Вечность в твоих глазах

Ошарашенная я переплетала нити воедино, рвать, как и убирать такие, смерти подобно. Вот откуда блок. Её мать пыталась оградить свою девочку от боли, от сильной любви, от ненависти. И молила ночами, под светом Эны, поливая мольбы слезами. А это самый сильный оберег.

Трясущимися руками закрепила плетение, Эна пробежалась лучами, проверяя не навредили ли её подопечной. Кивнула, и собрав своё сияние, начала затухать.

Лисса улыбалась во сне. Я на негнущихся ногах, прикрыв дверь, поспешила в совет старейшин.

ЛИССА

В тенях от отражения любви, ловлю твой образ.

В звёздах тает солнце…

И блекнут в ожидании миры, в затянутых туманами колодцах…

Неведом страх блуждающей душе, пока на крыльях нежность засыпает,

В дыханье стон…

Распятьем на руке, надежда неизбежность убивает…

В реальности открытое окно, вспорхнуло откровение, туманом…

Мы ждём.

И замираемся тоской, неведомости, пьяные дурманом…

Я проснулась отдохнувшая, душа махала крылышками, как маленький дракончик. Хотелось петь, танцевать.

Схватив расческу, подошла к зеркалу. На меня смотрела симпатичная девчонка с озорными фиолетовыми глазами. Показала ей язык. Она сделала то же самое. Мы рассмеялись. Щёлкнули друг друга по носу и разошлись. Я в ванную, она куда то по своим делам.

На кровати лежала туника и лёгкие брючки. Рядом на полу симпатичные сандалии со шнуровкой.

В обеденный зал зашла с улыбкой, поприветствовав всё тех же знакомых. Виера смотрела на меня с каким то загадочным прищуром. Потом расспрошу, что она нашла ночью во мне интересного. А судя по её улыбке, по меньшей мере клад с золотом.

Кристиан не сводил с меня взгляда, осунувшиеся щеки, бросились в глаза. Руки подрагивали. Наверное ночь глаз не сомкнул.

«Не переживай, всё хорошо»,

глядя на него подумала я. Он вздрогнул,

«Лисса?!»

услышала я его голос. Подняла голову, он молчал.

«Лисса, ты слышишь?».

Теперь дёрнулась я и вопросительно посмотрела на него, на Виеру, обвела взглядом всех старейшин. Видящая улыбалась, старейшины сидели в напряжении переводя взгляд то на меня, то на Кристиана. А он выскочив из за стола, схватил меня на руки и закружил.

— Ты меня слышишь!!! Слышишь!

— Пусти, дурной дракон, фу… принцесса ещё не поела.

Хохот стоял под своды замка, Виера вытирала слёзы, будем надеяться тоже от смеха.

— Полетаем?

Спросил Кристиан после обеда, когда мы стояли на балконе.

Бронзовый дракон взмыл в небо, я замирала от восторга, раскинув руки и пела. О драконах, счастье, небе и ветре. Кристиан пел вместе со мной. Я была счастлива. Счастлива настолько, что если мне скажут, что это последний день моей жизни, я не пожалею ни о чём. Потому что я лечу. Пусть на спине дракона, но моего дракона. И взмахивает крыльями он, но я их чувствую как свои.

Приземлившись на балкон, и обернувшись, обнял.

— Беги, Лисса, сегодня особенный день. Тебе надо переодеться. Серебристые уже на границе.

Я оторопела. Совсем забыла.

Мы стояли на дворцовой площади, когда восемь серебряных драконов опустились на неё, тут же оборачиваясь. Я завороженно смотрела сначала на переливающихся снежным серебром драконов, а потом уже на них же в человеческом обличии. Того дракона, который нам встретился у пещеры, узнала сразу. И опять появилось это чувство бежать к нему сломя голову. А он и не дал мне ни минуты на раздумья, распахнув руки. И я кинулась, побежала, зарылась в эти тёплые объятья.

— Дочка, — выдохнул он в мои волосы. — Родная. Живая. Великие Боги, спасибо.

Он долго меня не отпускал, да и я не хотела. В его руках ушли все мысли, печали, горечи. Наконец то оторвавшись, он повернул меня к плачущей женщине, и я замерла.

— Мама?

Она удивительно была похожа на мою маму, это потом я уже увидела отличия. Но сейчас я была в шоке. Она шагнула ко мне, чуть пошатнувшись, и я поймала её в объятья. Тонкие, как у меня руки, гладили мои щёки, волосы. Словно она не верила своим глазам. Слёзы её текли и текли. Моё сердце билось таким там-тамом, что позавидовали бы все шаманы степей.

Серебряный дракон обнял жену,

— Левада, успокойся. Тихо, тихо. Всё хорошо. Видишь, она живая.

Драконница сглотнула, вытерла слёзы и улыбнулась.

Драгон Тар-Ис Ноэрдан, повернулся ко мне, и указал на сопровождение.

— Кирсен, твой старший брат.

Мужчина поклонился, в его глазах запрыгали бесенята, улыбка была обворожительно безбашенной.

— Михрен, младше тебя на сотню.

Удивилась, не подавая вида, разглядывала молодого мужчину с серьёзным взглядом. Было в нём что то от отца. Надёжность, упрямство.

— Ждана и Вериса они родились, когда…

Голос дракона охрип и дрогнул. Я кивнула, не стоит переживать. Жизнь не должна замирать, даже если из неё уходит родной человек.

Девушки были почти похожи. Почти. Одна была такая же серьёзная, как младший брат. А другая, Вериса, полная копия старшего. Озорные васильковые глаза с фиолетовой радужкой, еле удерживали брызжащее из них веселье. Курносый носик, скорее всего личный шпион, морщился от того, что хозяйке всегда хотелось смеяться, а уголки пухлых губ то и дело дёргались. Она мне определённо нравилась. С огромным удовольствием обняла всех. От каждого почувствовав тепло и искренность.

— А эти, — он указал на двоих высоких и стройных, парней. — Правое и левое крыло клана. Самые сильные и выносливые бойцы. Тэр Адриан и тэр Грахт.

Старейшины вышли вперёд. Пожали руки мужчинам, каждую женскую ручку приложили сначала ко лбу, потом к губам.

— Располагайтесь. Отдыхайте. Через два тала встретимся в обеденном зале.

Кристиан подхватил меня оглушенную и ослепшую от слёз.

— Пойдём к реке. Она успокаивает.

И я поплелась за ним.

Наплескавшись в воде, сидели прижавшись, бросая в реку гладкие, почти прозрачные камешки.

— Что сказала Виера?

Нарушил молчание Кристиан.

Я задумалась, как рассказать. Вряд ли его обрадует рассказ видящей. Но ему это знать надо.

— Когда я переродилась у дамианов, мою мать там убили. Ни один дамиан не рождался с белыми волосами и голубыми глазами. Отец долго прятал меня, тридцать лет, он вырастил из дочери хорошего бойца. Но вечно прятаться не сможет никто. Бой был жестоким. Ты помнишь какую изломанную дьяволицу ты нашел?

У эниорфов при всей их терпимости к другим расам, выжить тоже оказалось сложно, и опять практически светлые волосы и голубые глаза привели меня на костёр.

Самая лучшая жизнь сложилась у снежных волков. Там я была счастлива, пока стая гончих не вырезала весь клан. Не пожалели ни женщин, ни детей.

Когда я здесь сложила крылья, ты не смог меня найти на Грани, потому что мою душу перехватила Лунная драконница. Только удержать не смогла. И, так же как ты, искала. Только тебе я нужна была и телом и душой. А Лунной надо было родить ребёнка и вселить душу, и душа должна была быть от светлой драконницы. А их, как ты понимаешь, практически не было. Упустив душу Лиссы, бросилась на поиски, нашла её в снежной волчице, не зная, про дамианов и эниорфов, ты ей преграждал поиски.

Теперь во мне две драконницы, эниформ, дамиан и не законченная человеческая жизнь. Какая сущность окажется сильнее, и сможет человек выпустить хоть одну?..

Зато я теперь понимаю почему мама не смогла жить без отца. Он был её единственным. А у людей этого нет. Есть просто любовь и верность. Но и они величайшая редкость на Земле. Такие люди поистине счастливы. Маме не повезло.

Кристиан слушал не перебивая. Он предполагал что то подобное. Теперь всё встало на свои места.

Я смотрела на него и ждала. Он повернулся, заглянул своими янтарными глазами в душу. Обнял, крепко прижав к себе.

— Я люблю тебя, Лисса. Даже если бы вытащил тебя волчонком с рожками. Всё равно люблю.

Я рассмеялась.

— Волчонок бегал бы за тобой как хвостик, бодал рожками и требовал молока и мяяяса!

Кровожадно протянула я, и цапнула Кристиана за ухо.

Теперь уже хохотали мы вместе.

КРИСТИАН

Лисса начала оживать. Почти вернулось её озорство, всё чаще стала улыбаться. Я любил её улыбку.

А уж когда налетавшись и скатившись по моему крылу она обвинила меня в том, что я фальшиво пою, и медведь танцевал на моих ушах краковяк, я хохотал как ненормальный.

Пересказ слов Виеры не порадовал, но я каким то седьмым чувством знал, ещё до слов Виеры, что это так. Осталось ждать. То, что Лисса услышала мыслеречь и сама смогла сказать, для меня стало величайшим подарком. Теперь я смогу общаться с ней в полёте, что упрощает взаимодействие драконов в истинном облике. Да и могу поговорить с ней даже на расстоянии. Мы так мало времени проводим вместе.

Лунная, странно, о них так давно не слышали. Снова вспомнил сказки Виеры, в том числе и про Лунных. Они прочно связаны с Эной. Силы и магия у них идёт с её лучами. Ночью Лунные становятся настолько сильными, что не каждый дракон, даже сильнейшие Чёрные, не свяжутся с изящной Лунной драконницей. А клан снежных волков действительно был уничтожен гончими около ста лет назад. Но, насколько помню, белые волки нашли выводок крошечных снежных волчат. А потом и огненные лисы вытащили из под мёртвой волчицы двоих. За сто лет, конечно, клан не возродить, но лет через пятьсот снежные опять появятся. Это был сильный клан, голубоглазые волчицы с со снежными волосами, тонкие, как тростинки. Нежные, добрые. И огромные мощные волки. Гончие взяли их врасплох.

Задумался. Дед просил не опаздывать на торжественный ужин.

В зал зашёл вместе с друзьями. В этот раз Ларин был с семьёй. И не только он, все приглашенные пришли семьями. Во главе стола старейшины, справа Серебристые, слева наше крыло. Коротко поклонившись и поприветствовав гостей, расселись. Половину тала сидели скованно, но постепенно начали общаться, потёк неспешный разговор. Да, трудно найти общий язык с теми, с кем прекратили всякие отношения более четырех сотен лет назад.

«Из за меня?»

Раздался тихий и печальный голосок в голове.

«Не печалься, Лисса, все допустили ошибку. Я самонадеянно решил, что всё смогу сам. А надо было действовать через совет старейшин, а твой отец просто не поверил в истинность пары. Они появлялись всё реже и реже. Пары создавались внутри кланов, а единственная могла находиться в другом. Никто об этом не задумывался и прекрасно жили в любви и уважении. Бывало и в одном клане появлялись истинные. А в нашем возрасте… он подумал, что мы придумали себе сказку.»

«Ага, Ромео и Джульетта».

«Кто?»

«Потом расскажу».

Она хихикнула и замолчала.

Я разглядывал присутствующих. Давно не собиралось всё правящее крыло, да ещё и семьями. У Ларина уже взрослые дети, даже уже не дети, а полноценные драконы, сын наравне со всеми делает облёты. Дочери красавицы, старшая Рояна сидела напротив меня, интересно, от кого она так глазки отводит и краснеет как горная оцветица? Проследил ее взгляд. Серебристый, старший сын. Надо же. Хохотнул про себя, что Драгон Тар-Ис, все дороги покрыты бронзой?