Женихи счастью не помеха

— Что это? — задумчиво поинтересовался Ренар, покачивая кружку. — Запах незнакомый.

— Противовоспалительное, — не моргнув глазом соврала я. — Усиленная формула.

Надо же, начала делать успехи, научилась врать, не краснея.

— Точно?

— Пейте, граф. Хотела бы вас отравить…

— Давно бы это сделала, — усмехнулся он, залпом опрокидывая в себя содержимое.

— Спите.

— Но я не хочу!

— Хотите, — моему спокойствию можно было позавидовать. Даже когда поправляла одеяло, руки почти не дрожали.

— Вот зараза, — ухмыльнулся граф и послушно закрыл глаза, а вскоре и ровно задышал, и я смогла заняться домашними хлопотами, благо выспалась. За окном было тихо, огонь трещал ровно, Ренар вёл себя спокойно, и я расслабилась. Села на табурет, поставила локти на стол и смотрела, смотрела, пока можно. На тонкие губы, острые скулы, высокий лоб, длинные пальцы, спрятанные под повязками, на шрамы. Уверенный в себе, потерявший могущество и Дар мужчина. Он старался казаться сильным, но я видела, как ему тяжело, чувствовала боль и не могла ничем помочь, боялась, что полностью потеряюсь сама, а потом не смогу вернуться.

От грустных мыслей отвлёк грохот, оконное стекло треснуло, и через несколько мгновений рассыпалось брызгами, чудом не зацепив. Ой, мамочки! Я рухнула под стол и закрыла голову руками, быстро подхватилась и кинулась к кровати, раздвинула ширму и скрылась за ней. Больной на кровати чуть повозился и засопел дальше. Дом ещё несколько раз тряхнуло, что-то взорвалось, послышались крики, затем всё смолкло, и я решилась выглянуть. Многострадальная дверь валялась внутри, лишившись всех петель, в пустой оконный проём наблюдался унылый пейзаж вместо вчера ещё ухоженного огорода. И стояла такая тишина, что стало слышно, как вездесущие мыши что-то грызут в подполе.

— Милена, — в дверной проём заглянул гвардеец, — с тобой всё в порядке?

— Леон, — я выскочила и прижалась к надёжной груди, от которой ощутимо несло гарью, болотом и грязью, но мне на это было плевать. — Что это было?

— Зачистка территории от враждебно настроенных элементов! — отчеканил он.

— И что с ними стало? — я боялась выглянуть наружу, вдруг к разрушенному огороду увижу и горы трупов? Меня же потом соседи съедят, и так придётся объясняться с тётушкой Ульмирой, кто и зачем сломал забор, а главное — кто его будет чинить.

— Ушли, — огорчённо ответил Леон. — Но ты не волнуйся, опасности никакой. И за соседей не волнуйся, установлен полог безмолвия.

— Командир, какие приказания? — в дверной проём заглянул мощный парень в такой же, как у Леона форме.

— О, тебя повысили? Поздравляю! Требую объяснений! — насупилась я. Получить желаемое не удалось, вновь заглянул гвардеец и затравленно уставился на Леона.

— Командир, что с бабой делать?

— Какой бабой?!

Гвардеец отлетел в сторону, и в проёме нарисовалась растрёпанная тётушка Ульмира со скалкой в руках. Она заметила меня, оценила Леона, улыбнулась, оглядела разгром, многообещающе пригрозила скалкой, и исчезла в пустом дверном проёме, вскоре хлопнула калитка.

— Ой, что завтра бу-у-удет… — схватилась я за голову.

— Да, это не враждебно настроенные элементы, — ошарашенно пробормотал Леон. — Это гораздо опаснее.

— С той бабой, — опять показался гвардеец, потирая пострадавший бок. — Вроде сама ушла, а с ранеными что делать?

— Давайте их сюда. Милена, поможешь?

Конечно, отказываться не стала, и вскоре внимательно наблюдала, как четверо гвардейцев занесли ещё двоих. Один из них тихо стонал, держась за руку, второй стоически молчал и морщился, закрывая рукой рану на животе.

— Так, кладите их на пол! Да не сюда, где стёкол нет, — отдала я распоряжения, видеть чужие страдания не могла. — И прочь отсюда! Ты будешь помогать! — ткнула пальцем в Леона.

Он кивнул головой, гвардейцы тут же исчезли, вот это дисциплина!

— Буду, — согласился Леон и поморщился, — но вначале отмыться.

— Умывальник во дворе.

И вновь началась суета, мази, настойки, бинты. Благо, ранения оказались несущественными. На разговоры времени не осталось, мы сосредоточенно занимались делом. Леон оказался хорошим помощником, он не кривился от вида и запаха крови и сам знал, что нужно делать. Напоив пострадавших снотворным, села на уцелевший табурет и уставилась в пустой проём окна.

— Душа моя, а что ты сделала с Реном? Он так непривычно тих, — поинтересовался вытирающий руки Леон.

— Убила, — буркнула я, наливая себе воды трясущимися от усталости руками.

— Надёжно? — он вновь покосился в сторону кровати. — Тогда я могу сделать то, что давно хотел.

Меня вздёрнули с табуретки и настойчиво поцеловали в щёку.

— Эт-то что такое? — прогрохотало со стороны двери.

— Поклонник? — прищурился Леон, продолжая держать меня в крепких объятиях.

— Жених, — обречённо ответила я. Что он обо мне теперь подумает? Хотя, какая разница? Замуж я за него не собиралась. Или собиралась? Совсем запуталась! И вообще, что за проходной двор?!

Арташ обвёл взглядом комнату, лежавших на полу гвардейцев, меня, замершую в руках Леона, помрачнел и вышел. Подозреваю, что хлопнул бы дверью, но на моё счастье, она и так уже лежала на полу.

— Да ты пользуешься повышенным вниманием, а я переживал, — хохотнул белобрысый гвардеец и вернул меня на место, то есть на табурет.

— Не твоё дело!

— Душа моя, извини. Не хотел.

— Но смог. Ладно, забыли, — я сделала несколько глубоких вдохов и вновь повернулась к стоявшему с виноватым видом Леону. — Так что тут произошло? И кто исправит то, что натворили? Огород погиб, окна нет, дверь сломана, забор, и тот местами порушен.

— По второму вопросу всё просто — оплатит корона. Сейчас составим акт, казначей выпишет средства, всё исправим. Милена, не грусти, не могу видеть, когда ты такая…

— Какая такая?

— Скукоженная. Улыбнись, — меня щёлкнули по носу, с трудом выдавила из себя улыбку.

— Бр-р-р, — поёжился Леон. — Вот это оскал, так даже я тебя боюсь.

— Ты мне зубы то не заговаривай, ваше высочество. Рассказывай!

— Никакого почтения к принцу крови, — страдальчески протянул он и понизил голос. — Скажем так, это была диверсионная вылазка со стороны Призападной низменности, хотели убрать последнего претендента на трон.

— Тебя?! Здесь?! Идиотизм.

— Тс-с-с… официально я отрёкся от престола, а наши тонкости наследования — самая страшная тайна.

— Ничего не понимаю! — казалось, что я давно научилась ничему не удивляться, ан нет! — Причём тут мой дом и я?!

— Ты ни причём, просто опять оказалась не в том месте, — горестно вздохнул он. — Граф Кейрос — вот истинная мишень.

— Он? Наследник трона Призападной низменности? Шутишь?!

— Лучше бы я шутил. Давай так, что знаешь о правящей семье Межгорья?

— Ну, король Эдвард II взошёл на престол около десяти лет назад в достаточно юном возрасте после смерти своего отца. Эдвард I правил долго и счастливо, сумел достичь мира с соседями, особенно тесные отношения установил с Призападной низменностью. Это общеизвестные факты, связи не вижу.

Насупившись, отвернулась проверить, как там больные поживают. В принципе, могла этого и не делать, богатырский храп гвардейцев волнами растекался по пострадавшему помещению. Чистый и переливистый, он извещал о расслабленном состоянии больных.

— Тогда должна знать и о ненаследном брате Эдварда I — Эрике, прозванным в народе «Великолепным» за красоту и мужество.

— Кто же его не знает, — фыркнула я. — Герой! Спас Межгорье от нашествия демонов и заключил с ними мирный договор. Говорят, пожертвовал собой, женившись на демонессе, и вскоре после этого исчез.

— Да, так оно и было. Но до этого Эрик Великолепный успел многое, именно он уговорил брата заключить мир с соседями, наладил торговые отношения с Призападной низменность, построил туда дороги, и всё ради любви.

— Любви? — продолжала удивляться я. Про такое видение истории нигде не преподавали, а заслуги приписывали исключительно правящему Королю. Это какой же силы должно быть чувство, чтобы ради неё в прямом смысле слова сдвигать горы и поворачивать реки?

— Да, любви, — погрустнел Леон. — Горячей любви к сестре моего отца, красавице Тарине. Наверное, нам на роду написано страдать из-за этого чувства, паре не суждено было сложиться, началось нашествие демонов, потом известие о свадьбе и пропажа Эрика. Отец рассказывал, что Тарина очень горевала, страдала и не вынесла родов. Родившийся мальчик оказался очень слаб, шансов на выживание в суровых условиях родины у него не было, и Ренара тайно отправили в Межгорье.

— Хочешь сказать, что его сиятельство… это…и твой родственник? — я испуганно зажала рот ладошкой.

Леон заговорчески подмигнул и приложил палец к губам.

— Но это очередная тайна, которую ты знать не должна.

Вот это поворот! В принципе, это многое объясняло, я вспомнила реакцию графа на неожиданный светлый цвет волос, и хихикнула. Жители Призападной все светловолосы и голубоглазы, а я понять не могла, чего Ренар так взъелся, видимо напомнило о чём-то неприятном.

— Уб-б-бью, — тут же прохрипели из-за ширмы.

— Доброго вечера, Ренар. А я тебе одежду привёз, а то своим голым видом половину города напугал, даже до Альтиры слухи дошли, — Леон мне подмигнул, навесил на лицо улыбку и поспешил за ширму, оставив меня глупо хлопать глазами возле разбитого окна. Они там тихо о чём-то переговаривались, я сидела и пыталась поймать ощущение спокойствия, на другое эмоций не осталось.

Таращиться в наступающие сумерки можно было долго, если бы не вездесущие насекомые и прохладный ветерок, которые настойчиво начали проникать в комнату. Пришлось попросить заколотить окно простынёй, что ввалившиеся внутрь дома гвардейцы сделали с удовольствием. Обратно выходить они не пожелали, пустой дверной проём закрыли ширмой, несмотря на возмущения его сиятельства. В комнате стало не то что тесно, а просто невозможно мало места, я даже не смогла протиснуться, чтобы навести порядок и убрать осколки. Нахохлившийся Урий сидел на шкафу и взирал на толпу мужчин.

Я же решительно не знала, что делать дальше. Четверо здоровых гвардейцев сидели за столом, старательно вжимаясь в стену, двое лежали на полу и почти улыбались, Леон гордо восседал на кровати, а граф Кейрос оттуда же мрачно взирал на это безобразие. Наступившая тишина давила, на разговоры лично у меня сил не осталось, а остальные вежливо не нарушали безмолвие. Вспыхнувшее чувство голода тут же позорно сбежало обратно, стоило понять, что еды дома не осталось. Первым не вынес ворон, он бочком проскочил мимо и вылетел через щель в двери, тут я ему позавидовала, но я не хотела покидать дом, это просто невежливо. Ну не выгонять же гостей на улицу на ночь глядя, поэтому я тяжело вздохнула, пробралась к печке и поставила котелок с водой, хоть отваром напою.

— Леон, и всё-таки, почему вы караулили именно здесь? — поинтересовалась я, разжигая топку. — Ведь то, что его сиятельство какой-то странной судьбой окажется в Вороньем гнезде, предположить никто не мог.

— Отсюда поступил сигнал, который мы обязаны были проверить.