама же себе. — Я — обида. То омерзительное чувство, что создали люди. Жители этого мира зовут меня «дитя человеческое», но я отличаюсь от других рожденных людьми чувств, могу испытывать больше, не только то, что было заложено мне при появлении.

Ничего не говоря, Саша хмуро взял мою руку и, тут же переходя на бег, поспешил куда-то вперед по запутанным и развилистым коридорам.

— Здесь я могу передавать людям свои истинные чувства, но там, в родном мире, я погружаю вас лишь в обиду, — продолжала отвечать самой себе я. — Я не хочу лишать вас веры в чудеса.

— А потому я просто буду стоять здесь, пока не пробьет полночь, — остановившись и отпустив меня, ехидно протянул Саша, облокачиваясь на ледяной узор. — Если ты, Ира, хочешь, можешь отправиться искать выход без меня.

Без Саши? Ни за что. Нужно придумать как прогнать из него обиду. Саша так долго мечтал вернуться обратно.

Вспомнилось мне как в детстве, если я на что-то была обижена или злилась, когда папа и мама обнимали меня, все плохие чувства испарялись.

Неуверенно я подошла к Саше, а затем спешно обняла его. И пусть от этого объятия я начала замерзать, ну и ладно, я еще крепче прижалась к нему.

Может мне и показалось, но его сердце будто стало стучать чуточку громче и быстрее, чем раньше.

И тут он неуверенно обнял меня в ответ. От этого стало теплее.

— Нам пора бежать, — не услышала я прежнего холода в голосе юноши.

Осторожно отстранившись от Саши, я увидела теплую улыбку на его губах и ямочки на щеках, а затем он снова стал отстраненным.

— Да. Давайте поспешим, — кивнула я, против воли улыбаясь, и неуверенно взяв его за ладонь. Уже не такую ледяную как раньше.

Мы побежали. Побежали так быстро, как могли.

Коридоры сменяли друг друга, но состояли они всё также из тонких кусочков морозных узоров.

Иногда мы пробегали сквозь неспешно бредущих поодиночке людей. Одеты они были точно также, как в лесу и на балу. Они казались такими же материальными, как и раньше. Если бы Саша не потянул меня бежать напролом, никогда бы не подумала, что те были лишь туманом.

Однако было в них кое-что призрачное — тот потерянный взгляд, которым они скользили по морозным узорам, крепко сжимая в руке букет белых хризантем,

— Они призраки? — спросила я.

— Вовсе нет. Но жители этого мира, здесь слабеют.

За ответом Саши последовал еще один поворот и там… оказался коридор, дорога по которому была укрыта еловыми ветками.

— Мы уже близко, — крепче сжал мою руку Саша, с волнением смотря вперед.

Но тут он резко замер.

— Мы сыграем в загадку, Ира, — отпустив мою ладонь, обернулся ко мне юноша. — Я не взрослел в том мире, как ты. Во мне еще осталась детская вера в чудеса. Зачем мне возвращаться в тот мир? Если не угадаешь какой Саша настоящий, я останусь в этом мире.