Женихи счастью не помеха

Глава 19

Утро нового дня я встретила на ногах, да и ночь провела так же. А вы пробовали спать среди переливчатого многоголосого храпа? Вот и я не смогла, встретила рассвет, сидя на лавочке и подпирая бревенчатую стену дома. Леон пытался составить мне компанию, но я невежливо загнала его обратно в дом и пригрозила напоить снотворным, если сам не ляжет. Сильно сопротивляться он не стал, признался, что смертельно устал и вскоре присоединился к остальным.

Боги, сколько можно? Сколько можно испытывать меня? Заставлять страдать, и тут же дарить надежду? Насильно заставлять забыть, и вновь организовывать встречу? Дарить мечту и вскоре её отбирать? Только с нашествием гвардейцев поняла, как скучаю по столице, по прямым чистым улицам, высоким домам, водопроводу и цветочной комнате. Там я чувствовала себя защищённой, а тут — мало того, что всем от меня что-то нужно, так ещё и боевые действия какие-то. С тоской осмотрев порушенный огород, взялась за лопату, согреюсь, да и порядок хоть какой-нибудь наведу.

Копать в полумраке оказалось весело, границы размыты, мыслями где-то далеко, а тело действует само. Увлеклась, выкинула из головы мысли и начала напевать песенку.

— Ай, — меня резко развернули, отобрали лопату и прижали к мужскому телу. — Ваше сиятельство, что вы делаете?

— А ты?

— Огород копаю.

— Почему ночью? — меня по-прежнему не отпускали, а я боялась дёрнуться.

— Днём всё как-то некогда. То зачистка, то хлопоты, то враждебные элементы. Вы, почему не спите?

— А ты?

— Ваше сияте…

— Ренар!

— Ваше сиятельство, — упорно повторила я, — вы ведёте себя неподобающим образом.

— Рассвет, тишина, и любимая девушка рядом. И как я должен себя вести в такой ситуации? — он усмехнулся, если судить по интонации.

— Кто вам это сказал? — ровно спросила я, а сердце забилось часто-часто.

— Про рассвет?

— И про него тоже.

— Ты что-то имеешь против?

— Да сколько можно отвечать вопросами?! — вскипела я, и осторожно сняла чужие израненные руки со своей талии.

— Сколько можно меня изводить? — резко спросил граф Кейрос, возвращая руки обратно. — Думаешь, легко наблюдать, как вокруг тебя мужики вертятся?

— Кто?!

— Мужики. Жених этот, Леонар туда же, да и гвардейцы его масляных взглядов не сводят. А я ничего не могу им сделать! Ничего, даже ударить. Ничего…

Рассвет осветил поникшего мужчину, и я не выдержала, сама обняла и нежно поцеловала в губы.

— Милена… — прошептал он, прижимая к себе. — Повторяю, выходи за меня.

— Ренар, — задохнулась я, когда поцелуй стал горячим и требовательным. — Не говори глупостей.

Вновь в голове установилась пустота, которая медленно начала заполняться цветами, красками и новыми приятными ощущениями, и прекращать это безумие совершенно не хотелось. Мы переместились на лавочку и продолжили целоваться, отчаянно не хватало воздуха, губы горели, но я не обращала внимания, нежась в крепких объятиях. Яркое солнце мы встретили, тесно прижавшись друг к другу.

— Что я делаю… — Ренар отстранился и разжал руки, сморщившись от боли. — Милена, прогони меня, я не должен быть рядом.

— Сейчас не смогу, — улыбнулась я, придвинулась ближе и начала нежно поглаживать его по рукам.

— Я эгоист!

— Знаю.

— Бесчувственное чудовище.

— И это знаю.

— У нас не может быть будущего.

— Не удивил, — мне надоели рассуждения, и я вновь его обняла. — Позволь себе право на счастье, хоть на немного.

— Бездна! — рыкнул он. — Ты вьешь из меня верёвки, рядом с тобой чувствую себя мальчишкой. Глупым неопытным мальчишкой. Знаю, что нельзя, но не могу удержаться. Правда, что ты выбрала меня?

— Правда, — вновь улыбнулась я. Принципы вместе со здравым смыслом страдальчески взвыли и начали настойчиво бить в мозг, а я блаженствовала. Плевать, что мы никогда не будем вместе, он завтра уедет, я останусь. Он аристократ, я простая деревенская целительница. Единственное, что нас сейчас объединяет — отсутствие Дара. Но для него и это не проблема, в отличие от меня.

— Любишь? — серые глаза смотрели очень внимательно.

— Очень, — честно призналась я. — А ты?

— Кажется, я в этом уже признавался, и не раз. Лаборантка, напряги память!

— Чудовище! — прыснула я. — Ой, простите, Ваше сиятельство.

Потупив взгляд, искоса наблюдала за реакцией. Он вначале опешил, затем нахмурился, а после и вовсе рассмеялся.

— Никак не могу привыкнуть, но мне нравится. Ну-ка, ещё раз…

— Чудо-о-овище, — промурлыкала я.

Дальше меня слушать не стали, и нахально заткнули рот поцелуем. Скрипнула дверь, наружу вышел потягивающийся после сна Леон, окинул нас взглядом и прикрыл глаза руками.

— Ничего не видел.

— Позёр, — фыркнул его сиятельство, но руки от меня поспешно убрал. Вот и ответ на мой невысказанный вопрос. Нет у нас совместного будущего, если даже вид давнего друга заставил так испуганно отпрянуть. Я и не надеялась, но всё равно обидно, что сказанные горячие и нежные слова всего лишь слова.

— Сегодня отбываем обратно. Милена, он выдержит путешествие? — нейтрально поинтересовался Леон. Мой милый нежный гвардеец, он всё понял и, судя по нахмуренному виду, расстроился не меньше моего. Спасибо, что перевёл тему, что помог собрать мысли в кучку и принять окончательное решение.

— Да, — спокойно ответила я, поднимаясь с лавки. — Только подготовлю настойки, руки требуют внимания. Думаю, что придворные лекари с этим справятся.

— Во сколько? — сразу же подобрался граф.

— Чем скорее, тем лучше.

— Милена? — Ренар повернулся ко мне, я отрицательно помотала головой.

— Доступ анимагам в столицу запрещён.

— Но я…

— Теперь анимаг.

— Какое противное название, — поморщился граф.

— Ренар, она права, я тоже предвижу проблемы. Душа моя, можно ли тебя оставлять здесь одну?

— Двадцать с лишним лет как-то жила, — фыркнула я. — Да и не одна я, жених у меня есть. Настоящий. По осени выйду за кузнеца замуж, рожу ему детей, буду как все тихо и мирно доживать свой век, видимо, в этом моё предназначение. Как-нибудь сложившуюся ситуацию объясню, Арташ поймёт, он то меня точно любит.

Говорить спокойно и уверенно оказалось тяжело, особенно наблюдая за потемневшими глазами Ренара.

— То есть то, что между нами произошло…

— А что произошло? Ничего.

— Твои слова.

— Так же пусты, как и ваши, Ваше сиятельство. Сэры, прошу меня извинить, у меня куча дел.

Рванула в дом, схватила ведро и побежала к колодцу. Спокойствие, только спокойствие. Полчаса счастья — это много, этого хватит. Дальше сама, здесь и сейчас. Хватит! Отрезала, выкинула, забыла! Хватит!

На подходе к калитке услышала шум, ну что опять случилось, их, что, нельзя одних оставлять? Влетела во двор и остановилась, рассматривая живописную композицию «тётушка Ульмира со скалкой и бравые гвардейцы». Завершал картину чёрный ворон, он сидел на крыше и громко каркал.

— А ну быстро навели порядок! — взмахнула грозным оружием соседка. — Милена, значит так: солдаты построены, фронт работы задан. Меня смущает только вон тот, черноволосый, с перемотанными руками, больно вид у него благородный, вряд ли работать привык.

— Тётушка, вы великолепны, — рассмеялась я. — Спасибо, дальше сама справлюсь.

— Если что — посылай Урия, я приду, проконтролирую. А то ишь, в дом к одинокой девушке вломились, огород вытоптали, дверь снесли, забор сломали. Еще, поди, и слопали все запасы, кабаны такие. И ведь замуж никто не позвал!

— Я хоть сейчас готов позвать, — улыбнулся Леон.

Тётушка смерила его внимательным взглядом и скривилась.

— Больно уж ты прыткий, а соседушке моей принц нужен благородных кровей.

— Тётя! — вспыхнула я, услышав дружный гогот.

— Что тётя? Я уже много лет тётя! О тебе же забочусь. Нет, этот нам не подходит, никак.

— А вдруг я принц? — совсем уже неприлично заржал Леон.

— Не похож! Вон тот — похож, — скалка ткнула в направлении мрачного графа. — А ты — нет!

— А тот и не зовёт, — отрезала я, оттесняя бойкую соседку к калитке, хватит с меня одного жениха.

— Если что — я тут, неподалёку. И не отпускай, пока всё не исправят. Ох, соседушка, счастья тебе желаю. Давно пора тебе остепениться, замуж выйти, деток твоих понянчить хочу.

— Обязательно, тётушка.

Закрыла калитку и повернулась к настороженно замершим гвардейцам, взяла ведро и пошла в дом. Уже на пороге обернулась и прищурилась.

— Чего стоим? Соседку позвать?

— Хозяйка, так есть хочется, — пробурчал гвардеец.

— А, ну так это не ко мне, у вас командир есть, это его прямая обязанность, — фыркнула я и скрылась за ширмой. Что там дальше началось — даже знать не хотела, устала от такого количества незваного народа. Была бы возможность — спряталась бы подальше, чтобы никого не видеть, особенно одного сероглазого графа, да и голубоглазого принца тоже. Отчего-то слова Леона больно задели, хоть и выглядели шуткой, но он сказал их очень серьёзно. И я в очередной раз отказала, как будто предала его чувства, его доверие, его признание. Иначе не могла, боялась потерять друга, любила то я другого, который как оказалось, совершенно не готов за меня бороться, хоть и предлагал женитьбу. Третьим. Ну почему жизнь такая несправедливая?

В котелке мирно кипел бодрящий отвар, я предавалась самобичеванию, во дворе вовсю кипела работа, если судить по стуку молотков. Где они раздобыли инструменты — не знала, да и неинтересно. Скорее бы уже закончили и уехали, чтобы я смогла вернуться к привычной жизни, спокойной и такой скучной. Скрипнула починенная дверь, меня сжали в тесных объятиях.

— Милена, мне всё объяснили, я тебя простил.

— Доброго дня, Арташ, — улыбнулась я. — Как там дела?

— Почти закончили, хорошие ребята! Особенно их командир. Но почему вчера он так неприлично тебя обнимал?

— Он друг, просто хороший друг, — вздохнула я. — Отвар будешь?

— Спрашиваешь, — кузнец тут же устроился на табуретке, принял из моих рук чашку и начал медленно отхлёбывать, прикрывая глаза. — Я тут подумал, не будем тянуть до снега, сыграем свадьбу через месяц. Ты согласна?

— Мне всё равно.

— Так и думал, любовь моя, — меня вновь тесно сжали в объятиях, и окрылённый моим согласием Арташ, поспешил наружу, вскоре с улицы донёсся его громогласный голос и дружный смех.

В очередной раз скрипнули петли, в дом кто-то вошёл, я не оборачивалась, какая разница? Врагов у меня не было, а друзья… да пусть ходят.

— Поздравляю. Кузнец рассказал, что скоро свадьба.

— Спасибо, Ваше сиятельство, — вежливо ответила я.

— Почему, Милена? Почему ты отвергла меня?

— Не понимаю, о чём вы. Я приготовила зелья, наносите на руки два раз в день, — медленно повернулась, и привычно утонула в сером омуте глаз. Пришлось на пару мгновений зажмуриться, чтобы скинуть наваждение и позвать на помощь принципы и здравый смысл.

— Я недостаточно для тебя хорош? Не красив, не знатен? Что во мне не так?

— Проблемы во мне, — тихо ответила я. — Уходите, Ваше сиятельство! Уходите же!

Отвернуться и не разреветься оказалось тяжело, а скинуть нежно обнявшие руки — ещё сложнее. Но я справилась, взяла с полки приготовленные баночки и поставила их на стол.