Поломанная

Глава 11. Не прощу

Лютер встретил веселым лаем, виляя хвостом, прыгая на месте. Лекс устало улыбнулась питомцу.

— Привет, малыш. — Потрепала за ушком.

Подруги плюхнулись на диван. Доберман вился около ног хозяйки, пытаясь вымолить внимание.

— Лютер, дай мне пару минут и мы пойдем гулять.

Пес словно понял, перестал ластиться и ушел к двери, послушно перейдя в режим ожидания.

— С вами пойти?

— Нет. Извини, мне нужно собрать себя в одиночестве.

— Без проблем, — улыбнулась Виталина, уходя в комнату.

Лекс дала себе еще пару минут, а затем последовала за подругой. Переоделась в простые спортивные штаны и худи. Волосы собрала в небрежный высокий хвост.

Пес, увидев хозяйку, тут же завилял хвостом, но с места не сдвинулся.

— Пойдем, малыш.

Лекс прикрепила поводок и они вышли из квартиры.

Брюнетка всячески пыталась сосредоточиться на питомце, отгоняя мысли и чувства. Внутри все горело, болело и билось в агонии. А как потушить все внутри, не знала. Но самое страшное, что ощущая весь этот шквал грусти и отчаянья, она чувствовала себя нормальной. Не хотелось теребить, что-нибудь в пальцах. Не было тошнотворной паники в голове. Все мысли ясные, яркие, без тумана.

Но было так больно. Словно внутренности раздирало без анестезии. Кричать хотелось, срываясь на неудержимую истерику. Внутри она сходила с ума от всего этого потока эмоций, когда как снаружи, спокойно вела пса на поводке.

Брюнетка ожидала от себя срыва. Понимала, что не справляется, но что-то еще сдерживало рвущийся вопль. Как будто еще не пройдена невидимая черта. Хотя ее выдержка была другого мнения. Все невидимые границы уже давно пройдены, стерты, сожжены, остался только пепел. Так почему же она все еще излучает спокойствие, а не бьется в сумасшедшей истерики?

Выйдя из многоэтажки, Лекс вдохнула удушливый ночной воздух. Хотелось почувствовать свежесть океана, а не пыльный смог каменных джунглей, тошнотворно застревающий в горле.

Они не успели сделать и пару шагов, как Алексия в шоке остановилась, не понимая, какого черта происходит. Перед ними стоял Мстислав, в том же костюме, что несколько минут назад. В его руках, на специальной подставке, три стаканчика из фудкорта.

В его серых глазах спокойствие и нежность. Он с улыбкой смотрит на нее и протягивает стакан. Лекс смотрит на молчаливого мужчину и ощущает невидимую поддержку. Глаза увлажняются. Внутри что-то взрывается и вот уже первая слезинка скатывается по щеке.

— Черт, — шепчет брюнетка, поспешно отворачиваясь.

Тис делает шаг навстречу, протягивает руку, чтобы прикоснуться к плечу, но останавливается в нерешительности.

— Что ты здесь делаешь? — Бормочет Лекс, пытаясь подавить хлынувший поток слез.

— Решил, что успокаивающий чай и кофе никому еще не навредили перед сном.

— Ви дома, можешь подняться к ней.

Брюнетка обходит мужчину, низко опустив голову, продолжая свой путь в сквер вместе с Лютером.

— Я не шел к ней. Я шел к тебе. — Спокойно и уверено, в стиле Мстислава. Он развернулся и смотрит на спину девушки.

Лекс снова останавливается. Сердце гулко начинает стучать, а слезы с новой силой льются по щекам.

— Уходи. — Голос дрогнул. Она зажмурилась, пытаясь успокоиться.

— Нет.

— Черт возьми! Проваливай!

Брюнетка разворачивается, вплотную подходит к абсолютно спокойному мужчине. Она не скрывает поток соленых слез. Внутри что-то порвалось, освобождая чувства на долгожданную свободу.

— Что тебе нужно? Зачем нянчишься со мной? Оставь меня в покое и вспомни, наконец, о своей невесте!

Лекс кричит. Тис спокойно слушает, смотрит и тонет в черноте мокрых глаз, в свете фонаря. Там сплошное дикое безумие. Океан боли и обид. Даже слова о невесте не смоги заставить его сдвинутся с места, хотя ощутимо тряхнули внутри. Он делает крохотный шаг на встречу и обнимает, прижимая к груди одной рукой. Мужчина чувствует, как дрожит хрупкое женское тело, но не чувствует сопротивление. Она что-то еще кричит, уткнувшись в грудь, но попытки отстраниться, не предпринимает.

— Просто уйди. — Шепчет девушка, хотя свободной рукой цепляется за низ пиджака.

— Нет.

Мужская рубашка давно промокла от девичьих слез. А мурашки табуном бегают по кожи от горячего прерывистого дыхания на груди. Мстислав только крепче прижимает к себе женское тело, пытаясь отгородить от всех проблем. Ему хочется забрать всю боль и обиду. Хочется стоять так целую вечность, лишь бы она продолжала хвататься за край пиджака, будто это спасательный круг.

Лютер беспокойно начал тыкать носом в бедро хозяйки, привлекая к себе внимание. Алексии совсем не хотелось покидать уютные объятья, но понимала, что не сможет остаться в них надолго. Она мысленно уговаривала себя отстраниться.

«Вот сейчас. Еще чуть-чуть. Минутка». Крутилось в голове. Ей не хотелось покидать безопасное место. Мужчина своим присутствием дарил спокойствие. Никто никогда не мог дать ей этого. Даже Андрей.

Бывают люди, которые разрушают, убивают, отбирают саму душу, хотя клянутся в вечной любви. А бывают те, кто без слов делают тебя живой, дарят воздух, защищают просто стоя рядом. Жаль, что мы часто натыкаемся на первых, разбивая себя. Жаль, что мы поздно находим вторых, а порой никогда.

После долгих мысленных уговоров, Лекс рывком отстраняется, словно сдирает пластырь с только что затянувшейся раны. Девушка морщится. Пропадают чувства безопасности и спокойствия. Внутри все сопротивляется, просится вернуться в объятия. Снова хочется разреветься от подступающих эмоций.

— Господи, почему все так сложно? — Шепчет брюнетка себе под нос, крепко сжимая свободную руку в кулак. Мстислав все равно слышит ее слова.

— Если бы было бы все просто, жизнь была бы скучной.

— Ты в Бога заделался?

Женских губ касается улыбка. Лекс разворачивается и идет в сторону сквера. Лютер обрадованный таким поворотом событий, радостно выбегает немного вперед хозяйки, но поводок не натягивает

— Нет, я его вечный раб. — Говорит мужчина и идет следом за ними.

Они идут в тишине по пустынной улице. Редкий прохожий тревожит нервную систему девушки, заставляя замедлить шаг и прятаться за собаку. Мстислав шел следом, приближался, когда чувствовал напряжение исходившее от нее. Отступал, когда она расслаблялась.

Удивительно, как сильно он чувствовал эмоции брюнетки. Как будто в него вживили датчик, считывающий именно ее и никого больше. Тис не мог похвастаться такой же проницательностью со своей невестой. Порой ему казалось, что он совершенно не знает Полину. Особенно это было ощутимо после долгого расставания. Ему нужно было время, чтобы привыкнуть к своей девушке. А здесь совершенно чужой человек, а он чувствовал как будто знакомы с пеленок.

На входе в сквер, Лекс остановилась и отцепила поводок. Лютер вилял хвостом, предвкушая свободу.

— Беги малыш, — проговорила она, и пес ринулся в сторону кустов, вызывая улыбку у хозяйки.

Брюнетка села на ближайшую скамейку, которая находилась между двумя фонарями, но все равно была тускло освещена. Тис сел рядышком, тут же протягивая стаканчик с остывшим чаем. Девушка взяла стакан, не касаясь мужских пальцев.

По округе раздавался задорный лай добермана. Он тенью пробегал между кустов, скрываясь за редкими деревьями. Вдали слышалась какофония ночного города, а на противоположном конце сквера заливистый смех шумной компании. Было уютно, сидеть в темноте и наслаждаться холодным чаем. Конечно, от побережья океана существенно отличалась атмосфера. Хотя где-то далеко внутри, брюнетка понимала, что это чувство вызывает не обстановка, а один конкретный человек.

— Когда меня выгнали из дома, четыре года назад, — неожиданно даже для самой себя начала Алексия, — думала, что со временем станет легче. Только вот время шло, а его образ продолжал стоять перед глазами. И никакой-то счастливый момент из нашего совместного времяпровождения, а тот, где он просто стоит и наблюдает, как меня выводят из дома с легкой спортивной сумкой на плече. Первые месяцы, ждала его. Думала, приедет ко мне. Пусть не заберет с собой, но зато останется. Тогда бы я справилась со всеми проблемами. Не помню, когда перестала его ждать. Но я никогда не переставала его любить.

Брюнетка замолчала. Возможно, давая время обдумать сказанное. Возможно, чтобы собраться с мыслями. Одно было ясно, Лекс была уверена, что Тис знает об их истории с Андреем. И была права.

— Когда я уезжала, отчим сказал такую фразу, что смена обстановки поможет избавиться от чувств. Вправит мозги. И именно там я стану счастливой, поэтому этот переезд мне необходим. — Брюнетка горько ухмыляется. — Необходимо мне было совершенно другое. Элементарного понимания. — Лекс на пару секунд замолчала, а затем спокойно продолжила. — Знаешь, есть такой писатель Нил Гейман, у него есть прекрасная фраза. Люди думают, что станут счастливыми, если переедут в другое место, а потом оказывается, что куда бы ты ни переехал, ты берешь с собой себя. Иронично, не правда ли? Они выгнали под предлогом счастья, при этом окончательно разрушили меня.

Девушка абсолютно не понимала, какого черта она это сейчас говорит. Но так хотелось рассказать именно ему. Наверно, чтобы Тис понял, как ей было больно. Чтобы он сам не причинил ее своими действиями.

— Когда узнала о свадьбе, подумала что это розыгрыш. Было обидно и больно, когда поняла, что все это суровая реальность. И эти мысли в голове. Господи, я их ненавижу. — Брюнетка резко села на край скамейки и в панике зарылась пальцами в волосы. Тис даже испугался от такого порыва, но девушка тут же выпрямилась, положив руки на колени и спокойно продолжила. — Это хренова осознавать, что ты в другой стране медленно и верно сходишь с ума, а он нашел другую и счастлив. Когда ты стала дефектной и ненормальной, а там другая адекватная и любимая им.

Мстислав хочет обнять ее. Притянуть к себе и никогда не отпускать. Забрать всю боль и обиду. Кричать, что она самая нормальная и потрясающая девушка на свете. Но просто молчит. Мысленно борется со своими чувствами.

— А сегодня когда танцевали. Я столько всего испытала. Такой шквал ярких эмоций и чувств. Но даже это не самое главное. Важное я так и не смогла сделать. Даже помня всё его бездействие и безразличие. Я все равно не смогла его отпустить. Даже спустя четыре года, я не могу сказать, прощай.

Брюнетка потерла ладонями лицо. Вздохнула.

— Мой психотерапевт говорит, что как только я смогу отпустить прошлое. Простить обиды и принять себя. То станет легче. Конечно, возможно, расстройство полностью не уйдет, но зато я смогу нормально сосуществовать в социуме. Но мне так комфортно со своим легким безумием, что не хочу с ним прощаться. Оно не подпускает посторонних, а значит, не сделают больно. Только вот…

Она замолчала, развернулась в пол оборота и посмотрела на мужчину. Тис не мог видеть черноту ее глаз, но чувствовал их на себе.

— Что-то пошло не так и тебя это не отпугнуло. Зачем тебе это? Почему нянчишься со мной, когда у самого есть невеста?

— Меня к тебе тянет и я не могу это ни объяснить, ни подавить в себе. — Не раздумывая, ответил мужчина.