По ту сторону глаз

— Не понимаю, о чём ты, — уставившись в пол, пробормотала я и дёрнулась с места, но Алана остановил меня, схватив за плечо.

— Я об этом. — Он нагнулся ко мне, задержавшись в миллиметре от моего лица. Его губы слегка коснулись моих, потом ещё, потом он прикоснулся к ним в поцелуе. И прежде чем я начала таять, мои руки упёрлись в его грудь и оттолкнули его.

— Перестань, — вместо крика полного ярости с моих губ сорвался жалобный стон.

— Я не понимаю, разве тебе не нравится? — искренне удивился Алан. Он поднял моё лицо за подбородок и заглянул в мои глаза.

— Какая разница, что нравится мне? — Я смотрела на него, пытаясь найти в его глазах ответ, но серые тучи в них предвещали растерянность и непонимание. — С меня хватит, я ухожу.

И он позволил. Он не остановил меня. И как бы мне этого ни хотелось, я была рада, что Алан не пошёл за мной. Когда же мне станет понятно, что он не заинтересован во мне? Он влюблён в Холли.

Я дёрнула входную дверь, но она не открылась. Что за?.. Я повернула внутренний замок, но дверь всё равно не открылась. Значит, она заперта на ключ. Осмотревшись вокруг себя, я не нашла ни его, ни возможного места, где бы он мог быть. На долю секунды меня охватила паника, пока я не взяла себя в руки. Чёртов Картер, неужели я буду дёргаться всю оставшуюся жизнь? Я знаю Алана достаточно хорошо, чтобы доверять ему.

— Открой, пожалуйста, дверь, — попросила я, вернувшись к нему в комнату. Парень стоял прислонившись к столу, возле которого я его оставила, сложив руки на груди. Он знал, что я вернусь.

— Нет, — ответил он.

— Что это значит?

— Не хочу, чтобы ты уходила, когда тебе вздумается. — Его взгляд был мрачным и сосредоточенным на мне. Он выглядел недовольным, я бы даже сказала рассерженным.

— Чего же ты хочешь?

— Останься.

Я осталась… стоять в его комнате, понятия не имея, что мне теперь делать. С тяжёлым вздохом Алан оттолкнулся от стола и подошёл ко мне. Он взял меня за руку и подвёл к кровати.

— Присядь.

Он взял свою старенькую гитару, сел рядом со мной и начал играть. Я почти сразу узнала гитарный бой. Алан запел, и я поняла, что это была песня «Wicked Game». По медленному звучанию и надрыву в его голосе, это скорее был кавер на версию Кори Тейлора.

Его голос был низким и глубоким. С лёгкой хрипотцой он пел строчки из песни. Он пел о том, что не хочет влюбляться в меня, но именно это с ним и произошло. Я оцепенела внутри себя, завороженная его голосом, его взглядом, с тоской наблюдающим за мной. Не знаю, был ли выбор песни случайным, или он пытался признаться в чувствах Холли таким образом, но сейчас я была на её месте, и для меня это было слишком сильным эмоциональным ударом. Никогда в жизни мне не пели песни. Никто никогда не смотрел на меня так, как смотрел на меня сейчас Алан. Я никогда не чувствовала себя желанной или привлекательной. Я привыкла быть тенью Мелиссы, а теперь я была в центре внимания, но не смогла этого выдержать. Я поняла, что плачу, только когда слёзы размыли прекрасные черты лица Алана, и горячие капли упали на мои руки.

— Эй… — Алан тут же перестал играть и отставил гитару в сторону. — Ты чего? — его голос был непривычно нежным и осторожным.

— Извини, — прошептала я, вытирая тыльной стороной ладони слёзы. Я понимала, как это обезоруживает и ставит в тупик собеседника, поэтому никогда не проявляла слабость на людях. Но Алан разрушал меня изнутри.

— За что ты извиняешься? — удивился парень. Подвинувшись ближе ко мне, он закинул свою руку мне на плечо. Это был очень искренний и добрый жест. Он пытался показать мне, что рядом, что я могу ему довериться. Удивительно, но даже нежность может причинять боль.

Я отрицательно покачала головой, не способная ничего ответить. Если сейчас я произнесу хоть слово, мой голос дрогнет, и я разревусь. К своему удивлению, я услышала тихий смех.

— Тебя так песня растрогала? Прости, я не думал, что ты такая сентиментальная, — в его голосе чувствовалась издёвка.

— Ты никогда не думал о создании группы? — спросила я, чтобы отвлечься. Мой голос звучал ещё достаточно жалко, отчего Алан только рассмеялся. Но я не хотела говорить о себе. Я предпочитала снова уйти в тень.

— Вообще-то я играл в группе на ритм-гитаре. Мы даже дали пару концертов на школьных праздниках. Потом нас перестали выпускать на сцену, ссылаясь на слишком тяжёлое звучание, — ухмыльнулся парень.

— И что же стало с группой потом? — поинтересовалась я. Думаю, я бы заметила, если бы Алан пропадал на репетициях.

— Гитарист ушёл.

Я с подозрением взглянула на парня.

— Но почему ты ушёл?

Алан улыбнулся моей проницательности.

— Мне было банально не до этого. — Он поднялся с места с тяжёлым вздохом и поставил гитару обратно в дальний угол комнаты. — Брат больше не собирался обеспечивать меня, мне пришлось найти работу. На учёбу оставалось меньше времени, а сил приходилось тратить больше. Играть в группе стало непозволительной роскошью.

Повисшая пауза тяготила. Любая его история о себе заканчивалась трагично, а я чувствовала себя виноватой в своей бесполезности.

— Спасибо за песню, Алан, — я постаралась вложить в эти слова всю свою благодарность и сочувствие. Но это всё, что я могла ему дать.

— Я довёл тебя до слёз, — скептично подметил парень.

— Ты не при чём.

— Тогда в чём дело? — настойчиво спросил он, как будто это было для него важно.

— Просто мне до тебя ещё никто не пел песен, и вообще… — я опустила глаза в пол, желая, чтобы он перестал смотреть на меня так пристально. — Я не привыкла к такому вниманию, которое ты проявляешь последние несколько недель, — сорвалось с моего языка, и я закрыла глаза, мысленно давая себе пинка.

После этих слов Алан двинулся с места. Медленно и изящно, словно боялся спугнуть добычу. Я успела заметить хищную ухмылку на его губах, прежде чем снова уставиться в пол.

— Значит ли это, что все твои бывшие были настолько тупы, чтобы не уделять тебе достаточно внимания? — Он продолжал приближаться ко мне.

Я открыла рот, чтобы возразить: с чего вдруг он всех якобы моих парней записал в бывших. Может, у меня есть парень, который сейчас беспокоится обо мне и ищет. Я готова была рассмеяться и расплакаться от этой мысли. Но Алан не дал мне вставить и слова, перейдя к своей следующей догадке:

— Или же у тебя вообще не было парня, а? — усмехнулся он, усаживаясь рядом со мной.

Я как ошпаренная вскочила с места, нарушая контакт с его телом. Мне совершенно не нравился оборот, который принял наш разговор. Я не собираюсь говорить о себе, тем более о своей личной жизни, которой у меня вовсе не было.

— Давай лучше вернёмся к решению наших проблем, — пискнула я.

— Наших? — переспросил Алан, всё ещё забавляясь над моим поведением. Что ж, рада, что подняла ему настроение. — Меня положение вещей более чем устраивает, помнишь? — последние слова прозвучали как обвинение. Удивительно, как за несколько минут, он снова превратился в нахального придурка.

— Это не значит, что всё, что происходит, нормально!

— Ненормально не значит неправильно, — парировал Алан, сохраняя спокойствие, в то время как я начинала терять самообладание.

— Хочешь сказать, это правильно, что я стою здесь, перед тобой, в обличии Холли Саммерс, руша её жизнь и, быть может, свою?

Алан, оставшийся сидеть на кровати, внимательно посмотрел на меня исподлобья.

— Я хочу сказать, так и должно быть.

Я открыла рот, но тут же закрыла его. За всё время, проведённое здесь, не было ни одного признака, что я смогу вернуться домой. Алан уже гораздо лучше управлялся со своими видениями и всё реже обращался ко мне за помощью. А я до сих пор оставалась здесь. Когда же вселенная решит, что мне пора домой?

— Я больше не хочу здесь быть, Алан. Больше не могу.

Он лишь сдержанно кивнул и встал с кровати, направившись вниз. Я поплелась за ним. Парень достал из кармана ключ, открыл дверь и широко распахнул её, явно давая понять, чтобы я ушла. Я так и сделала, борясь со слезами. Но как только я оказалась к нему спиной, они вырвались наружу.

— Собери самое необходимое. — Услышала я голос Алана. — Мы выезжаем на рассвете.

глава семнадцатая

Первые лучи солнца только начали появляться за горизонтом, когда мы проехали табличку, оповещающую, что мы покидаем город. Было чертовски рано, поэтому я уткнулась лбом в стекло и невидящим взглядом уставилась на пробегающий мимо пейзаж. Время в пути для меня всегда будто останавливалось. Есть в этом моменте что-то сокровенное, только ты и дорога. Я позволила себе ни о чём не думать, наслаждаясь временным покоем. Уверена, моя записка, оставленная на холодильнике, приведёт родителей Холли в бешенство, а затем в ужас. Какой бы ни была причина, сбежавшая из дома дочь — это всегда большое потрясение. Но это последнее, что сейчас меня волновало.

Я почти уснула под минорные звуки музыки, когда услышала голос Алана. Я чуть не забыла о его существовании.

— Не вижу восторга, не слышу радостных криков, — сказал он, на секунду отвлекаясь от дороги. — Ты же возвращаешься домой.

Я лениво перевела на него хмурый взгляд.

— В такую рань мне даже жить не хочется, не говоря уже о том, чтобы радостно кричать.

— По крайне мере, ты не за рулём, — подметил Алан, сетуя на своё положение. — В твоём распоряжении заднее сидение, можешь поспать. Только я за себя не ручаюсь.

Я бы не предала значения его последним словам, если бы он не облизнул свои губы, бросив на меня хитрый взгляд. Я закатила глаза.

— Поверить не могу, что согласилась поехать с тобой.

— Теоретически это я еду с тобой.

— Тогда я предпочитаю остановиться на ближайшей заправке. Мне необходим кофеин. — Я запрокинула голову и закрыла глаза. Судя по всему, мне удалось задремать, потому что в следующий раз, когда я их открыла, вместо деревьев за моим окном стояла заправочная колонка, а Алана не было рядом. Я схватила сумку с заднего сиденья и вышла из машины, направившись к магазину. Автоматические стеклянные двери раскрылись, и на меня чуть не налетел парень с двумя стаканами кофе в руках.

— Упс, — издал Алан, резко затормозив и чудом удержав напитки. — А, доброе утро, дорогая, — заметив меня, он оскалился во весь рот и как ни в чём не бывало пошёл дальше в сторону машины. Я посмотрела на небо в поисках солнца, пытаясь хотя бы примерно определить, который сейчас час. Но бесцветные облака скрывали любой намёк на подсказку.

Я смотрела на своё отражение в заляпанном зеркале общественного туалета. Видеть перед собой Холли стало обычным делом, всё равно что привыкнуть к новой причёске. Но здоровый румянец потускнел, а щёки заметно осунулись — единственное напоминание обо мне. Иногда мне кажется, я начинаю забывать, как выгляжу. Распустив спутанные волосы, к которым я даже не притронулась после ночного сна, я расчесала их, оставив распущенными. Затем накрасила ресницы и нанесла бальзам на искусанные губы. Жалкие попытки собраться и взбодриться.

— Это ведь не первая заправка на нашем пути? — с подозрением спросила я, садясь в машину. — Сколько я проспала?