Невозможная принцесса

* * *

– В гости?! – Шарлотта округлила глаза. – В дом Вельзевула?! Нет! Да ты что… Нет! Я боюсь!

– Никто тебя там не укусит. Мне разрешили вечеринку! Придешь, мы раздобудем вкусностей, эссенции, посидим у камина, поболтаем, расскажешь о своей жизни. Мы даже толком ни разу не рассказывали друг о друге. Я клянусь, я ни слова не скажу про твоего парня! Дэваль Грейв – запретная тема, обещаю! Ну разве что поделюсь впечатлениями о дозоре с ним, но обещаю найти приличные слова.

– Это же дом Вельзевула! Туда не приглашают таких… как я.

– Честное слово, Самаэль сам предложил. В последнее время он будто… стал относиться ко мне лучше. После того как кастодиометр показал полное отсутствие шансов на новую жизнь, Самаэль как будто жалеет меня.

Шарлотта помрачнела и отвернулась. На нее занятие по измерению душ произвело неизгладимое впечатление. Правда, с неожиданной стороны. Когда я стала выпытывать, почему подруга ходит мрачная, она нехотя призналась:

– Я знала одного парня, совершившего преступление здесь, в Мортруме. Последний раз видела его перед судом, наставник сказал, его приговорили к работе на благо… В общем, я подумала, что это какие-то обязательные работы.

– Его заточили в кастодиометр, – догадалась я. – Что он натворил?

– Уничтожил душу. Встретил одного человека из земной жизни, не сдержал эмоций и перешел границу дозволенного. Этого не должно было случиться, но иногда и всемогущие иные ошибаются. Его наказали. Я просто боюсь сделать что-то не так.

– Не бойся. – Я улыбнулась. – Не буду отходить от тебя ни на шаг! И Харриет тоже.

– Харриет? Твой друг?

– Похоже, что да. Вряд ли он с этим согласен, конечно. Но врач сказал в морг, значит, в морг. В смысле, друг. Тебе он должен понравиться. А ты ему. Я в вашей компании самая безответственная.

Шарлотта слабо улыбнулась, но мне все равно показалось, что идея провести ночь в доме Вельзевула ей не понравилась. С одной стороны, я ее даже понимала. С другой – если тебя приглашают в дом к твоему парню, вроде как надо радоваться. Легальный способ провести с ним еще больше времени. Хотя наверняка в их паре Дэваль решает, сколько времени проводить вместе.

Поняв, что думаю о паре подруги и Грейва больше, чем следовало, я сосредоточилась на грядущем. Волноваться перед первым дозором оказалось неприятно. Я бы и так нервничала, близость к Пределу всегда приводила меня в состояние возбуждения, причем совершенно непонятного – иногда я предвкушала, а иногда страшилась новой встречи с Аидом.

Когда я вышла из колледжа и направилась в министерство, то поняла, что не помню ничего из прошедшего утра – все мысли были поглощены предстоящим дозором.

В холле министерства меня ждал Дэваль. Со скучающим видом он стоял у лестницы и при виде меня лишь поднял бровь, словно не ожидал, что я приду. Неужели думал, что испугаюсь?

– Тебе не говорили про форму? Ты не на экскурсию идешь, а в дозор.

Я распахнула куртку, чтобы продемонстрировать спортивную форму.

– Внизу холодно.

Стражи носили черное, спускались к Пределу в куртках или плащах, а мне выдали лишь малиновое недоразумение. По прошлому заходу в поземные тоннели Мортрума я помнила прохладу, которая вполне могла превратиться в настоящий холод, если бы мы провели там больше времени.

– Первое и самое важное, что ты запомнишь: Самаэль велел, чтобы ты не пострадала, даже если будешь напрашиваться, но я не самый послушный мальчик в семье. Поэтому рекомендую быть вежливой, кроткой и даже немного восторженной.

Я хмыкнула, но промолчала. Могу быть только молчаливой, но смотреть буду красноречиво.

– Второе правило: выполнять все мои приказы. Любые. Все понятно?

– Понятно, – буркнула я, когда поняла, что вопрос вовсе не риторический. – А полезная информация будет?

– А я твой напарник, а не препод. Что такое дозор, тебе должны были объяснить. Обычно я работаю один, но раз уж папуля тебя навязал, сделай одолжение, не мешай. Ври, что ужасно увлечена и устаешь от количества новых впечатлений. Сделай Самаэлю приятное, ты же умеешь.

В последней фразе мне почудился какой-то подвох, но как красиво ответить, я не придумала.

Сегодня мы прошли в подземелья через другую дверь, располагавшуюся в одной из закрытых частей министерства. Меня в такие не пускали. Дэваль отпер ее своим ключом и, пропустив меня внутрь, запер. Честно сказать, я ему не доверяла. Да, приказ Повелителя священен даже для него, да, однажды он уже спас меня от Аида. Но кто знает, какие мысли бродят в голове Дэваля? Вполне возможно, это очередной этап его игры.

Во тьме, почти абсолютной, Дэваль чувствовал себя комфортно. А мне приходилось смотреть под ноги, чтобы не оступиться: местами дорога была неровная и каменистая. Через несколько минут глаза привыкли к темноте, но не настолько, чтобы уверенно идти вперед.

Я запахнула куртку поплотнее. Вместе с тьмой под кожу проникал холод.

– Ничего интересного в дозоре нет. Стоишь возле прорехи и следишь, чтобы из нее ничего не вылезло. Спать запрещено, отлучаться запрещено. Страж – неблагодарная работа, так что будь готова, никто не будет вытирать тебе сопли.

Дэваль вдруг остановился.

– Завяжи.

– А? – Я едва на него не налетела.

Дэваль кивнул на свой ботинок, и, лишь всмотревшись, я заметила развязавшийся шнурок.

– Мечтай! – фыркнула я.

– Что я сказал о приказах?

– Я не буду завязывать тебе шнурки. Правило – это о важных приказах. От которых зависят жизни. А капризы мальчиков со скверным характером сюда не относятся.

– Неужели? – Дэваль откровенно издевался и не скрывал. – Ну вот нагнусь я завязывать, потеряю обзор, оставлю стажерку одну всматриваться во тьму. И что? Ты можешь адекватно оценивать ситуацию? Умеешь видеть признаки появления прорех? А ты знаешь, что прореха может появиться в любом месте и в любой момент? Вот пока ты тут стоишь с недовольным лицом…

Он сделал шаг вперед, вынуждая меня отшатнуться, упереться спиной в холодную стену.

– В этот момент здесь, – Дэваль поставил руку возле моего лица, – появится прореха, и все – ты уже ее коснулась. Ты уже в аду.

– Ты тоже.

– Завяжи шнурки.

– Ты серьезно?

– Вполне. Иначе я верну тебя братику.

– Зачем тебе это?

– У всех свои методики обучения. Предел не прощает ошибок. Я хочу, чтобы ты мне подчинялась. Чтобы твоя вера в то, что мои приказы нужно выполнять немедленно и безоговорочно, была абсолютной. В любую секунду дозора. Если я говорю уходить, ложиться, бежать, принести мне воды или бумагу и карандаш. Если велю погибнуть или убить другого. От работы стражей зависит много жизней. Поэтому вы без раздумий должны пожертвовать в случае необходимости своей.

– Но не ты?

– Не я, – согласился Дэваль.

Он наклонил голову, словно изучая мою реакцию.

Никто не спрашивал, хочу ли я быть стражем, готова ли жертвовать собой ради других.

– И что тебе помешает сделать так, чтобы я добровольно отправилась в Аид?

– Ничего. Тебе остается только верить.

Он отстранился.

– Завяжи.

Стиснув зубы, я опустилась на колено и взялась за шнурки. В темноте делать это было неудобно, спешка – хотелось побыстрее отвязаться – не добавляла мне ловкости рук. Но наконец я справилась с задачей и выпрямилась.

Дэваль не шелохнулся.

– Идем? – спросила я. – Или насчет открывшейся прямо здесь прорехи ты не шутил?

– Ты ведь связала мне ботинки, да? – спросил он.

Черт, да как он понял?! Я ведь старалась держать максимально невинное выражение лица. Хотя наверняка так и понял. Надо было притворяться злой и раздраженной.

– Не понимаю, о чем ты, очень темно, – холодно ответила я. – Можешь приказать мне проверить, но помни, что зрение у меня не такое совершенное. Могу и ошибиться.

Клянусь, я слышала, как в темноте скрипнули его зубы!

Но все же Дэваль наклонился и быстро распутал мой неуклюжий узел. Жаль, я бы с удовольствием посмотрела, как он поцелует носом землю.

Зато дальше, до небольшой пещеры, мы шли без тупых приказов. Еще до поворота я поняла, что впереди нас ждет прореха – струился тот же едва уловимый свет. Эта прореха была определенно больше, чем та, что показывал Самаэль, а еще возле нее несла дозор парочка стражей – девушка с короткими пепельными волосами и бритый наголо мужчина, весь покрытый жуткими татуировками. Дайте угадаю: он попал в Мортрум, потому что пугал бабушек на улицах?

– Анна, Кай, мы вас сменим, – кивнул Дэваль.

На меня посмотрели с любопытством. Может, раньше Дэваль всегда приходил один, а может, слава обо мне распространилась далеко за пределы ближайшего окружения. В последнее время мы с Дэвалем дали много представлений. Хоть на гастроли выезжай.

– И что дальше? – спросила я, когда Анна и Кай ушли, оставив нас возле мерцающей завесы.

– Ничего. Просто стоишь и следишь. По регламенту нельзя спать или отлучаться, но… – Дэваль посмотрел на прореху. – У этой почти нет шансов выпустить душу.

– А если… дозор оказывается там, где эти шансы есть? И душа вырывается?

– Тогда надо загнать ее обратно, не допустив касания. Желаешь потренироваться?

– Нет, спасибо.

– Поздно, это приказ.

Боги, эти сутки будут бесконечными!

Единственный раз, когда я видела Дэваля в чем-то, напоминающем бой, – когда он сцепился с Самаэлем в тренировочном зале. И тогда он выглядел не слабее брата. Не знаю, чьей победой кончился тот спарринг, но у меня вряд ли есть шансы. Папины курсы самообороны для девочек против изнуряющих тренировок стража.

Так и вышло: я оказалась на земле раньше, чем успела настроиться.

– Плохо. Ты в аду. Второй раз за дозор.

– Я в аду, потому что в дозоре с тобой.

– В этом и была папина задумка.

Тут не поспоришь. Наказание удалось на все сто.

Кое-как я поднялась, отряхнулась и попыталась оказать хоть какое-то сопротивление. Пару раз увернулась, а потом каким-то непостижимым образом молниеносно оказалась прижата к груди Дэваля, и его шепот раздался у самого уха:

– И снова в аду.

– Да это невозможно в принципе! Вы должны выдавать стражам длинные палки, чтобы ими они тыкали в темные души и загоняли их обратно.

– Когда-то выдавали, но потом это признали жестокостью.

– И как именно мы должны драться без прикосновений? Это нереально!

– Ты же понимаешь, что это должно быть прикосновение к открытой коже, и достаточно длительное? – с подозрением спросил Дэваль.

– Кто бы мне это объяснил. Твой брат много говорит, но мало по делу. Насколько длительное?

– Мы как-то не засекали. Ты одна из немногих, кто пережил прикосновение. Может, тебе бы и хватило сил вырваться самой. А может, нет. Вероятнее всего, нет. Но мы уже не узнаем. Поэтому третье правило: бей быстро, больно и старайся уложить с первого удара. Потом за шкирку – и обратно за Предел.

– Это как-то…

Я осеклась. Что сказать? Опасно? Странно? Жестоко? Глупо?

Сколько они так дежурят возле стремительно рвущейся материи, отделяющей оба мира от катастрофы? Сколько стражей отправилось в Аид, жертвуя собой или не справившись с задачей? Самаэль говорит, души выбираются редко, но на моей памяти – а я здесь несколько недель – вырвалась одна. Что стало со стражем, охранявшим прореху, через которую это случилось?