Как обмануть мажора?

Глава 18

Ксюша

— Дай еще раз прочитать, что ты Стасу написала, — попросила сестру, утрамбовывая в рюкзак пижаму и спортивные штаны.

— Ты пятнадцать минут назад читала, до этого еще десять минут назад и этак пять. — Света застегнула молнию на своей сумке, кинула телефон на мою подушку, а сама вышла из комнаты, одарив меня сочувственной гримасой.

Да, я уже в третий раз брала у сестры гаджет — текст переписки никак до меня не доходил. Перечитывала ее шепотом снова и снова, чтобы поверить в реальность написанных слов, вникнуть в то, что они действительно написаны.

Вот Света отправила Стасу: «Привет еще раз. Подумала над твоими словами. Тревожить моих друзей не стоит. Это лишнее. Давай разберемся между собой. Предлагаю встретиться после пар в понедельник, где-нибудь за пределами универа».

Елагин ответил: «Ок».

Встреча назначена. До моего знакомства со Стасом остались считанные часы. Я буду сама разговаривать с парнем. Не от Светиного имени. А сама. САМА!

Счастье заполнило меня до краев. Ликование ускорило биение сердца, разбудив в душе самые приятные чувства. Тепло наполнило душу, согрев каждый сантиметр кожи. Еще секунда и я не смогу сдерживать восторг, он вырвется громким смехом или криком.

Упала на подушку, прикрыла глаза и погрузилась в приятные и волнительные мечты, сравнимые по степени наслаждения со сладким сном после бессонницы. Я видела нашу встречу, словно она происходила прямо сейчас.

Мы со Светой подходим к Стасу. Он изумленно смотрит то на меня, то на нее. Протирает глаза, мотает головой. В итоге смеется.

— Круто! Вас двое! Аж две Светы. Фантастика, — хохочет парень.

— Света и Ксюша, если быть точнее, — поправляет сестра.

А я любуюсь им, неповторимым, ослепительным, притягательным.

— Мне нужно идти. Хорошего вечера. — Света уходит, помигивая мне на прощание.

Я приближаюсь к Стасу и протягиваю руку.

— Ксюша Соколова, приятно познакомиться. Тоже скромняшка, но гуманитарий до мозга костей.

— Любопытно. А мы виделись с тобой когда-нибудь?

Стас касается моего плеча и трясет меня. Сильнее. Сильнее.

Надо мной нависла Света, державшая меня за плечи. Она что-то говорила, но я не сразу прислушалась к ее словам. Грезы задурманили мой разум, отгородив от внешнего мира.

— Ты чего развалилась? Родители уже ждут в машине. Мы такими темпами только к ночи на дачу доберемся. Погнали уже. В машине фантазировать будешь, — услышала над самым ухом.

Я так и поступила: устроилась поудобнее на заднем сиденье, отвернулась к окну и всю дорогу проматывала в голове удивленное «Привет», добродушный смех, теплые пальцы на моей руке. С каждым разом картины в моем воображении становились ярче, смелее, детальнее. Уже чувствовались аромат мужского парфюма, крепкие объятия и соприкосновения наших тел.

Когда машина остановилась у нашего дома в конце деревенской улицы, я разглядывала занавешенные тюлем окна. Мои мысли по-прежнему оставались далеко от дачи. Они кружили вокруг нас со Стасом. Сейчас весь мир для меня свелся к нашей паре.

— Женщина, спускайтесь со своих небес. Снизойдите до нас, простых смертных, будьте так любезны, — с придыханием произнесла Света и ущипнула меня за бок. Я взвизгнула и схватилась за пострадавшее место. Сестра вытянула меня из машины со словами: —Родители уже в дом ушли. Пойдем прогуляемся. Надо возвращать тебя из забытия.

— Ты Тургенева начиталась? В учебнике по вышке такие изысканные фразы не используют.

— Ты бы почаще его открывала. На его страницах еще не то прочитать можно. По крайней мере после решения уравнения на четыре страницы.

Мы шли бок о бок по широкой проселочной дороге. Я глядела себе под ноги, потеряв нить размышлений. Никак не удавалось сосредоточиться и вернуться к мечтаниям. Фантазия зашла в тупик, нуждаясь в передышке и подпитке.

— Возвращайся ко мне. Оставь грезы на ночь. — Сестра обняла меня. И вдруг радостного воскликнула: — Чарли!

Соседский черный той-терьер вырулил с хозяйского двора и посеменил к нам, высоко вскидывая свои тоненькие лапки-тростинки. Собака звонко лаяла, кружилась вокруг нас, как юла, подпрыгивала на месте.

— Хорошенький, привет. — Я взяла хрупкое создание лопоухое на руки. На фоне маленькой головы, по размеру уступающей теннисному мячу, уши Чарлика казались гигантскими, что прибавляло ему своего очарования.

Песик не упустил возможности облизать мою щеку, прижаться к ней шейкой и приобнять меня лапками. Таким образом он проявлял свое расположение, великая честь с его стороны. Ведь эту собаку сложно назвать общительной, скорее наоборот — социопатичной: той- всячески избегал любых знакомств: скалился, рычал, сторонился, давая понять, что он — опасная и злейшая собака, не подпускающая чужаков к себе и своим близким. Этакий четвероногий ценитель личного пространства. Но своих Чарлик любил без памяти. В их число входила вся семья Соколовых.

— Пошли с нами, малыш. Прямо по курсу гуси. Хочу посмотреть на них поближе. — Я чмокнула собаку в темечко и спустила ее с рук. Чарлик посеменил впереди, быстро перебирая лапками, как колибри крылышками.

Мы со Светой остановились в паре метров от стаи домашних гусей, завороженно любуясь белоснежными величественными птицами. Длинные шеи, ярко-оранжевые клювы, известные своим болезненным щипанием, перепончатые лапы, внимательные и зоркие глаза-бусины. Гуси дружно гоготали, переваливаясь с лапы на лапу. Похоже на то, что они общались между собой. Сказочные животные. Они впечатляли неискушенных прелестями деревенской жизни. Мы наблюдали за птицами, раскрыв рот.

Ровно до того момента, пока осмелевший Чарлик не решил продемонстрировать мощь, известную только ему самому. Пес поверил в свои силы, посчитав, что при нашей поддержке, он не менее грозный и влиятельный, чем упитанный американский бульдог. Только так можно объяснить его выходку: собачонок подбежал к птицам и заливисто облаял их, подпрыгивая на месте от ажиотажа.

«Ой», — выдохнули мы.

Гуси в долгу не остались. Несколько из них распахнули крылья, захлопали ими, устрашающе загоготали и двинулись в нашу сторону, защищая свою стаю. Мы со Светой не стали ждать тумаков. Синхронно развернулись и побежали, что было мочи. Не помню, когда я летала с такой скоростью, и летала ли вообще. Не видела ничего вокруг, лишь наш дом и открытые ворота. Они были нашим спасением и единственной целью.

Успела оглянуться, не замедляя бега. Чарлик, продолжавший лаять все это время, почувствовал неладное и обернулся. Осознав, что лишился поддержки, пес тотчас растерял прежнюю воинственность. Стая гусей продолжала надвигаться на него, угрожая хлопками крыльев и возмущенным гоготанием. Той-терьер быстро сориентировался и сменил тактику, предпочтя скоропостижное отступление. И в мгновение обогнал нас со Светой. Невиданная скорость для тонюсеньких лапок-спичек. Вся наша троица синхронно заскочила во двор и захлопнула за собой дверь.

Теперь можно было отдышаться. Мы запыхались и выдохлись. По крайней мере мы со Светой. Чарлик-то продолжал вертеться под ногами и нарезать круги. А вот мы облокотились на ворота, шумно вбирая в себя воздух.

Мир перестал кружиться и мелькать. Дыхание постепенно приходило в норму, а мысли снова потянулись в сторону грез о Стасе. Ждать встречи не было сил. Мне срочно нужно почувствовать его присутствие и убедиться в его существовании, иначе я проведу в полусонных фантазиях все выходные.

— Лис, давай напишем ему, — предложила, как только смогла спокойно произнести слова.