Жрица моего сердца

Север и Роза

Несколько месяцев спустя

Жизнь в новом мире налаживалась. Сестры не сразу простили Северуса за его молодое, пылкое желание уйти на войну, когда служителю Богине запрещалось проливать кровь. Ларсене ещё долго потом ходила вся хмурая и задумчивая. А когда мы настояли на разговоре по душам, оказалось, что женщина была и не против военной карьеры брата и обиду на него держала только из-за того, что тот ушёл не попрощавшись, а потом и совсем позабыл про них, жриц Афисы.

«Дорогая» свекровушка, узнав, что нас с её сыном разлучили, лишив обоих памяти, не могла понять то ли ей хорошо, то ли она переживает. Но стоило ей спросить про рождение Августа, как Север резко сменял тему или отправлял меня отдыхать – в последнее время муж зачастил с заботой, но об этом чуть позже. Конечно, же, как и любая женщина, леди Гордон всячески пыталась разузнать, что же произошло на самом деле, и я её понимала – трудно находиться в том месте, где все всë знают, кроме тебя. И как-то, когда мужа не было дома, она подстерегла меня возле детской и, уведя к себе в комнату, стала проявлять несвойственную ей манеру дружбы. Женщина угостила меня чаем, рассказала о детских годах своего единственного сына и много чего ещё, во что я почти не вслушивалась, а когда наелась её слов, спросила:

– Вы хотите узнать, как получилось так, что я вынашивала Августа, а родила его совершенно другая женщина? – специально поставила вопрос так, чтоб свекровь сама догадалась.

– Боги! – чашка выпала из её рук. – Моя девочка, даже не представляю, что пришлось тебе пережить, – на её глазах навернулись слезы, а руки прижимались к груди.

– Я похоронила сына, – сухо ответила ей.

Никогда не любила, когда меня жалели. Это чувство унижало, выбивало всю почву под ногами и выводило меня из себя… Оно и в это раз бы вывело, да видать я повзрослела, раз уж на такие мелочи отвечаю только сменой голоса.

– Это же ужасно! Родители не должны хоронить своих детей, – хоть с чем-то я была согласна.

– Леди…

– Какая я тебе «леди»? – в голосе послышался упрёк. – Зови меня мамой!

– С чего вдруг такие привилегии? – любопытство вместе с неверием принялись ждать.

– Я никогда не одобряла решение сына жениться на простой, безродной девчонке. Когда ты только появилась в замке, была запачканная, запуганная с большими от страха голубыми глазами. Ты была не лучше серой мышки. И скажи мне, которая всю жизнь желала сыну только лучшего, нужно было принять тебя? Меня брало только омерзение и призрение. Я не знала, какие мысли трудясь в твоей голове, может ты околдовала моего мальчика. Но, когда я случайно услышала про договор о разводе и как ты категорически отказалась выполнять его, я удивилась. От сына такого не ожидала, но ты превзошла его по всем фронтам. Домой тогда ехала с мыслью о том, что к тебе самое время присмотреться. А когда приехала в прошлый раз, то и во всё подмены не заметила. Прости меня, что не взлюбила тебя с самого начала. Тебе было тяжело привыкнуть к новому месту, где никто не принимал тебя.

– Вам не за что извиняться. Каждая мать стремиться дать всё самое лучшее своему ребенку, и вы не исключение.

– Можно личный вопрос? – по взгляду женщины можно было сказать, что она волнуется и не решается озвучить, что её гложет.

– Конечно.

– Ты ведь не Олимпия, верно?

И тут я поняла, чего именно смущало маму моего мужа. Мои глаза. Понимающе улыбнулась.

– Нет. Янетта Драгунова, – протянула руку.

– Маркиша Гордон, – ответила та на рукопожатие.

Мы ещё долго просидели в покоях свекрови, а когда нас благополучно нашёл мой муж, не сговариваясь, решили в тайне оставить наш разговор. И как только Север не пытался вытянуть из меня всю информацию, ничего у него не вышло. А способы были… ох, какими приятными!

Что же касается нас с мужем? То мы всей нашей небольшой семьёй вскоре, после случившегося в храме Афисы, переехали в горы, как и планировали полтора года назад.

В небольшой горной деревеньке выбор будущего жилища пал на мои хрупкие плечи. По словам мужа, раз я женщина, то у меня лучше получиться обустроить дом, сделать его уютным и тёплым, чем у него. Я, конечно, посмеялась, но с серьёзностью подошла к выбору домика. Искала его неделю, не меньше. Обошла всю деревню и близ стоящие дома. В итоге найдя самый отдалённый и заснеженный уголок, встретилась с небольшим двухэтажным домом, и тут же решила, что он будет наш. На немой вопрос мужа, пожала плечами и коротко ответила:

– Чувствую, что моё.

Так и получилось. Только вошла в просторный, но тёплый коридор ощутила себя дома. Хоть здесь и было безлюдно, очень тихо, а порой за окном завывала метель, в этом доме, обустраивать который ещё только предстояло, было легко и спокойно. Именно в этом месте моим детям нечего бояться, есть где разгуляться и поиграться со своей магией, да и мужу тут будет намного лучше – он в своей стихии. А раз им хорошо, значит и мне тоже.

Августу его новая комната пришлась по душе. В ней всего было понемногу: кровать, шкаф, письменный стол, полочки для книг и окно с широким подоконником. Север ещё хотел добавить цвета, но я вовремя щелкнула его по носу, напомнив, кто в этом доме хозяйка.

– Мальчик подрастёт и сам, как захочет, раскрасит свою комнату. И вообще, иди поработай и не лезь в мое творчество.

– Ладно-ладно, – рассмеялся муж. – Не буду вам мешать, моя госпожа, – и ретировался по своим делам в столицу, предоставив дальнейшую работу мне.

Как обставить нашу с мужем спальню, я думала долго. Хотелось соединить и его холодный нрав, и мой горячий характер. Огонь и лёд – две несовместимые стихии, которые не могут существовать в гармонии друг без друга. А потому пришла к верному решению и совместила два цвета. Стены покрасила в тёмно-синий, добавив ярко-красные снежинки. Шторы на окна повесила двойные: из синего оттенка виднелся красный. Кровать заправила простынями, эскиз которых составляла сама и шила позже тоже сама. И так получилось, что мужская половина кровати была красного цвета, но с синей подушкой, а моя в точности да наоборот. Пол решила застелить ковром из замка – никакой другой покупать не хотелось. Шкаф, маленький столик да в общем-то и всё.

– Оу, – было первое, что произнёс муж.

– Тебе нравится? – почему-то именно сейчас его мнение было для меня самым важным. И, казалось, если он не одобрит, то жить с этим я точно не смогу. А потому стояла за его спиной, совсем позабыв, как дышать.

– Очень! – мужчина повернулся ко мне лицом и, подхватив на руки, принялся покрывать щеки, лоб, губы лёгкими поцелуями. И наше знакомство с новой спальней продолжилось на прохладных простынях…

Так мы и жили. Днём я растила Августа, играла с ним, учила. Ночью уделяла всё внимание любимому, отдавалась в его сильные, знающие, как расслабить меня, руки. Я доверяла своему мужчине, полностью и безоговорочно подчинялась ему – только по ночам. Днём же дело порой доходило и до споров, даже ругались иногда. И всегда мириться приходил именно он. Ему до сих пор было тяжело переступать через свою гордость, но ради моего внимания, ради улыбки на моих губах он делал это, пересиливая себя, а после в нашей спальне очень долго говорил мне, какая я нехорошая женщина, и наказывал меня по всем статьям «послушной жены». А мне такой метод примирения очень нравился.

И вот однажды наши бурные примирения принесли свои плоды. Как-то сидя возле спящего сына, читала ему сказку и вдруг одна малюсенькая мысль закралась под корку и не выходила, пока не осознала, что она значила. Месячные. Их не было… Посчитав, когда в последний раз были женские дни, поняла, что задержка длится уже целый месяц. Месяц.

Резко подскочила. На пол с глухим стуком упала книга. На шум прибежала обеспокоенная Агата – женщина отказалась оставаться в замке без меня, а я и не возражала – вдвоём всё равно веселее.

– Миледи, что случилось?

Я не ответила, лишь подняла на неё полные слез глаза. Руки невольно начали гладить ещё плоский животик. А из груди вырвался блаженный стон.

– Яда? – на пороге появился муж. Переведя на него взгляд, встретилась с темнеющими синими глазами, в глубине которых плескалось беспокойство. – Тебе нехорошо? – в одно мгновение он отказался рядом.

Мужчина начал аккуратно ощупывать, проверял температуру, пульс, заставил открыть рот. Но так и ничего не найдя, заглянул мне в глаза. А я всё никак не могла вымолвить и слова. Слезы текли по щекам. А в душе расцветало дерево роз.

– Я, – глотая слезы, начала. – Я беременна! – сказав это, почувствовала облегчение, а на губах расплылась счастливая улыбка. – Север, ты второй раз станешь отцом! – слезы радости текли не переставая, а я всё шире улыбалась и не могла нарадоваться этой приятной новости.

– Роза… – муж был поражён. На секунду он выпал из реальности, но уже совсем скоро жарко поцеловал меня в соленые губы и закружил по комнате. – Ты даже не представляешь, как я тебя люблю!

– И я тебя люблю, – прижалась к его широкой, но такой горячей груди.

– Я так счастлив, что ты моя, – муж решил съесть меня. Его губы с нежностью сминали мои, говоря вместо тысячи слов, что он чувствовал в этот момент. – Жрица моего сердца, ты делаешь мою жизнь безумной!

Рассмеявшись, потянулась к мужу и, как в детстве делал мне папа, потерялась об его нос своим. Этот мужчина делал меня счастливой, любимой, нужной. Он дарил мне ощущение защиты, заботы. И он полностью принадлежал мне одной!

Не о таком ли джекпоте мечтает каждая женщина?

Конец