Вся эта ложь

Он бросает в рот свежую жвачку и вытирает руки о свою мятую, вонючую рубашку.

“Кто еще мог знать о том, что случилось с Эвансом?” - спрашиваю я его.

“Никого, кто бы заговорил. В этом участвовало большинство депутатов. И Кайл Дэвенпорт, конечно. Он был там. До меня доходили слухи, что он сделал в основном то же самое с детьми, только он не принес гвозди на ту ночь”.

Кайл Дэвенпорт, похоже, лежит в основе всех проблем.

“Есть ли вероятность, что он был левшой?”

“Кайл?” - спрашивает Берроуз, его лицо бледнеет. Когда я киваю, он едва слышно шепчет: “Да”.

Девятнадцать. Девятнадцать лет-слишком юный возраст, чтобы быть таким методичным, как первый убийца. Согласно отчетам, каждое убийство было наполнено яростью. Вспышка гнева может привести социопата в ярость убийцы, если Линди права, а не просто злоупотребляет словом, которое она использовала, чтобы описать его.

Если бы он был на десять - двадцать лет старше, он бы идеально подходил под профиль.

“Нам нужно найти способ поговорить с Кайлом Дэвенпортом”, - мрачно говорит Леонард.

“Прямо сейчас", - добавляю я.

“Я позвоню этому медиуму на обратном пути в Делани-Гроув”, - говорит он, когда мы направляемся к двери. ” И я пошлю Хэдли сюда, чтобы посмотреть, сможет ли она что-нибудь вытащить из дома”, - говорю я со вздохом, закрывая за собой дверь в дом Берроуза.

“Сомнительно. Наш субъект никогда не оставляет никаких следов”.

“И это все?” - кричит Берроу позади нас, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть его голову, просунутую в дверь.

“На данный момент”.

“Могу я снять номер в отеле? Я сейчас не чувствую себя в безопасности”.

Поскольку мне не хочется заставлять ученого воспринимать историю о привидениях как нелепую, я просто киваю.

Леонард кажется отстраненным, даже задумчивым.

«что?» - спрашиваю я его, когда мы садимся в машину.

Я не включаю его, потому что поднимаю свой iPad, выводя фотографии с предыдущих мест преступления.

Он поворачивается ко мне лицом. “Мы слишком долго не знали, что едем сюда. Нашему субъекту пришлось бы столкнуться где-то между нашим решением и нашим сегодняшним прибытием в дом.”

Я медленно киваю. “Я думал, что что-то понял, но, видимо, это было неправильно, потому что теперь это невозможно”, - вздыхает он.

«что?» - спрашиваю я с любопытством, мои пальцы парят над экраном.

“Больше ничего, что звучало бы здраво. Наверное, все это было только у меня в голове. Что ты ищешь?” Он указывает на мой айпад.

“Субъект знал, что на нас с Донни напали. Субъект знал, что мы придем сегодня. Субъект знал о каждом движении своих жертв. Этот субъект-наблюдатель. Где—то на нас смотрят, и ...

Мои слова обрываются, когда я замечаю маленькие дырочки. Я почти не помнил их, потому что они казались такими незначительными.

“В каждом доме они есть почти в каждой комнате", - говорю я Леонарду. “За исключением некоторых более поздних убийств, через которые субъект пробежал”. Я указываю на маленькие отверстия размером с головку гвоздя.

“Слишком маленький, чтобы быть камерой”, - говорит он.

“Мы уже подозревали субъекта с гораздо более высоким интеллектом. Что, если у нее есть такая технология? Это объяснило бы, как ей удалось спасти меня прошлой ночью.”

“Ты просто говоришь, что она сейчас”, - замечает он.

“Все во мне говорит о том, что это была женщина”.

“Я верю тебе", - рассеянно говорит он.

”В твоем тоне нет той убежденности, которая была у тебя по дороге сюда".

Я завожу машину и отодвигаю свой айпад. Знать, что субъект наблюдает за нами, на самом деле хорошо. Хэдли может подключиться к видеопотоку, если она сможет найти сигнал, и, возможно, даже взломать субъекта, чтобы найти ее.

” Как я уже сказал, - бормочет Леонард себе под нос, - я думал, что знаю что-то еще”.