В ожидании чуда

***

Совершенно обнаженная Анастасия стояла перед зеркалом и изучала свое отражение. Дети — это радость жизни, но почему женщины должны столько переносить на себе? Набирать вес, получать растяжки на коже, а потом долгие и затяжные роды. И вообще, как после всего этого женщины могут быть слабым полом?

Настя повернулась боком. Ее живот становился все больше, но если он такой в четыре месяцев, что же будет, когда наступит полный срок? Хотя наверно справедливо, что она такая большая, внутри нее ведь два малыша.

Дверь в спальню открылась. Анастасия быстро скрылась в гардеробной.

— Эй, что ты делаешь? — спросил Кирилл, подходя к двери гардеробной.

— Ничего. — Настя запахнула полы халата и завязала пояс на круглом животе.

— Показывай, что ты делала, — продолжал настаивать он.

— На прошлой неделе набрала пять килограмм, — проговорила Анастасия. — Это просто кошмар!

— Ты очень красивая, всегда красивая. — Лазарев поцеловал ее в щеку. — Я соскучился.

— Я по своему заду соскучилась. — Настя опустилась на край кровати.

— Знаешь, что странно — я не помню твоего зада. — Кирилл сложил руки на груди.

— Он был похож на этот, только в три раза круче, — Кирилл Настя.

— Я хочу фотографировать тебя, — вдруг заявил Лазарев.

— Ты с ума сошел!

— А что такого? Все знаменитые женщины фотографировались, когда были беременные, — сказал Кирилл. — В этом нет ничего такого. Ты сама увидишь, какая ты красивая.

— Я не могу Кирилл. — Анастасия покачала головой.

— Почему? — Он сел рядом с ней. — Я уже фотографировал тебя.

— Но тогда я не была такая … круглая.

— Ты хочешь, чтобы я тебя умолял? Или сразу раздел? — Настя засмеялась. Он как никогда был в себе уверен и брал то, что ему было нужно.

— Я никогда не умела тебе сопротивляться, — проговорила она, когда его рука потянулась к поясу халата.

Фотосессия была интересной. Первое смущение прошло быстро. Да и как можно было смущаться своего любимого мужчины? Лазарев был натурой творческой, у него на все был свой взгляд, особенно это касалось фотографий. Насте пришлось встать у окна и скрыться за прозрачной занавеской. По идеи фотография должна была выйти божественной, словно она находилась в небесном свечении. Радовало одно, что это самое окно выходило во двор, и у соседей не было возможности подглядывать за обнаженной женщиной. Кирилл давал ей поручения, как лучше встать, положить руки, какой сделать взгляд, а Настя беспрестанно думала, ведь он так же ведет себя с теми женщинами в журнале. Ей приходилось пересиливать себя, чтобы выгнать эти мысли.

Прошло несколько часов работы. Кирилл просматривал сделанные фотографии, а Настя скрылась в гардеробной, чтобы одеться. Стас много времени проводил с Михаилом на его кухни в ресторане. Каждый раз как Анастасия говорила, что мальчику там не место, и он будет лишь мешать, Михаил отнекивался и не был против. Естественно она не могла никак на это подействовать, да и не хотела, ведь пока дома никого не было, она могла почитать книги о беременности, посмотреть какие — то фильмы, приготовить ужин или посвятить время себя. Анастасия начала замечать, что она очень обленилась, пока была беременной. Она даже не представляла, как потом сможет вернуться на работу.

— Ты пойдешь со мной?

— Не получится, — сказал Кирилл. — Я пришел домой, пока на работе не было дел, но сейчас у меня деловая встреча.

— Вечером? В восемь часов? — удивилась Настя. Она откинула волосы назад и застегнула лямки комбинезона.

— Директору компании Фольцваген не понравилась статья о его новой модели машины. Николь говорит, что такие проблемы возникают постоянно. — Кирилл показал фото на экране фотоаппарата. — Это похоже на рекламу духов.

— Если эти фотографии кто — нибудь увидит, я тебя… — Она чуть сжала руки на его шее.

— Понял, понял, — улыбнулся Кирилл. Настя обняла его за шею. Он уходит вечером на работу, где рядом будет Николь. Вот чего она так не хотела!

— И долго ты там будешь? — спросила она.

— Не знаю, но думаю, придется задержаться. — Кирилл положил руки на ее бока, который когда то были ее талией, а потом проскользил ниже. — У тебя чудная попка, ничуть не хуже, чем была раньше.

Настя прищурила глаза.

— Ты же говорил, что не помнишь, как она выглядела.

— О нет. Я помню, и я ее видел постоянно, считай столько же раз, сколько ты и раздевалась. — Кирилл улыбнулся. От его улыбки у нее сжалось все внутри и бешено заколотилось сердце. Анастасия закусила губу.

— Как у тебя, получается, преподносить все так, что я готова растаять на месте? — Она взглянула ему в глаза.

— Я милый. — Он пожал плечами, все так же улыбаясь.

— Ты чертовски милый. — Настя наклонилась и поцеловала его. Это была определенно любовь! Она таяла в его объятиях, жаждала его поцелуев и не представляла утра без его запаха. Настя не могла понять только одного — почему она не может стать его женой?

Анастасия прекратила работу, но не прекратила пользоваться всеми удобствами, которые ей прилагались, как главному редактору. Если ей надо было, куда — то ехать, то стоило только позвонить водителю Семену и тот сразу довезет ее в нужное место. Порой время суток не имело значение, в конце концов, он получает за это немалые деньги.

Настя уже предвкушала невероятный запах на кухне ресторана и кажется, опять проголодалось. Порой она ненавидела себя за это обжорство, но ничего не могла с этим поделать. К счастью лишних складок нигде не появлялось, словно все уходило на рост малышей. Она с трудом представляла себе, как сможет родить этих карапузов.

Ресторан «Палермо», как слышала Анастасия, достался Михаилу по наследству от предыдущего владельца. Он начинал как обычный метрдотель, а дошел до уровня шеф — повара и владельца ресторана, наверно все великие люди начинают с нечего. Настя сама помнила, что начинала как секретарь редактора. Нужно было отдать должное ее упорству, она не пропускала ни одного светского раута, плюс ей помогли денежные вклады ее отца, которые потом же ее с ним и рассорили. Хорошо, что они снова помирились.

Анастасия зашла в ресторан с черного входа, к нему она постоянно приводила Стаса. Она сразу вышла на главную кухню, где к ее удивлению никого не было. Она обошла все вокруг, внимательно осматриваясь, и остановилась у самой плиты, на которой стояла кастрюля с итальянскими спагетти, а рядом соусница с томатно — мясным соусом. Запах раздавался на всю кухню, и Настя, будто специально шла на него. Она взглотнула и попыталась найти близлежащую ложку или вилку, но ничего не попалось ей на глаза, кроме корзинки с хлебом. Анастасия взяла кусок и обмакнула его в соус, а после с жадностью съела.

Кто — то откашлялся.

— Мама? — послышался удивленный голос Стаса сзади. Настя прекратила жевать и обернулась. Уголки ее губ были испачканы соусом, и она выглядела так, словно ее вечность не кормили.

— Аам… — смущенно протянул Михаил. — Может дать тебе тарелку?

Настя покачала головой. Они подошли ближе к ней.

— Вилку? Салфетку? Или лучше слюнявчик? — улыбнулся он. Она хотела улыбнуться, но поняла, что с набитым ртом это невозможно и лишь прикрыла рот тыльной стороной руки. Глупая ситуация получилась, она так соблазнилась увиденным, что не подумала о последствиях своего нелепого поведения. Особенно она, почему то, совершенно забыла, что находиться на чужой кухне.

— Прости. — Настя вытерла рот, протянутой Стасом салфеткой.

— Ничего, — проговорил Михаил. — Очень приятно видеть, когда то, что ты приготовил, едят с таким аппетитом. По больше бы мне таких клиентов, а то многие умеют лишь жаловаться и привередничать.

— Это было действительно очень вкусно. Я была готова проглотить язык, — улыбнулась Настя.

— Язык невозможно проглотить, — заметил Стас.

— Это образное выражение милый. — Настя посмотрела на мальчика. — Так обычно говорят, когда других слов не находят.

— Ты просто не пробовала фирменных блюд дяди, — гордо заявил Стас.

— Вот как? — улыбнулась Анастасия.

— Он не любит хвалиться, но готовит он очень хорошо, — ответил Стас.

— Стас твоей маме это необязательно знать, — вмешался Михаил.

— Ну, я же говорю это другим женщинам, — сказал мальчик. Анастасия вдруг поняла, что тут происходит. Она однажды услышала от Кирилла, что Стас помогает его брату в нахождении подружки, теперь понятно, как это происходит.

— Чувствую, я стала свидетельницей заговора, — улыбнулась Настя.

— Это не то, что ты подумала, — постарался оправдаться Михаил.

— О нет, это то самое, — кивнула она. — И поверь, я не собираюсь ругать тебя или вмешиваться в это. Ты же холостяк. Только одна просьба. — Настя встала за спиной мальчика и закрыла его уши руками. — Стас не должен знать дальнейших подробностей.

— Я уже наслышан об особенной игре с особой девочкой, — проговорил Михаил.

— Стасик! — Настя взглянула на мальчика. — А ты оказывается болтун.

— А что я сделал? — спросил мальчик.

— Слава Богу, ничего противозаконного. — Анастасия потрепала его по волосам. — Нам нужно идти домой.

— Но мы собирались ужинать, — сказал он. — Ты как раз пробовала наш ужин.

«Пробовала?» Хорошо, что ее сын назвал это так. Других слов она сама не нашла бы.

— Тогда может быть, возьмем все и поедем ужинать к нам? Думаю, приятнее будет ужинать в столовой, чем на большой кухне ресторана.

Паркер посмотрел на Михаила, ожидая его согласия.

— Я не против. — Это единственное, что им надо было услышать.