Найденные любовью

Смогу ли я привлечь внимание Адриано? Почему бы и нет. Разве я не проделывала подобное с Маркусом?

— Как мне это сделать? — решительно спрашиваю я и вынимаю из сумочки блеск для губ.

— Возможно, ты уже это сделала. — отвечает Виктория и я замираю с кисточкой на губе. — Он только что прошел в уборную. Прямо вслед за тобой.

Я чувствую, как потеют ладони. Делаю глубокий вдох. Я справлюсь. Так даже лучше: не придется ломать голову, как поразить этого идиота.

— Габриэлла? — в микро-наушнике слышится шорох.

— Да? — мой голос не громче шепота.

— Будь осторожна.

Закрываю глаза. Его голос, как всегда, меня успокаивает. Мне стыдно, что я вообще сорвалась на него вчера. Он не сделал ничего плохого мне. По крайней мере преднамеренно. Мы просто живем не в том мире, где можно позволить себе расслабиться хоть на мгновенье и позволить думать, что нам позволено быть счастливыми.

Я много чего обдумала за два года плена и за время, когда нахожусь здесь, вдали от Марко. Возможно, у нас ничего не получится. Возможно, для нашего же блага нам не стоит продолжать эти отношения, которые принесли за все время лишь одни страдания нам обоим. За исключением появления Марко в нашей жизни. Он определенно тот человек, который является светлым и счастливым пятнышком в моей жизни. Все яркие цвета принадлежат ему. Но опять же: Фабио его даже не видел. Единственное, что он может чувствовать это страх за его жизнь и остаться без малейшего воспоминания о собственном сыне.

— Всегда, Фабио.

ГЛАВА 9

Когда выхожу из туалета, то убеждаюсь в правоте Виктории. Адриано стоит напротив входа, опираясь спиной о стену. Его руки сложены на груди, а взгляд по-прежнему ничего не выражает.

По телу пробегают тошнотворные мурашки, потому что от его равнодушного взгляда, гуляющего по моему телу, в животе скручивается неприятный узел. Останавливаюсь, потому что он продолжает пожирать меня глазами.

— Я могу вам чем-то помочь? — любезно интересуюсь и неловко улыбаюсь.

В наушнике абсолютная тишина: словно все даже дышать перестали.

Переминаюсь с ноги на ногу, делая вид, что собираюсь идти дальше. Конечно, мне необходимо, чтобы он что-то сказал, как-то остановил меня, но я не могу вызвать подозрений. И ежу понятно почему он так меня рассматривает. Значит его внимание уже сосредоточенно на мне.

— Лаадно, — протягиваю я и прохожу мимо него.

Уже когда я нахожусь на выходе из коридора, меня окликает его голос.

— Мисс, — оборачиваюсь. Он улыбается одним уголком губ. — Не составите ли мне компанию на сегодняшний вечер? — он подходит ближе. — Мои товарищи ужасно скучные и только и делают, что разговаривают о работе. Не спасете ли вы меня от их серьезных рож?

Он расслаблен. Вся его поза так и кричит о превосходстве над остальными. И нужно отдать должное: Адриано невероятно убедителен. Его слова звучат искренне и девушка, не подозревающая о том, чем он занимается безусловно не распознает ложь и манипуляцию.

Понимаю, что не могу сразу согласится на такое предложение от незнакомца. Это весьма странно.

— Простите, — я отступаю на шаг. — Но я вас совсем не знаю, поэтому вынуждена отказать.

На этот раз мужчина ослепительно улыбается и подает руку для рукопожатия:

— Я Адриано. Будем знакомы, мисс…? — он вопросительно выгибает бровь.

— Эвелин. — отвечаю и пожимаю его руку в ответ.

Он хватает меня за руку и ведет за собой по всему залу. От неожиданности я не могу сдержать удивленное аханье.

— Вот видите, Эвелин. Это вовсе не проблема — теперь мы знакомы.

Кожа покрывается липким слоем пота. Адриано не дает право выбора — он все решает за меня. Стараюсь себя успокоить, убеждая, что это мне и было нужно — привлечь его внимание. Рядом сидит Виктория, которая за всем наблюдает и в случае чего сообщит Луке и Фабио. Я говорить по понятным причинам не могу, но они слышат все, что со мной происходит. Однако как бы я себя не успокаивала — тягучий комок страха, поселившийся где-то в районе груди, никуда не исчезает.

— Друзья, — произносит Адриано и выдвигает для меня стул. — Я привел очаровательную даму. Прошу вас — прекратите все разговоры о работе и давайте сосредоточимся на отдыхе.

Мужчина садится рядом со мной, и я несмело улыбаюсь присутствующим.

Сейчас я оказалась за столом именно с теми людьми, которые решают кто подходит для их мерзкой работы и это не может не быть жутко. Все они смотрят. Очень внимательно, разглядывая каждую деталь и я ежусь, чувствуя себя как в зоопарке.

Одна девушка, эффектная брюнетка подмигивает мне.

— Не бойся, дорогая. У нас не так часто бывают такие очаровательные гостьи.

Подавляю в себе желание встать и убежать куда глаза глядят и понимающе киваю.

— Спасибо, но я не могу сравниться с вами. — замечаю, потому что это правда. Все женщины за этим столом невероятно красивы и ухожены.

Не понимаю, как они могут участвовать во всей этой грязи, ведь они могли бы оказаться в такой же ситуации. Как же женская солидарность? Мы же должны помогать друг другу, а они собственноручно отбирают молодых девчонок для продажи в рабство.

Тошнит от этой мерзости и их ненастоящих улыбок. От всех, сидящих за столом.

— Тебя будто сейчас стошнит. — слышу в наушнике голос Виктории и тут же прихожу в себя. — Так уже лучше. Молодец.

Напротив меня волшебным образом появляется бокал с вином и тарелка с закусками.

— Как вам Эвелин, друзья? — спрашивает Адриано, делая глоток своего напитка. — Невероятная красота, правда?

Один из мужчин согласно кивает и его глаза прищуриваются.

— Чем вы занимаетесь по жизни, Эвелин? — спрашивает он.

О, а эта информация им нужна, чтобы понимать с чем имеют дело и потом легче оказалось бы замести следы.

Кладу сумочку на колени и тянусь за бокалом.

— Я юрист. — делаю глоток. — Только выпустилась и сейчас прохожу стажировку.

Ложь легко срывается с моих губ, но это только потому, что мой образ был заранее продуман и я несколько раз проигрывала в своей голове диалоги с моей новой личностью.

Адриано фыркает рядом со мной, и я перевожу на него взгляд.

— Что вас рассмешило?

Хотя, конечно же, я понимаю что. Юристы — участвуют в судах, защищая права человека. В этом же заведении происходят вещи, которые противоречат моей выдуманной профессии.

Он поднимает руки вверх и ухмыляется краешком губ.

— Прошу простить меня за дерзость. Меня рассмешила вовсе не ваша профессия. Я просто кое-что вспомнил.

Склоняю голову набок.

— Кажется, вы не совсем поняли, Адриано. Я юрист. — понижаю голос. — За время учебы и практики нас учат читать людей. Я могу понять, когда они врут, а когда говорят правду.

В его глазах сверкает дьявольский огонек.

— Не сомневаюсь в этом, Эвелин.

Медленно киваю, давая понять, что не шучу. Он не замечает, что я стала серьезна и сосредоточенна. Думает, что одна из тех молоденьких девчонок, которые ведутся на всю эту пустую болтовню и продолжает насмехаться.

«Я провела в плену два года с твои хозяином, идиот.» — мысленно усмехаюсь я.

— Я не знаю ваших имен.

— Нас много, ты все равно не запомнишь. — отмахивается Адриано. Меня так и пробирает ярость от его пренебрежительности.

— У меня хорошая память. — цежу сквозь зубы.

— Габриэлла, — голос Фабио в наушнике. — Не провоцируй. Мне нужно десять минут, чтобы добраться до тебя. Я не успею ничего предпринять, если они решат сразу действовать.

Захлопываю рот и снова натягиваю улыбку.

— Я тоже здесь как бы, — язвит Вики. — В случае чего, могу прийти на помощь.

— Ага, как же. Чтобы вас двоих там либо пристрелили, либо продали в рабство?

— Заткнись, Лука.

— А ты прекрати вести себя как ребенок. Ты не всесильна, Виктория.

— Замолчите оба! — рявкает Фабио. — Будете выяснять свои отношения наедине, а не во время важного задания.

Был бы он рядом, я бы его расцеловала. После этой перепалки снова воцаряется тишина, чему я безгранично рада. Одновременно слушать пререкания в ухе и разговоры за столом — знаете ли, задача не из легких.

— Я Лидия. — представляется одна из девушек, и я обращаю внимание на нее. — Они слишком много о себе думают. — она кивает в сторону мужчин. — В их глазах все женщины лишь красивые картинки.

— Ну не все. Некоторые, откровенно говоря, весьма уродливые произведения искусства. — усмехается какой-то мужчина и меня передергивает от его слов. Как можно так говорить о живых людях, словно они неодушевленные предметы? — Но здесь таких нет.

— Откуда вы, Эвелин? — спрашивает Лидия и накалывает на вилку кусочек помидора.

— Скажи, что из Нью-Йорка и прилетела только на выходные. — говорит Фабио. — Они решат ускорить свои действия, если будут знать, что ты здесь ненадолго, а у нас как раз нет времени ждать.

— Из Нью-Йорка. Прилетела на пару дней. Сменить обстановку. — пожимаю плечами.

Брови девушки ползут вверх.

— Вот как. — она задумчиво кивает.

— Когда ты улетаешь? — Адриано весь во внимании.

— Завтра утром. — голос Фабио.

— Завтра утром. — повторяю я точь-в-точь за ним.

За столом воцаряется тишина. Они явно обдумывают свой следующий шаг. Кто-то за столом спрашивает:

— Стоит?

Адриано кивает.

— Без сомнения.

Не знаю точно, но могу догадаться, что размышляют они о том, стою ли я того, чтобы потратить на меня время и немного больше усилий, чем во многих других ситуациях.

— О чем вы? — притворно хмурю брови.

Адриано смеется.

— Ничего важного, дорогая Эвелин. Это по работе.

Я так и поняла, идиот, что по работе. Ты даже не догадываешься, что мне известен род твоей деятельности.

— Было приятно с вами познакомиться, Эвелин. — Адриано целует на прощание мою руку.

Натягиваю на лицо улыбку, потому что нужно хоть как-то выразить уважение, а на какие-то слова сейчас просто не способна.

Лидия улыбается напоследок и шевелит пальчиками в знак прощания. Какая же она все-таки мерзкая. Среди всех девушек — она напрягает больше всех. Вся такая доброжелательная с виду, но во всех ее действиях скрывается пренебрежение и чувство превосходства над остальными. Возможно, я так считаю только потому, что знаю, чем она занимается на самом деле. Так же обычно работает самовнушение?

— Не спускайся на парковку. Сразу иди к выходу, там будет такси.

Фабио диктует номер машины, и я захожу в лифт, спускаюсь в холл первого этажа и оказываюсь в прохладе ночного Чикаго. Этот город ничем не уступает по красоте тому же Нью-Йорку.

По правде говоря: меня внутренне трясет. Вся эта внешняя выдержка и уверенность в себе лишь маска, которую я вынуждена надеть. Единственное, что теперь изменилось — все слезы куда-то пропали. Я не плакала даже на похоронах. Когда гроб опускали в землю и засыпали слоями земли. Просто смотрела мертвыми глазами. С виду могло показаться, что мне все равно, настолько бесчувственно я выглядела. Но в нашей небольшой компании никто не выглядел убитым горем. Все были до невозможности серьезны. У Сантино было такое выражение лица, что я не сомневалась — он что-то задумал. Все его показное равнодушие было лишь очередной бравадой. Что меня расстраивало: он избегал меня. Никогда не оставался наедине, хотя я несколько раз хотела поговорить с ним и выразить свое сочувствие. Потом поняла — ему это не нужно. Решила больше не лезть. Если он захочеть поговорить, то сам проявит инициативу.