Ты — Моя Надежда

Глава 6

Утром с улыбкой ты ногой откроешь двери,

Я, как всегда, от радости забьюсь в экстазе

Трижды завять успели в самой красивой вазе

Прошлогодние цветы, знаешь, НЕ ПОШЁЛ БЫ ТЫ!

Завтра будет праздник ― первый день моей свободы, оh, my God,

Завтра будут танцы в гордом одиночестве и полный джаз.

Завтра будет равноправие, правое дело, не мешай,

Это мой последний шанс, My emancipation!

V. I. A. Gra ― My Emancipation

Лёля согласилась почти сразу после убийственного аргумента Алисы. Правда, она с большой неохотой заходила в отремонтированный клуб. Познакомившись с коллективом, по большей части с женской ее половиной, наглядевшись на стройных красавиц, Лёля совсем стухла. Она никогда не комплексовала по поводу своих форм, но на фоне стройных спортивных танцовщиц Лёля выглядела КАМАЗом, случайно попавшим в дорогой автосалон легковых иномарок. Желая подбодрить, Алиса хвалила ее выдающиеся певческие способности, а Юлька все норовила ткнуть ее в грудь, проверяя, настоящая ли она. Девчонки подружились почти сразу, после того как обменялись взаимными колкостями по поводу друг друга:

― Корова!

― Курица костлявая!

Первой пришла мириться Юля, заявляя, что она придумала для Лёли необыкновенный танцевальный номер. Убеждала Лёлю, что все мужики слюни пускать на ее грудь будут, ей даже делать ничего не надо. Надеть костюм и выйти. Алиса расписывала все прелести отведенной Лёле роли и заманивала ее отличной зарплатой. Лёля, смачно выражаясь, противилась и норовила улизнуть из клуба. Танцы с бубнами вокруг Лёли продолжались до тех пор, пока Раиса Ивановна, обматерив всю троицу, не гаркнула на весь зал:

― К роялю, Лёля!

Алиса с Юлей провожали Лёлю взглядами, как провожают новобранца, призванного на фронт.

― Раиса Ивановна, я восемь лет не пела. Я уже вряд ли… там атрофировалось скорее всего…

― Лёля, ша! ― заткнула ее Раиса Ивановна. ― Дай мне ля, и дай мне ее чисто для разнообразия!

Лёля запела. Работники замерли. Ее рокочущий гортанный мощный голос разлился по всему залу. Лёля пела, как настоящая негритянка. С чувством, с болью, с душой, навзрыд. У Алисы потекли слезы. Ну как же так! Как же так можно не уважать свой талант, продавая пирожки на рынке! А сама чем она лучше? Десять лет, спущенных в унитаз. Обида за себя и за подругу клокотала в душе Алисы. Вот костьми Алиса ляжет, но уговорит дурынду, и она будет работать в клубе.

― Хрипишь, ― вынесла вердикт Раиса Ивановна. ― Куришь?

― Курю, ― испуганная Лёля не отрицала.

― Еще раз закуришь, выбью зубы. Поняла? ― отрезала педагог.

― Ага, ― кивнула Лёля. Спорить с педагогом все равно бесполезно. Раиса Ивановна критично ее осматривала, закуривая сигарету.

― Здесь получше, чем у этой, ― кивнула в сторону Алисы. ― Но все равно работы непочатый край. Ты семечки жрешь на рынке своем, признавайся!

― Жру, Раиса Ивановна. Больше не буду. Мамой клянусь, ― затараторила Лёля. Признаться честно, им уже тридцатник стукнул, а Алиса и Лёля все равно побаивались эту немолодую женщину. Взрослые тетки, а все равно страшно!

― Смотри мне. Бери текст, до завтра выучить. И распевайся. Инструмент дома есть? ― спросила педагог.

― Нет, Женька пропил, ― ответила Лёля.

― Понятно. Молодцы, девчонки! Нечего сказать! Женихов оттяпали себе ― загляденье! Усраться и не жить! ― Раиса Ивановна выражений не выбирала. Юля начала хихикать, Алиса стрельнула в нее уничтожающим взглядом, та и притихла. ― Завтра придешь в двенадцать, введу тебя в основной состав. Алиса, ты ей платить будешь?

― Конечно! Сейчас Максу скажу, все оформим официально, ― закивала Алиса.

― Ну, вот и решено. А теперь сгинь с глаз моих, сфальшивила-таки, негодница, мне си бемоль! Как будто не я вас учила, честное слово! Стыдобище! Пошла вон! ― бросила испуганной Лёле Раиса Ивановна и, не вынимая сигарету изо рта, позвала очередную “жертву”: ― Следующая!

После Лёля уже не заикалась о том, что она не сможет выступать у Алисы в клубе. Съехала от мужа-пьяницы. Алиса предложила ей первое время пожить у нее, но Лёля отказалась. Не захотела быть в тягость подруге. Юля подкинула вариант со съемной квартирой, Алиса помогла внести предоплату. Лёля уволилась с рынка, ходила на все репетиции. Угощала всех пирожками и пирогами собственного приготовления. Готовила Лёля потрясающе! Девчонки, ради фигуры, естественно, отказывались, а вот мужская половина коллектива довольно уплетала Лёлину выпечку. Особенно Максим. Этот симпатичный самовлюбленный подхалим кинул на Лёлю глаз. Или она не него. Алиса не хотела вдаваться в детали. Главное, Лёлька расцвела. Для подруги началась новая жизнь, и Алиса была за нее счастлива. Теперь от Алисы зависело, как долго будет тянуться белая полоса для Лёли.

Дела с Михеевой и Юрченко были улажены. Алиса несколько раз встречалась с этими женщинами. Все было обговорено и просчитано даже не на шаг, а на десять вперед. По идее, все должно получиться. Баринов и не предполагал: настолько сильно он разозлил всех своих женщин, что они собрались в целую коалицию против него. Сам виноват. Алисе не было его жалко. Уже поздно было давать задний ход. Надо было держаться до конца. Только вот сама Алиса в самый последний момент сломалась.

Открытие была запланировано на завтрашний день. Тогда же приезжал Баринов. Все было готово. Персонал, обслуживание, концертная программа ― все было выдрессировано с немецкой педантичностью!

Алиса находилась в постоянном стрессе. Она столько труда вложила в этот чертов клуб, столько приложила усилий, настолько упахалась с этими тренировками в спортзале, репетициями, уроками вокала и бесконечной организацией работы клуба, что по-честному, ей стало плевать на Баринова. Положа руку на сердце, ей стало глубоко по барабану, как ко всему происходящему отнесется ее муж. У Алисы началась паника.

С самого раннего детства состояние паники протекало у Алисы в шкафу с пачкой печенья. Благо, в собственном кабинете у нее был шкаф, где она и закрылась вместе с шоколадной выпечкой. Там ее нашли Юля и Лёля. Открыв дверцу шкафа, Юля нахмурилась, заметив, что именно ест Алиса.

― Че здесь сидим? Кого ждем? ― спросила ее строгий тренер, отбирая пачку Алисиного антидепрессанта. Алиса запротестовала, но Юля резко швырнула пачку в ведро мусора. Ее поступок доконал Алису:

― Девочки, я не могу… Простите меня, но я не могу… ― зарыдала Алиса. ― Я думала, я смогу, но я не могу.

Юля с Лёлей переглянулись, в один голос возмутились:

― Что это ты не можешь?

― Ты чего раскисла, мать?

― А я, бабоньки, ничего не могу. Петь не могу, у меня горло болит. Я не выступала десять лет, и я не танцовщица, а тут надо… а я не могу… и вообще… я жирная… корова-а-а… ― Алиса начала выть.

― Тьфу ты, Господи! Я уж думала, что-то серьезное! Юля, где у вас тут коньяк? Че стала? Не видишь, истерика у нее, лечить ее надо! ― раскомандовалась Лёля.

― Ей пить нельзя, у нее выступление завтра! ― попыталась протестовать Юля.

― А мы ей сорок грамм всего лишь, в качестве лекарства! ― не сдавалась Лёля. В дверь офиса тихо постучались, Максим выглянул из-за двери:

― Алиса Дмитриевна, тут согласовать надо…

― Пошел вон! ― рявкнули на него одновременно подруги. Максим стушевался и исчез от греха подальше. Девочки насильно влили в брыкающуюся и рыдающую Алису дозу алкоголя.

― Вы не понимаете! Я не могу! Я петь не могу. Лёля, ты помнишь, помнишь, какой у меня был голос? ― сокрушалась Алиса.

― Да помню, у тебя и сейчас такой, ― возразила Лёля.

― Нет, не такой. Тогда был сильным, а сейчас пшик, нет его, одно подобие. Жалкая карикатура!

― Не дури, Алиса! Нормальный у тебя голос, ― не соглашалась Лёля.

― Вот именно, что нормальный. Обычный, тогда был особенный, а сейчас обычный. Права была Раиса Ивановна, время упущено, я все просрала! ― причитала Алиса. ― Ну, какая из меня артистка теперь? Танцевать толком не могу! И я жирная!

― Вот сейчас не надо задевать мою профессиональную гордость! Это ты полгода назад была жирной, не обижайся, Лёля! Пришла ко мне упитанным колобком, а сейчас конфетка просто! Ты глянь на себя в зеркало! Ладненькая, стройненькая, подтянутая! Ты ― одна из моих лучших клиенток! Шутка ли ― десять лишних килограмм за несколько месяцев скинула, да и в последнее время еще парочку. Такими темпами, скоро я тебя должна буду откармливать! ― возмутилась Юля.

― Я старая! Мне тридцать лет! Что я о себе возомнила! Вон там девчонки двадцатилетние на шесте танцуют, а я куда выпендриваюсь? Куда я полезла? Что о себе возомнила? Идиотка! ― не слушая подруг, ругала себя Алиса.

― Алиса, ты прекрасно двигаешься, ты прекрасно поешь! Успокойся и соберись! Вспомни лицо Баринова и соберись наконец! ― Юля попыталась применить свой излюбленный прием, чтобы привести Алису в рабочее состояние.

― Да пошел этот Баринов на х…! ― проорала Алиса. ― Мне уже все равно. Пусть делает, что он хочет, мне уже все равно. Я не могу больше!

― Поглядите-ка на эту цацу! Не может она больше! ― три женщины вздрогнули и обернулись на недовольный голос Раисы Ивановны. Неожиданно войдя в кабинет Алисы, видимо, почуяв неладное, пожилая женщина встала посреди кабинета, уперев руки в бока. ― Людей, значит, собрала, взбаламутила, наобещала золотые горы, а сама в кусты? Я, значит, пожилой человек, горбачусь здесь с утра до ночи, батрачу здесь с профнепригодными тунеядками! Я, педагог высшей категории музыкальной консерватории, с пятидесятилетним стажем работы терплю всю эту порнографию, из дерьма конфетку ей делаю, а она, видите ли, не может! Горло у нее болит! Немедленно вытерла сопли! ― шикнула на Алису Раиса Ивановна. ― Умылась и пошла на генеральную репетицию! Собралась живо! Пойди и докажи, что ты заслуживаешь свой талант! Встала и пошла показывать мужу, негодяю эдакому, что женщины ему не игрушки! Нельзя с ними поиграть и выкинуть за ненадобностью! Женщин уважать надо!

Руслан Баринов сидел в пассажирском кресле самолета. Он едва сдерживался, чтобы не начать материться. Рейс сильно задержали из-за погодных условий. Анжела же просто выбешивала. Согласился взять ее с собой в Дубай. Потом в Израиль вместе с ним потащилась. И, если в Дубае она была уместна, помогала окучивать местных бизнесменов, то в Тель-Авиве она была лишней. С Аверманом на месте не удалось толком договориться. Зато обещал приехать, что уже радовало. Не был бы заинтересован в сотрудничестве, не прилетал бы. Почву хочет прощупать.

Баринов шумно выдохнул. Курить хотелось страшно, до ломоты в костяшках пальцев. То еще испытание ― с бабой летать по делам. Совсем уж раскапризничалась Анжелина. А имя какое себе выбрала! Он ее к себе взял простой Анжелой, ей еще восемнадцать не стукнуло. Сбежала от тирана отчима, захотелось легких денег. У Руслана был нюх на девочек, которые будут приносить хороший доход в будущем. Вот он и сработал. Он в нее кучу бабла влил, начиная от ухода за собой, несколько пластических операций и заканчивая раскруткой ее на сцене. Что говорить? Одно дело ― трахать элитную шлюху, и совсем другое ― раскрученную певицу. По сути одно и то же. Однако имелись любители снимать не простых шлюх, а известных светских львиц. С одной стороны, Руслан с клиентов больше денег брал и, естественно, нарабатывал новые полезные связи.