Дом горячих сердец

Воздух становится удушающе горячим, как и кровь под моей кожей.

Лор перемещает палец, который он только что облизал, обратно мне под юбку, сдвигает ткань и теперь погружает уже не один, а два пальца. Подвигав ими пару раз туда-сюда — чёрт побери, всего пару раз — он снова меня оставляет.

Я прищуриваю глаза.

— Ну-ну, — тихонько усмехается он, потому что знает, что, дразня меня таким образом, он доводит меня почти до слёз. — Хватит дуться, Behach Éan, и раскрой свой прекрасный ротик. Я хочу, чтобы ты поняла, почему я планирую провести бόльшую часть своей жизни у тебя между ног.

Он подносит пальцы к моим губам и ждёт.

Всё ждёт и ждёт.

Он действительно ожидает, что я… что я… что я…

— Я не коснусь тебя, пока ты не попробуешь себя.

— А я-то думала, что мужчина вроде тебя не опустится до шантажа.

— Любовь моя, мужчина вроде меня живёт ради того, чтобы принуждать и сражать. А теперь раскрой рот.

Я делаю, как он говорит, и он запускает пальцы мне в рот с такой томностью. Мои соки покрывают каждый миллиметр моего языка. И нет, я не понимаю, чем его это так привлекает. Я имею в виду, что эта терпкая сладость не самая ужасная вещь в мире, но я пробовала вещи и получше, например, горную ягоду или ликёр, который они выжимают из её кожуры; а ещё губы Лора — я обожаю вкус его поцелуев; или сыр из Монтелюса — боги, добавление соли делает его просто нереальным.

Он качает головой, после чего наклоняется вперёд, заменяет палец своим языком и вылизывает каждый тёмный уголок моего рта, словно пытается избавить меня от вкуса, который он туда поместил.

«Мне больше достанется».

Пока он завладевает моим ртом, я вспоминаю о том единственном разе, когда я касалась своими губами другого мужчины. Я не хочу об этом вспоминать, и, судя по рыку, который проникает в моё сознание, Лор этого тоже не хочет. Но это воспоминание всё равно всплывает, несмотря на все мои усилия задвинуть его подальше в сувенирные коробочки моего сознания.

Как бы я хотела выбросить ключ к этой конкретной коробке.

Мне очень не понравился мой первый раз, и я неожиданно начинаю переживать что второй раз мне тоже не понравится. Что если я возненавижу сам акт? Что если мне будет больно? Я не хочу, чтобы мне было больно.

Лор отрывается от меня, и его светящие глаза приобретают ледяной оттенок.

— Это будет первый и последний раз, когда мы обсудим твой первый раз, Фэллон.

— Я не… я бы предпочла не…

Он касается большим пальцем моей щеки.

— Я бы тоже предпочёл это не обсуждать, но ты должна знать, что если тебе было больно, то только потому, что он был эгоистичным придурком, который не позаботился о том, чтобы подготовить твоё тело.

Рядом с его глазом начинает дёргаться нерв, словно этот разговор убивает его.

— Меня злит не этот разговор, а человек, который поместил в твои глаза этот страх. Тебе нечего бояться. Нечего. И если в какой-то момент ты почувствуешь боль, ты попросишь меня прекратить, и я, мать его, прекращу. Ты меня услышала?

Я смотрю на него, раскрыв рот. Смесь унижения и восхищения наполняет мою грудь.

Он обхватывает мои горящие щёки руками, и запрокидывает мою голову.

— Ты мне доверяешь?

— Да.

— Хорошо.

Его руки опускаются на бретельки моего платья, и он резко сдёргивает их с моих вздымающихся плеч.

Когда ткань опускается по моим рукам, освобождая мои груди, я спрашиваю:

— А ты мне доверяешь, Лор?

Его взгляд отрывается от затвердевших пиков, смотрящих на него.

— Ты моя пара, Фэллон.

— Я и раньше была твоей парой, но ты мне не доверял.

— Ты права. Это было мелочно с моей стороны, но поскольку я древний правитель, я, похоже, не был готов к горечи твоего отказа.

Он проводит ладонями вниз по моим рукам, подхватывает ткань и спускает её ещё ниже.

Комбинация такая узкая, что прилипла к моей талии.

— Как зовут женщину, которая плохо отозвалась об этом теле?

— Что?

— Ты упоминала, что у кого-то хватило дерзости заставить тебя усомниться в том, как шикарно ты выглядишь.

— Я почти уверена, что не упоминала об этом. По крайней мере, вслух.

— Назови её имя.

— Лор, это не имеет значения.

— Для меня имеет значение, если кто-то причиняет боль моей паре.

Он кладёт руки на мой торс, и его большие пальцы прижимаются к впадинкам, тянущимся вдоль моего пресса. Его руки взбираются вверх по моему телу и останавливаются под грудями.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя красивой. Разве этого недостаточно?

Его зрачки сужаются посреди золотых водоёмов.

— На этот раз я закрою на это глаза, но, если кто-то заставит тебя почувствовать себя недостойной, mo khrà, я его уничтожу. С твоего согласия или без него.

— Сомневаюсь, что кто-то посмеет. Ты довольно страшный.

Он улыбается, словно это лучший комплимент, который я могла ему сделать.

— Так на чём мы остановились? Ах да, я собирался использовать это чудесное платье, — он опускает губы к моим ключицам и проходится вдоль них языком, — чтобы собрать с тебя ещё больше этого сладкого нектара.

ГЛАВА 55

Поцеловав мой чувствительный сосок, он берется за эластичную ткань моей комбинации с двух сторон и приподнимает её. Я издаю шипение, когда ткань касается моих половых губ. Он приподнимает голову и смотрит на мой нахмуренный лоб, а его дыхание обдаёт теплом мою плоть, остывшую и покрывшуюся мурашками после поцелуя.

Он снова тянет за комбинацию, и ткань проходит по моей влажной пульсирующей плоти, врезаясь в неё. Он накрывает ртом мой второй сосок, после чего проводит языком по набухшему бугорку, и из моих лёгких вырывается прерывистый вздох.

Я погружаю руки в его шелковистые локоны, а он начинает водить тканью туда-сюда. Когда он проводит языком по моему соску, ещё больше воздуха вырывается у меня изо рта.

— Лор, — говорю я, задыхаясь, и начинаю тянуть его за волосы, желая оторвать от себя его голову, пока он не оставил синяков на моей слишком чувствительной плоти. — Я не уверена, что мне нравится, когда касаются моих грудей.

Он поднимает голову и целует косточку между моими округлостями.

— Мы можем вернуться к этому в другой раз.

— Спасибо.

Мои месячные, должно быть, уже скоро наступят, потому что я готова разрыдаться из-за того, что он меня послушал.

— Пожалуйста, никогда не благодари меня за то, что я тебя слушаю, птичка.

Он целует меня в губы с такой нежностью, что слёзы вырываются из моих глаз и начинают стекать по щекам.

Когда они попадают на наши сомкнутые губы, откуда-то из его горла начинает вырываться рычание, а его пальцы так крепко сжимаю мою комбинацию, что он резко дёргает ей вдоль моей промежности и практически приподнимает меня над полом. Я делаю резкий вдох, почувствовав острое жжение, а он продолжает водить тканью туда-сюда, из-за чего мой пульс ускоряется.

«Я убью Данте».

«После того, как убьёшь мой клитор?»

Он так резко останавливается, что я вскрикиваю.

«Не останавливайся».

Я чувствую, как его брови изгибаются, но он начинает осторожно водить тканью туда-сюда, чтобы снова возбудить мою кожу. От его ритма я вскоре запрокидываю голову, выгибаю спину и вспоминаю, как он разводил огонь с помощью двух камней, которые он ударял и тёр друг о друга. Сейчас он тоже разводит огонь, внутри меня, разжигая пламя, которое проникает в мой живот и начинает подниматься по позвоночнику.

— Санто Калдроне, Лор…

Мои ресницы закрываются, коснувшись щёк.

— Что ты со мной делаешь?

«Жду, когда твоё тело потушит этот огонь».

— Ч-что?

Он аккуратно отпускает края моего платья и проводит тканью вдоль моих бёдер. Если он планирует надеть бретельки обратно на мои плечи и закончить…

Тихонько усмехнувшись, он просовывает руку в разрез моей юбки и обхватывает мою промежность.

— Какая хорошая маленькая птичка. Совсем мокрая.

Он ласкает меня сквозь ткань, и я начинаю мяукать, потому что мне хочется, чтобы он всё продолжал и продолжал двигаться.

— Не стоит ли нам это снять?

Он, должно быть, отрастил когти, потому что нечто ужасно холодное и острое разрезает промокшую ткань.

И затем Лоркан Рибав, хозяин небес и законный король Люса, опускается на колени, берёт мои руки и кладёт их себе на голову.

— Держись за меня, mo khrà.

Я сжимаю его волосы руками, а он хватает прозрачную чёрную ткань и срывает с меня комбинацию, оставив на мне лишь кусочек ткани, который сидит на моей талии, точно плохо подобранный пояс для чулок, украшенный хвостом.

Втянув когти, он хватает меня за колено и закидывает мою ногу на своё широкое плечо, поверх кожаной кирасы, которая всё ещё надета на нём, тогда как на мне не осталось почти ничего. Я покачиваюсь и вцепляюсь в его волосы так крепко, что боюсь оторвать их от его головы так же, как он порвал моё платье.

Но прежде, чем я успеваю обрести равновесие, он запрокидывает голову, разделяет мои припухшие губы и прижимается губами к моей промежности.

Первое прикосновение его языка обездвиживает меня. Когда он проводит им во второй раз, из меня вырывается стон, а конечности начинают вибрировать. Третий раз… третий раз уничтожает меня. Я хватаюсь за его голову, он хватается за мои бёдра, и я начинаю так сильно содрогаться, что мои кости разжижаются, и я опускаюсь на его лицо, точно расплавленный воск.

Он посасывает мой пульсирующий клитор и раз за разом проводит по нему кончиком языка, пока я возвращаюсь из того мира, в который он меня отправил.

«Такая чертовски сладкая».

Когда я слышу его слова, хаотичные удары моего сердца выравниваются. А я-то боялась, что могла его задушить. Какая это была бы жалость, учитывая то, как искусно он владеет языком.

Его губы изгибаются рядом с моей припухшей промежностью. Он опускает ногу, которую закинул себе на плечо, и в последний раз целует самый необыкновенный квадратный сантиметр моего тела.

Когда он отклоняется назад, на его лице написана самая ленивая, самодовольная и сияющая улыбка.

— Надеюсь, я всегда смогу тебя удивлять, Behach Éan.

Он облизывает нижнюю губу, которая блестит из-за меня, и издаёт такой низкий звук, что мой желудок сжимается.

Кончить на его бедре — это было нечто.

Но когда этот мужчина, очевидно решивший избавить моё тело от влаги, облизал меня — это оказалось чем-то совершенно другим.

Когда его высокое и широкое тело распрямляется, точно струйка дыма, моё сердце начинает колотиться. Я напугана, но я также в предвкушении — это пугающее предвкушение того, что будет дальше.

Он ловит мой взгляд, и смахивает прядь волос со своих глаз.

— Не стоит пугаться. Нам необязательно продолжать…

Я приподнимаюсь на цыпочках и прижимаюсь губами к его губам, чтобы заткнуть его, потому что этот мужчина доставил мне удовольствие уже трижды, а я его ещё даже не касалась. Я снова ощущаю свой вкус, на этот раз на его губах, но я не морщу нос, так как это сводит меня с ума от желания. Я хочу попробовать его. Смешать наши вкусы и создать такой вкус, который будет только нашим.