Укрощение сердцееда

27.

– Не, Глебас, не получится. Я занят. Нет, о-очень сильно занят, – смотрю на Макеева, пока он по телефону болтает, а сама понять не могу, зачем, вообще, я согласилась остаться здесь с ним? – Не-а, в городе меня не найдете. С Сашей свалили. Ага. С ней. Чувак, удача – мое третье имя.

Денис убирает телефон в карман и, вытянув ноги, разваливается на скамейке.

– А второе? – он непонимающе смотрит на меня. –  Имя? Зазнайка? Или нет, зная тебя, наверно, Аполлон. Я угадала?

Вместо ответа Денис приподнимается и нависает надо мной.

– Значит, твое подсознание все-таки считает меня красивым. Поздравляю, Саша, мы только что с тобой сделали еще один шаг вперед.

Эй, предупреждать ведь надо было, чтобы я очки с собой прихватила. Глаза Макеева так засверкали, что я и ослепнуть могла.

– Какой еще шаг? – запротестовала, отворачивая голову. – И никто тебя красивым не считает. Обычный. Таких много.

– Уверена? – хитрый Аполлон отечественной сборки ловко вертится, и вот уже я снова смотрю прямо в его глаза. – Буквально вчера ты сама поцеловала этого обычного. Неужели забыла?

– А потом встретилась с его полураздетой бывшей. Что было до этого, как-то резко стерлось из воспоминаний.

– Так это… Давай, я напомню. Стоп! Какая еще бывшая? Ты чего там надумала?

– Хочешь сказать, что ты с ней не…

– Хочу сказать: мне нравится твоя ревность, – мы замерли, уставившись друг на друга. – И хватит уже думать о том, что не имеет значения. Вчера было хорошо, давай на этом и остановимся. Тем более, я же объяснил, как она попала в мою квартиру. Что мне еще надо сделать, чтобы ты про нее забыла?

Взгляд парня переместился на мои губы, а потом… Черт. Это я так громко сглотнула?

– А Глебу ты зачем рассказал, что я с тобой? Теперь он будет думать, что я…

Что мы сейчас…

– Обидно, да? – скривился он. – Мне тоже обидно, что мы сейчас не занимаемся тем, о чем подумал Глеб. Может?

– Макеев! – толкаю его от себя и подскакиваю с места.

– Да ладно. Я же шучу. Ну, не совсем. Но за попытку точно не расстреливают.

Эй, он расстроился, что ли? Чего замер и руки на груди скрестил, будто понял смысл жизни? Еще бы губы надул, ей богу.

Как маленький мальчик, у которого девчонка самосвал силой отобрала.

– Ты же не хочешь меня расстрелять?

– Не знаю. Сложный вопрос, – пожимаю плечами, стараясь не обращаться внимания на уже улыбающееся лицо. – Подумаю об этом, пока кататься будем. Вперед? Зря, что ли, Петрович самокаты притащил.

– Давай на скорость, кто быстрее? – оживляется он, подпрыгивая с места. – Выиграю я – мы остаемся здесь. А если проиграю – мы никуда не едем. По рукам?

Ничего себе. Совсем обалдел? Может, мне стоит тут остаться? Какой смысл действовать, если при любом раскладе Макеев выигрывает? Хотя, я ведь и сама могу домой вернуться. Век технологий. Телефон быстро определит мое местоположение. Прямо сейчас начать молиться интернетному богу или сначала уделать Дениску? Утереть нос самоуверенному зазнайке, чтобы в следующий раз думал над условиями спора.

Следующий раз? Ой, это я сдуру ляпнула. Спорить с Макеевым я больше никогда не буду. Правда-правда.

Катилась я быстро, но куда мне против Дениса с его длинными ногами. В какой-то момент я даже подумала, что у меня есть шанс доехать первой. Чуть петь не начала от радости. Улыбалась, а потом обернулась… Макеев – гад, специально отстал, чтобы ехать сзади и пялиться на мою спину.

Да, знаю-знаю, куда он там на самом деле смотрел. Не маленькая, сразу поняла. Но все равно продолжала оставлять надежду, что Дениска просто восхитился моей осанкой.

А потом… потом Макеев упал.

Самокат отлетел в сторону, а Денис валялся на земле и с закрытыми глазами потирал лодыжку.

Чертов драндулет.

– Карамелька, посмотри, много крови?

Ой, кажется, ему и правда больно. Вон, как весь сморщился.

– Открой глаза, – говорю ему, после быстрого осмотра. – Я не врач, но ты жить будешь.

Он упрямо машет головой.

– А кость торчит?

Вот точно, как ребенок.

– Ага, – бурчу, стараясь придать голосу немного сочувствия. – Пятка, вообще, на колесе самоката осталась. Эх, как же ты так? Бедненький. Приложим подорожник? Мало ли, вдруг поможет.

– Что-о-о-о?

– Да ладно. Я же пошутила, – пожимаю плечами, цитируя его же слова. – За попытку не расстреливают.

– Саша, блин, кто шутит над такими вещами? – Денис пытается встать, но у него не получается.

– Не знаю. Больно, да?

Пришлось помочь ему встать. Макеев, недолго думая, закинул руку на мое плечо и облокотился.

– Карамелька, я же мужчина, – начал он, и я уже представила, как он сейчас будет рассказывать о том, что мужики боли не чувствуют. – Нам больно даже тогда, когда девушки на сообщения не отвечают. А тут падение с высоты и сломанная нога. Поверь, я из последних сил держусь, чтобы ревом тебя не оглушить.

Это он про ночное смс говорит, что ли? Пф-ф-ф. Больно ему было. Сказочник нашелся.

– С переломом – ты бы сдерживаться не смог. Наверно, просто ушиб.

– Или я – выносливый, – продолжал причитать Макеев. – Ногу могут ампутировать?

Да что ж такое? Правду говорят: мужчины как дети. Макеев – грудничок. Ноет, а сам на грудь мою таращится.

– Вряд ли. А вот голову… Очень даже может быть.

– Обними меня покрепче, Саша, – говорит и сам прижимается. – Будешь моей таблеточкой.

Не начинаю спорить, но глаза сами вверх смотрят, мол, в какой же дурдом я попала и сколько мне еще предстоит здесь пробыть?

– Мам, привет. Как отличить ушиб от перелома?

– Что случилось? – без приветствия, обеспокоенно кричит она в трубку, и мне даже приходится убрать телефон от лица. – Где ты? Ты упала? Попала под машину? Саша, не молчи.

Ой, Сашка, где твоя голова? Взяла и испугала женщину.

– Со мной все хорошо, – бойко перебиваю ее, заставляя выслушать дочь. – Не волнуйся. Не моя нога болит.

– А чья?

– Мам, просто расскажи, как отличить одно от другого. Я тебе потом все объясню.

Не буду я ей сейчас про Макеева рассказывать. Тем более, говорить-то нечего.

– Человек может двигать конечностью?

– Вроде, да.

– Отек появился?

– Не-а. Даже припухлости нету.

– Удар или падение было сильным?

– Не знаю. Я же не вечно на него пялюсь, – ой. Прикусила язык. – Значит, ушиб, да?

– В любом случае нужно сделать рентген, – спустя секунду заговорила мама, тактично не обратив внимания на мой прокол. – И убедиться, что перелома нет. Если ушиб, приложить холод и сделать компресс. Ну, если очень больно, то можно выпить обезболивающую таблетку.

– Спасибо. Мамуль, я тебе потом перезвоню. Хорошо? Целую.

– Дочь, подожди. Я сама набрать тебе собиралась. Там… В общем, папа твой снова звонил, и…

Старая песня, которую в миллионный раз и слушать не хочется.

– Надеюсь, ты не передала ему от меня привет. Мам, люблю тебя.

Тяжелый вздох на другом конце:

– И я тебя. Очень.

Убираю телефон и, взяв из холодильника лед, иду к Макееву. Он сидит на том же месте, копаясь в телефоне. Даже немного непривычно видеть его таким тихим.

– Вот, – протягиваю ему в руки кубики льда, завернутые в полотенце. – Надо приложить.

– Гугл говорит, что у меня закрытый перелом. А он никогда не врет, – выдыхает он, жалобно смотря на меня. – Постельный режим и правильное питание. Карамелька, тут пишут, что полгода больному нужен тщательный уход.

Чего?

– Может, год?

– Может, и год. Как пойдет. Там же и осложнение не исключено. И…

– Так, ладно, где ключи от машины?

– Зачем они тебе? Ты меня бросаешь? Одного? Со сломанной ногой?

Я посмотрела на парня и поняла: другого выбора он мне не оставляет.

Только сначала надо найти ключи.