Без нее на ней женился

И вот на этих пыточных приспособлениях мне предстояло провести примерно четыре часа. И единственное, что удерживало от малодушного поступка махнуть на все рукой и отправиться домой — это деньги. Созвонившись еще раз с Владимиром Романовичем, я окончательно обсудила детали. Ната как раз собиралась приступить к моему переодеванию, когда я, схватив телефон, спряталась от нее в ванной комнате. Уже тогда почувствовала, что висящие на сгибе ее локтя кожаные брюки предназначены не ей.

— Красота требует жертв, — продолжила подруга, когда мы подходили к другой лестнице, которая вела наверх. — Скоро окажемся возле клуба. А там придется проглотить все свое недовольство и строить из себя… Кого-то, кто мне не нравится.

— У красоты слишком завышенные требования, — парировала я.

И вот после этих слов девушка замолчала. И хорошо. Нутром чуяла, минуты три и точно поругаемся.

Здание, в котором находился клуб, было красивым и притягивало взгляд. Всего два этажа. Огромная вывеска над входом, на которой мигало красно-зеленым светом название заведения. У широких входных дверей стоит охрана. Не сложно догадаться, что здесь они играли роль не только «пропускного пункта», но и вышибал. И не важно, популярный клуб или простой небольшой бар. Везде хватает любителей помахать кулаками и нанести ущерб владельцу.

Музыка лилась на улицу. Еле слышно, слегка касаясь слуха. Народ, что толпился у входа, ожидая, когда их пропустят внутрь, пританцовывал в нетерпении. Охрана, скользя по молодым парням и девушкам (на первый взгляд не заметила никого старше тридцати), не торопилась кого-либо запускать.

И как бы ни хотелось пройти в популярный клуб через парадные двери, наш с Натой путь лежал за угол дома. По словам Владимира Романовича там находился черный вход. И ближе к пяти специально для нас его должны были открыть. На улице было уже довольно темно. И если бы не яркое освещение, скользящее по островкам луж, что оставил дождь на асфальте разноцветными разводами, я бы точно пропустила неприметный узкий проход, отгороженный от тротуара дверью, спаянной из металлических прутьев.

— Мрачновато, — пробормотала за спиной подруга.

— Согласна.

В районе груди, с левой стороны что-то неприятно заныло. И несколько вдохов дались мне с большим трудом. Боль, поначалу почти не ощутимая, растеклась по легким, не позволяя нормально дышать. Это продолжалось всего несколько секунд. И их хватило, чтобы внутри поселился необъяснимый страх. Будто войдя в этот клуб, я накликаю на себя очередные проблемы. Однако, трусливо сбегать не собиралась. Раз пришла, значит надо действовать.

Войдя в здание через черный ход, оказались в темном коридоре. Света здесь катастрофически не хватало. Я несколько раз спотыкалась на ровном месте, потом случайно задела сумкой проходящего мимо мужчину. Извинилась и пошла дальше. Не реагируя на летящие вслед оскорбления. Незнакомец явно был навеселе.

Дойдя до конца прохода, открыла дверь, что располагалась справа и оказалась в очередном коридоре. Здесь было гораздо светлее и оживленнее. Работники клуба суетились, кто-то бегал туда-сюда, размахивая какими-то бумагами.

— Дальше куда? — шепнула на ухо Наташка.

— Основная гримерка, — пожав плечами, ответила. — Владимир Романович сказал, что я увижу.

И мы действительно ее увидели. Она располагалась на углу, за которым начинался очередной коридор. Заглянув за него, поняла, что отсюда до сцены не так уж и далеко. И музыка, ожидаемо, слышится гораздо лучше.

Постучав в дверь, на которой крупными печатными буквами на пластмассовой табличке краской было выведено «Основная гримерка», не дожидаясь разрешения войти, прошли в просторное помещение. И сразу попали под прицел шести пар глаз.

— Добрый вечер, — неуверенно сказала, блуждая взглядом по полу. Никогда не любила такое пристальное внимание. — Я Олеся, а это, — указала рукой на топчующуюся за спиной подругу, — Наталья. Мы звонили Владимиру Романовичу по поводу выступления…

— А-а-а-а, — протянул худощавый мужчина средних лет, облаченный в рваные голубые джинсы, черную простую футболку и красные кеды, — Олесенька. Вы вовремя. Ребята как раз собирались репетировать.

«Ребята» коими оказались внушительного вида шкафообразные рокеры, хмуро взирали на меня.

Я почувствовала себя готом среди панков. Мужчины не верили, что стоящая перед ними девица на жутких каблуках и с шухером на голове, способна на время стать их лидером. Откуда мне было об этом известно? На их лицах все было красноречиво написано.

— Промахнулась, — хмуро взирая на музыкантов, выдала Ната — Надо было тебе вместо корсета кожаную жилетку или косуху раздобыть.

Закатила глаза, с ужасом понимая, что и на такое бы моя подруга пошла, в намерении сделать из меня рок-диву.

— Романыч… — подал голос бородатый громила, складывая руки на груди. И как он с такой горой мышц вообще конечностями свободно двигает. — Это что такое? Подставить нас решил? Захотел из рок-клуба попсовую розовую… сделать?

— Костя, не заводись, — спокойно проговорил хозяин клуба. — Девушки только пришли, а ты уже не доволен.

— Не он один, — проворчал другой амбал, на полголовы ниже своего товарища. Зато в плечах ему ничуть не уступал.

— Хамло, — буркнула Наталья, брезгливо смотря на Константина.

— Девочка, — тот, судя по всему, решил не оставаться в долгу, — прикрой рот и топай на выход.

— И не подумаю, — выпалила девушка.

— Тогда я тебя сейчас вынесу, — пригрозил шкаф, направляясь в ее сторону.

— Костя! — грозно выкрикнул Владимир Романович. — Не пугай девочку! Олеся, проходи, располагайся. Эти… — он обвел группу хмурым взглядом, — спокойные и уравновешенные молодые люди расскажут тебе о программе на сегодня. Если что-то будет не устраивать, меняй. Они хоть и хамло, зато талантливое. Наталья, прошу следовать за мной.

Произнеся это, он в мгновение ока оказался рядом с Натой и, ухватив ее под локоток, повел на выход.

Я же осталась одна. Наедине с пятью жутко недовольными мужчинами бандитской наружности. И что делать? Вон они как все дружно волками смотрят. Словно действительно вот-вот превратятся в этих лохматых зверей. Такое сравнение болью отдалось в голове. На долю секунды показалось, что я вижу перед собой не людей, а стаю волков. Один из них, с черной шерстью, стоял чуть впереди…

Прикрыла глаза, пытаясь вернуть себе душевное спокойствие. Померещится же такое.

— Ну что, Олесенька, — с издевкой произнес Константин, пряча ладони в карманах потертых джинсов. — Показывай, на что способна. Если разочаруешь, вылетишь отсюда подобно жестяной банке, что выкидывают из окна.

Он мог говорить что угодно, по хитрым зеленым глазам понимала — проверяет на вшивость. Если выдержу, заслужу уважение, если струшу… Из окна, конечно, не выбросят, но на выход укажут.

— Сначала расскажите, что запланировали вы, а потом я поделюсь своими соображениями, — ровно сказала и приступила к раздеванию. Стоять в куртке было жарковато. Топили здесь хорошо.

— А я говорю, «Медведь» должен идти после «Тонкая красная нить», — спорил со мной Костя.

— Нет, не пойдет, — погрозила ему указательным пальцем. — Нужно что-то более… позитивное.

— «Сосиска»? — выдвинул свое предложение Васька.

— Не настолько позитивное, — хмыкнула. — И лучше разбавить третьей группой.

— Вот если бы сегодня с нами выступала Люська, мы бы ограничились своим репертуаром, — вздохнул Гришка.

— Люська ушла в запо… Кхе, — прокашлялся Константин, — приболела. Вот выйдет после загу… больничного, и выскажешь ей все.

Мы разместились на удобных широких кожаных диванах, что стояли друг напротив друга и оживленно спорили. Не сказала бы, что эти брутальные рокеры приняли меня в команду. Но подкалывать перестали минут через двадцать, когда я решила показать им свои вокальные способности. На особое одобрение не рассчитывала. Однако, мужчинам понравилось. Сказали, что голос надо совсем немного усилить и сойду за любительницу тяжелого рока.

Вот мы и сидели… спорили, решали, как лучше поступить. Потому что невозможно выучить больше десятка песен за два часа, что отдавались на подготовку к выступлению.

Сидящий рядом со мной Костя как-то подозрительно принюхался, приблизил свое лицо к моему, подхватил пальцами прядь волос. Еще раз втянул носом воздух… И это при всех!

— Ты чего? — спросила, отстраняясь. Для этого пришлось облокотиться о сидящего с другого боку Даню. К слову сказать, Даня был мужчиной высоким, хмурым и бородатым. И вот представьте себе такого… Даню. В кожаной жилетке, надетой поверх серой, местами рваной футболки. Кожаных же штанах и тяжелых ботинках на шнуровке. Мне молодые люди с именем Даниил представлялись какими-то нежными, возвышенными, творческими личностями. Худыми и ангелоподобными. От ангела у этого конкретного Даньки были лишь пшеничный цвет волос и голубые большие глаза.

— Пахнет от тебя, — в задумчивости пробормотал мужчина, — подозрительно.

— Лаком для волос, наверное, — предположила.

А чем еще могло пахнуть? Духами я пользоваться не любила. Вещи, пусть и не мои, но чистые. Если от них и могло чем-то пахнуть, то только стиральным порошком.

— Нет, — покачал головой музыкант. — Не лаком…

— Сигаретами, — хохотнул Даня. — Так с какой песни начнем выступление? «Северный флот» или «Колдовство»?

Разговор вновь вернулся к выбору репертуара. Тихо поблагодарила бородатого блондина за то, что ненавязчиво вернул нас к обсуждению программы выступления.

— Я могу исполнить несколько своих композиций, — внезапно даже для самой себя предложила. — Подстроюсь под вашу манеру игры и…

— А на гитаре играть умеешь? — неожиданно спросил Костя.

— Умею, — охотно ответила. — Только на акустической.

— Есть у нас одна свободная. Тоже сыграешь. Свои-то композиции ты лучше знаешь.

На том и остановись. Начинать было решено с одной моей песни, а потом договорились «разбавить» выступление уже известной всем, кто слушает отечественный рок, музыкой. Я против этого ничего не имела. Особенно если знаешь слова и можешь легко поймать ритм.