Босиком по осколкам прошлого

Глава 14. Любовь или месть

Серкан

/Стамбул. Наше время/

Остановившись у надгробной плиты, я взглянул на выбитое на ней имя, отчего в груди что-то болезненно заныло. Я не приходил сюда несколько лет, оправдываясь большим количеством дел. Хотя на самом деле мне просто не хватало сил, чтобы простить себя за случившееся.

Едва заметив букет увядших цветов, я сжал кулаки и скрипнул зубами от злости.

— Твой любимый сын приходил, — обращаясь к матери, иронично произнес я. — Даже здесь он опередил меня.

Вокруг не было ни души. Порывы холодного ветра хлестали меня по лицу, отчего я поежился. Подняв воротник пальто, я присел на корточки у могилы и дотронулся рукой до прохладного надгробного камня. Его холод ощущался даже сквозь перчатки. Такой же была и мама по отношению ко мне.

— Почему? — вновь заговорил я, устремив взгляд куда-то вдаль. — Почему ты никогда не любила меня так, как его? Чем он был лучше? Почему ты не замечала меня, мама?

Как бы я хотел задать эти вопросы, глядя ей в глаза, но не успел. В воспоминаниях вертелся тот самый день, когда я прибежал в больницу и увидел, как мою маму уже отсоединяли от аппаратов жизнеобеспечения. Ферхат мог плакать, кричать, обвинять всех вокруг, а я… Я просто хотел умереть вместе с ней, ведь только так мог искупить свою вину.

— Прости меня… — дрожащим голос произнес я. — Ты не должна была услышать тот чертов разговор. Все это было ошибкой…

Каждое слово звучало сквозь всхлип, а глаза жгло от слез, но плакать я не собирался. Зажмурившись, медленно начал считать до пяти, пытаясь прийти в себя.

«Я не верю, что воспитала такое чудовище… Ты не можешь быть моим сыном… Ты не человек…»

Слова мамы до сих пор звучали у меня в ушах. Сколько бы лет ни прошло, ее взгляд полный презрения и ненависти навечно останется в моей памяти.

— Я не виноват в твоей смерти, — с по-прежнему закрытыми глазами утвердительно заявил я. — Если бы ты могла понять меня, услышать… Но моя дорогая мамочка видела перед собой лишь Ферхата. Лишь он был важен для тебя! Лишь он был твоим сыном!

Голос становился все громче и громче, разрывая окружающую меня тишину. Вокруг не было ни души. В какой-то миг я понял, что и за пределами этого места я навечно остался один.

— Ты отдала ему все, что в действительности полагалось мне, — уже немного тише добавил я, но все равно не справился с нескрываемой злостью в тоне голоса. — Но я намерен вернуть то, что мое по праву. И теперь ты ему не поможешь. Не заступишься, как в детстве. Я отниму у твоего дорогого Ферхата все. А если понадобится, то и его жизнь. ***

Ясемин

Несмотря на неожиданное предложение Ферхата поехать в это кафе, я ни на минуту не пожалела об этом. Сперва мне не до конца верилось, что в огромном Стамбуле мы с детства любили одно и то же заведение, но, услышав несколько откровенных фраз о его частых посиделках здесь с его мамой, я больше ни секунды не сомневалась в его искренности.

Несмотря на сложившиеся между нами доверительные отношения, Ферхат все же оставался несколько замкнутым, когда я пыталась спросить у него что-то о его маме или детстве. С другой же стороны, мне и самой не хотелось настаивать на раскрытии всех деталей. Чем дольше мы с ним общалась, тем больше я была склонна принять его предложение о работе.

Возможно, уже завтра Ферхат вновь станет для меня господином Ферхатом, моим начальником. Служебные романы, а тем более с начальниками, я всегда считала неприемлемыми. В этом случае окружающие никогда не оценят твой ум и талант — они будут считать тебя лишь смазливой куклой, на которую позарился начальник.

— Никогда не поверю, что такие талантливые архитекторы, как ты, рождаются в университетах, — с некой долей иронии произнес Ферхат, когда мы вновь вернулись к теме моего проекта, который обсуждали утром.

— Поверь, у меня были очень хорошие преподаватели, — уверенно заявила я. — Хотя я с детства очень любила рисовать.

— Вот видишь, — отметил он. — Все дело в таланте, который у тебя в крови.

Немного задумавшись, я все же задала свой вопрос:

— А твой талант был передан тебе матерью или отцом?

Едва заметив перемену в его настроении, я поспешила извиниться:

— Прости, я сегодня слишком болтлива.

— Все в порядке, — заверил меня Ферхат, положив свою теплую руку поверх моей. — Я не люблю говорить о прошлом. Но если бы не моя мама… Сложно представить, где бы я был сейчас.

То тепло, с которым он говорил о матери, невозможно было не почувствовать. И это вовсе не означало, что он был маменькиным сынком или слабохарактерным. Наоборот, эта любовь придавала ему мужества. В этом нет ничего постыдного. До недавнего времени я точно так же боготворила своих родителей. Как же прекрасно, что Ферхат запомнил свою мать именно светлым человеком.

Его телефон завибрировал уже в который раз, и он вновь раздражительно отклонил звонок и убрал мобильный в карман.

— Я думаю, мне пора вернуться в отель.

В тоне моего голоса было невозможно утаить сожаление, однако любая сказка должна иметь свой финал. К тому же его наверняка кто-то ждет.

— Я отвезу тебя, — без единой доли протеста ответил мужчина, однако отпускать не торопился. — Но ты не ответила на главный вопрос. Ты будешь работать со мной?

— А вы со всеми сотрудниками столь настойчивы, господин Ферхат? — нарочно снова перейдя на «вы», спросила я.

— А что же еще делать, если ценный работник так настойчиво сопротивляется? — ответил тот, обнажив в улыбке белые ровные зубы.

— Тогда я согласна, — прекратив борьбу с самой собой, уверенно произнесла я и, увидев в его глазах победный огонек, едва слышно добавила: — Боюсь, что у меня нет иного выхода.

С интересом изучая черты его лица, я ловила себя на мысли, что безумно хочу его коснуться. Но это было невозможно. Этот мужчина абсолютно недосягаем для меня. Отныне между нами лишь рабочие отношения. ***

Ферхат

Едва я вернулся в отель, как в мой номер сразу же ворвался Омер.

— Ты понимаешь, что сорвал встречу?

Голос друга был достаточно эмоциональным, хотя внутри меня царило такое спокойствие, что, если бы сейчас случилось землетрясение, я бы даже не заметил. Не обращая внимания на заданный вопрос, я подошел к окну и устремил свой взгляд вдаль, на сверкающий миллионами огней город.

— Ты хоть слышишь, что я говорю? — все с тем же раздражением спросил Омер, стоя у меня за спиной.

— Мне нужно было привести мысли в порядок, — коротко ответил я, не намереваясь посвящать друга в подробности.

— Надеюсь, тебе это удалось. К счастью, я смог перенести встречу. Но если ты и дальше будешь выкидывать подобное…

— Омер, мне нужен был один день, — выделяя каждое слово, сказал я. — Если позволишь, я бы хотел отдохнуть. Все вопросы мы решим завтра.

Перед глазами по-прежнему стоял образ Ясемин. Этот вечер позволил мне забыться хотя бы на несколько часов. Как бы я хотел остаться с ней навечно в том уютном кафе. Рядом с ней весь окружающий мир становился таким ничтожным.

— Отдохни. — Голос Омера звучал где-то на периферии сознания. — Главное, не забывай, зачем мы здесь. То, что ты отнял у них акции, еще ничего не значит. Мы должны…

— Ты будешь меня учить, Омер?

Слова друга вывела меня из себя, отчего я даже обернулся.

— Ты был свидетелем того, через что мне пришлось пройти. Но никто, кроме меня, не знает, какой огонь горит в моей груди, — продолжил я.

— Не дай этому огню погаснуть, брат. — Омер положил свою руку мне на плечо. — Прости, что усомнился в тебе. Доброй ночи.

Оставшись наедине с собой, я налил в бокал виски и выпил его залпом, пытаясь усмирить внутреннего зверя. Завтра наступит новый день, и я продолжу свой путь дальше. Путь, на котором нет места ни любви, ни надежде. Только месть. Такова моя судьба.