Наследие колдуна

48. Дети взрослеют

За один раз рассказать всё, что она знала о мирах Богдана, не получилось. То там, то тут вспоминались нужные кусочки, которые нужно было обязательно упомянуть. Дети слушали очень внимательно. Для них было большим открытием, что эти видения вовсе не понарошечные. Веста и Илья за эти дни даже повзрослели будто. Их взгляды из детских и непосредственных стали серьёзными и вдумчивыми.

Мила не только рассказывала, она начала практиковать. На глазах у малышей она показывала свои умения, комментируя их и стараясь выудить, какая сила дана каждому из её детей.Занятий было много, теперь игры уже были не на первом месте, теперь утро начиналось совсем другим, и заканчивался день тоже не сказками.

Егор был рад и очень благодарен жене, за то, что она так вывернула всю историю. Мила сказала правду, но сказала её так, что роль отца осталась за ним и уважение и любовь детей только укрепились.

Всё шло своим чередом, медленно и верно Илья овладевал магией ветра и воды, Весте же достался огонь и земля. Это было так прекрасно видеть, как ещё вчера несмышлёные малыши, сегодня уже, спасовав руками, вызывают волны на море или лёгкое землетрясение.

Илье очень нравился воздух. Иногда он так заигрывался воздушными потоками, что даже приподнимался над землёй. А Веста обожала поджигать дрова в мангале во дворе с расстояния. Не сразу у неё это получилось, но овладев в полной мере искрами, она начала учиться давать огню силу.

Опасаясь за их общую тайну, Меланья строго-настрого запрещала Илье и Весте использовать свои умения вне двора их дома. Малыши сначала слушались, но тайны сложно хранить, тем более в детских лёгких умах. Оставить сына и дочь без общения со сверстниками она не могла, а там тайна начинала просачиваться в массы.

Вскоре в Воронцовке за глаза Милку начали называть ведьмой, а её ребят ведьминым отродием. Жить в селе стало трудно. Люди откровенно стали бояться детей, запрещали с ними общаться своим детям. Под всяческими предлогами избегали их семью, чувствовалось, что ещё немного и народное волнение прорвётся. По ведьминским меркам из этой ситуации было два выхода: либо менять место жительства на новое, уезжать туда, где тебя никто не знает, либо приваживать жителей своей магией. Милка выбрала второе.

Бабулины кружева уже не в первый раз помогали ей в жизни. Вечерами Меланья ходила по улицам Воронцовки и мысленно украшала каждый двор резным плетением. Стало лучше, теплее, люди перестали чураться, признали в ней силу. Теперь «рыжая ведьма» стала защитой. К Милке начали обращаться с просьбами. Она не отказывала. Прошло пять лет.

Пройдя этап отчуждения односельчан, дети поняли и закрепили в себе, что силу не стоит показывать на людях. Илья и Веста стали больше друзьями друг другу, много времени проводили вместе и от сверстников отдалились. Нет, они также гуляли и играли на улице, ходили купаться со всеми вместе, но близко к себе больше никого не подпускали. Их двор в самом конце улицы стал их убежищем, а поле располагавшееся за домом – огромным полигоном. Ребята классно дополняли друг друга: Веста заземляла воздушного Илью, а тот тушил её пламя водой.

- Я хочу, чтобы ты посмотрела мой мир, - однажды сказал Весте Илья.

- Это невозможно, мы уже столько раз пытались, твой мир не пускает меня, не даёт даже приблизиться. Как я туда попаду? Или у тебя есть какое-то секретное волшебство?

- Помнишь, мама рассказывала про камни, с помощью которых она попадала в эти миры. Камень хрустального мира был изо льда.

- Помню, но этот способ мы уже много раз пробовали, камни не действуют на нас, ты же сам знаешь.

- Помню и знаю, но в этот раз я нашёл совершенно особенный камень, он не просто с поверхности, он даже не кусочек горы и дерева, он взят из глубокого разлома.

- Из какого разлома, - Веста даже дышала тише.

Они уже давно пытались попасть друг к другу в миры, но это им никак не удавалось. В конце концов, они забросили эту идею, путешествовали каждый в своём и просто делились рассказами.

- В моём мире есть глубокий разлом. Он настолько глубокий, что дна в этой пропасти нет. Я часто ходил к нему, он будто манит своей глубиной, но дракон всегда меня оттуда отгонял, не давал подолгу задерживаться рядом. Мне стало интересно, если не пускают – значит там какая-то тайна, а если есть тайна, то её обязательно надо раскрыть! – Илья смешно поднял палец вверх, и Веста захихикала над ним. Но мальчишку это не смутило, и он продолжил.

- Ты же знаешь, что мы не можем умереть в этих мирах, я уже сколько раз падал там и ранился, но всегда оказывался после этого здесь и всегда целый и невредимый.

- Это я знаю, у меня так же, продолжай, что же ты придумал?

- Так вот, я решил спрыгнуть в этот разлом.

В глазах Весты тут же возник страх.

- Илья, а если не сработает? Это же опасно. Одно дело с камня прыгнуть, ну или с дерева, и совсем другое бездонный разлом. Мама говорила, что миры не так безопасны, как нам представляются. Мы знаем о них одно, но мы не знаем наверняка все их тайны. А вдруг этот разлом другой, может он обладает какими-то страшными свойствами, вдруг ты туда прыгнешь и погибнешь?

Илья улыбался, на лице смышленого девятилетки было выражение довольного превосходства.

- Разлом не погубил меня, я уже прыгал туда, много раз прыгал. Каждый раз я опускался немного ниже, и каждый раз дракон вышвыривал меня оттуда. Но сегодня ночью мне удалось обмануть чешуйчатого. Причём не без помощи Богдана. Смотри, - Илья протянул Весте ладонь, на которой красовался небольшой полупрозрачный камешек, похожий на округлый кусочек льда. – Я взял его из самой глубины, он должен сработать, давай попробуем!

На улице был уже вечер. Скоро мама позовёт на ужин, а дальше вечернее чтение устных предметов, заданных школой на завтра, и сон.

- Ночью? – почему то шёпотом спросила Веста.

- Ага, - кивнул Илья.

Сейчас между ними будто натянулась невидимая пружина, которая притягивала их друг к другу и звенела от напряжения, как только они отдалялись больше нужного. Мальчик спрятал камень в карман, не позволив сестре его коснуться. Рано, для такой попытки нужно больше времени, вот ночи им хватит точно. Ничего, подождут, осталось совсем немного. Главное, чтобы мама ничего не заподозрила.