Любимая для эльфа 2

* * *

Первые восторги по поводу возвращения Лу остались в прошлом, и теперь Марина лежала, свернувшись клубочком, на его вишневом диване, положив голову на мужское бедро, и в этом не было ни капли эротизма. Как и во взглядах Лукаса, которыми он встретил новый облик Марины, хотя смотрел гордо и одобрительно — точно на выращенные им красивые молодые деревья.

Марину знобило, это была нервная лихорадка, и Лукас сотворил плед, плотный и мягкий, в который Марина укуталась.

Лукас говорил чуть нараспев, убаюкивающе:

— Ммм, Флав улыбнулся загорелой блондинке? Это Паола, мы с ней некогда занимались сексом. Недавно она вернулась с курорта. Сомневаюсь, что у нее на Флава виды.

— Такая чувственная, яркая, томная!

Лукас мягко остановил:

— Понимаешь, дело не в прелести конкретной Паолы. Флавиану необходимо внимание многих. Он обожает нравиться. С какими только девушками я его ни видел.

Марина перебила:

— Злой ты, Лу! Зачем ты мне это рассказываешь?

Низкий голос обволакивал, точно второй плед:

— Чтобы ты знала правду. Кэйли считает, что Флав может полюбить? Я уверен: он может. Только сомневаюсь, что тебя. А беда в том, что к тебе у него сохранится настоящий, искренний интерес, пока ты не пройдешь Церемонию с кем-то еще. Тогда его «чувства» вмиг рассеются… А пока он будет добиваться тебя, прикладывая все свои таланты, душевные и физические, и ты перестанешь верить мне, а потом забудешь слова Кэйли и встанешь под его флаг… Но, полагаю, даже после Церемонии Флав станет уходить в другие миры, чтобы с кем-то поразвлечься. Такой, каков он сейчас. Изменений качественных, серьезных, я пока не вижу.

— Что мне делать?

Лукас задумался:

— Бежать бесполезно. Я могу запретить ему видеться с тобой полностью. Но пока ты сама не перегоришь, толку не будет. Даже если Флав остынет в корысти и временно переключится на кого-то еще. Общайся с ним, используй его в свое удовольствие. Не доверяй ему. Он должен надоесть тебе естественным путем. Или полюбить тебя. Дадим все же чуду шанс. Но проверять его серьезность буду я.

Это вносило в душу Марины покой — так сладко было знать, что некто мудрый и сильный обо всем позаботится.