Камилла. Жемчужина темного мага

ГЛАВА 1. темный маг приходит в город

Городок был маленький, темный и унылый. И название имел соответствующее — Шаташверин. Жалкие подобия домов, кособокие хижины, начинались прямо от дороги, как будто охватывая ее грязной рукавицей, и сама дорога — та, которая вымощена булыжником — очень быстро заканчивалась. Вглубь города уходила размокшая под дождем грязь в окружении нищих и крошечных, в одно оконце, мазанок.

Аларик положил руку Енму на затылок, заставил того остановиться. неторопливо осмотрелся — не поджидают ли запоздалого путника разбойники? на самом деле смешно: темный маг совершенно беззащитен перед людьми. таков удел меченых тьмой: служи людям, а они с тобой могут сделать все, что захотят. но обычные люди не сделают ничего, потому что маг темного ковена — защита от вергов, а вот разбойники не будут разбираться, кто перед ними. Им ведь все равно, с чьего пояса кошелек срезать.

Вокруг было тихо, даже слишком. темные силуэты домов, блики лунного света на перемешанной за день грязи, и крепость на возвышении.

«Возможно, они все там, — подумал Аларик, одновременно посылая энергетический импульс голему, — возможно, просто прячутся от вергов».

Енм шевельнулся и покорно потрусил дальше, чавкая грязью. Аларик на минуту прикрыл глаза, оглядел энергетические контуры голема — все в порядке. Сырая погода и грязь под ногами не были полезны для Енма: сделанный из глины и скрепленный сильнейшими заклинаниями, он рисковал размокнуть и начать разваливаться. А потом ещё латай его, меси глину, нашлепывая мягкие комья на дыры в боках и борозды на лапах.

мимо безмолвно проплывали дома, ни единого огонька. Аларику все это нравилось меньше и меньше, рука сама сжималась в кулак, и там, под пальцами, сворачивалась тугим темным коконом магия ковена. Как ее называл наставник, навершие тьмы. Если на него нападут, то пусть верги, не люди. Потому что с вергами он разделается легко, а вот люди могут убить и его. таково проклятие темного мага: если мечен тьмой, изволь запереть в себе Дар печатью, чтобы никогда тьма не причиняла вреда людям.

но — обошлось. Аларик выдохнул, когда увидел в оконце тусклый огонек. Все верно! Люди просто спят, и поэтому такая темень. Бедняки не будут тратить лучину, чтоб осветить лачугу ночью.

тем временем грязь под лапами Енма закончилась, появилась мостовая, а за ней и каменные дома. Чуть повыше, с черепичными крышами. начали лаять собаки. Шаташверин, несмотря на свое название, оказался самым обычным маленьким, и, что самое главное, живым городком. К темному ковену обратились потому, что верги объявились где-нибудь поблизости.

Все подробности происходящего можно было узнать у бургомистра, к коему Аларик и направлялся. он миновал череду каменных одноэтажных домов, выехал на широкую улицу, пролегшую меж домов двухэтажных — и там наконец был остановлен патрулем.

— Эй, а ну, стой! Кто такой будешь?

Его нагнали двое на лошадях, с саблями наголо.

— Кто такой? А это что… за вергова тварь?

«ну ведь сейчас ещё и в драку кинутся», — мелькнула горчащая мысль.

Аларик откинул на спину капюшон и торопливо поднял руки вверх, демонстрируя отсутствие намерений навредить. Енм чуток вытянул ноги, и Аларик оказался на одной высоте с всадниками.

— маг темного ковена, — громко отрапортовал он, — прибыл по запросу бургомистра Лафроя!

И, уже чуточку тише, добавил:

— Я сейчас достану документы.

один из всадников поморщился и презрительно плюнул на мостовую. Аларик при этом испытал почти неодолимое желание приложить его чем-нибудь потяжелее, например, «шаром тьмы», но — печать, запрет… Хотя шепот тьмы так заманчив, а скользить навстречу бездне так легко.

«Вот так всегда, ты приезжаешь их спасать, а тебе чуть ли не в лицо плюют».

— Показывай, — приказал другой патрульный, молодой парень, гораздо моложе самого Аларика, — и давай, без глупостей.

— Да что я вам сделаю-то? — хмыкнул Аларик.

— А это у тебя что, а?

он ткнул пальцем на меч в ножнах.

— ну так я езжу по дорогам. Совершенно один, — спокойно ответил Аларик, — учитывая, что я ничего не могу сделать с людьми, приходится…

— Хорош трепаться, — оборвали его, — документы давай.

он вздохнул, полез в сумку, достал свиток в кожаном чехле и протянул его патрульному — тому самому, что плевался. тот подхватил чехол, тут же засветил перстень на пальце, а Аларик отметил про себя хорошую работу кого-то из светлого ковена. Или даже монаха.

— Аларик Фейр, маг ковена Ворона, предписано явиться к бургомистру Шаташверина с целью осмотра предместий города и их защиты от вергов, — прочитал патрульный вслух.

Кое-как, сминая, сунул предписание обратно в чехол и протянул Аларику.

— медальон показывай. откуда нам знать, что ты тот самый Фейр из ковена Ворона, а не ограбил его на дороге и не украл документы?

Аларик ждал этого, и потому нырнул рукой за пазуху, извлекая медальон. В свете перстня сверкнуло серебро — силуэт ворона, а внизу человеческий череп. Патрульные покивали: теперь сомнений не было, потому что медальоны магов были заговорены на кровь и имя, и никак иначе. Попробуй кто другой примерить медальон — тут же сгорел бы дотла.

— теперь я могу ехать к господину бургомистру? — мрачно спросил он.

— Поезжай, — ответили ему.

И Аларик, сунув обратно медальон, послал Енма вперед, по направлению к крепости на холме, потому что, по его разумению, бургомистр Шаташверина должен был быть там. За спиной раздался цокот подков по мостовой, и его все-таки окликнули:

— Эй, ты! А что это за тварь у тебя?

— Голем, — ответил он, не оборачиваясь.

Енм ступал мягко, бесшумно, что неудивительно для существа из глины и магии. Аларик, невольно морщась, думал о людской неблагодарности, и о том, что с таким отношением к темному ковену он нескоро заведет айшари. Айшари — это ведь по обоюдному согласию, женщина сама должна пожелать стать его, чтобы потом облегчать откаты от использования магии ковена. Пока нет айшари — только головная боль и судороги. И ни малейшего шанса ее найти, разве что какая-нибудь очень, очень бедная девица решит себя продать господину магу вместо того, чтобы продавать себя десяткам и сотням других мужчин. Ему же быть меньшим злом тоже не хотелось. Впрочем, после обращения к Дару и тьме голова болела так, что тут уж и перебирать особо не будешь.

так он въехал на пологий холм, залитый бледным светом луны, и остановился перед воротами крепости — старой, приземистой и похожей на большую черепаху. он несколько раз постучал в створку, прежде чем там открылось маленькое оконце, и на Аларика в свете факела подозрительно уставились выцветшие старческие глазки.

— Кто такой?

— Аларик Фейр, — отрекомендовался он, — господин Лафрой должен меня ждать. Я по предписанию ковена Ворона.

— Господин Лафрой, — ответили ему из-за ворот, — никого не ждет. он спит. К полудню будет принимать, так к полудню и приходите.

— мне надо сейчас, — настойчиво сказал Аларик, — по крайней мере, пустите меня внутрь. Я что, должен под открытым небом ночевать?

— А ты, милок, езжай на постоялый двор, — посоветовали ему, — а завтра в полдень приходи, господин Лафрой тебя примет, и все свои дела уладите.

тьма, леденящая, мертвая, всколыхнулась в груди вместе с магией. И тут же — огненная, выжигающая рассудок боль в предплечье. Аларик скрипнул зубами. Дурак, дурак, все никак не привыкнешь быть покорным, все никак не научишься оставаться спокойным — даже в том случае, когда хочется разнести к вергам эту крепость, а заодно выпить жизнь из всех присутствующих.

— Езжай, езжай, — напутствовали его, когда Аларик развернул голема и тронулся с места.

обратно в город. темный, сырой и такой неприветливый. Шансы переночевать в сухой и теплой постели стремительно таяли.

«ну, хорошо, — он старался думать спокойно, — верги с ними, верги с этим бургомистром. А не вернуться ли в ковен, и гори оно всем синим пламенем? так и скажу — не пустили. но ведь… нельзя. Предписание не может быть не выполнено. И многие могут погибнуть, ежели верги полезут из-под земли где-нибудь в этом… Шаташверине. Вот так, да. они плюют тебе вслед, а ты их защищай. Проклятье. ненавижу людей».

оказавшись на большой площади, Аларик снова огляделся. темень. В окнах ни огонька, все спят. Кто и куда его пустит?

Потом он услышал, как где-то хлопнула дверь, послышались голоса — и поехал на звук. Хотелось верить, что в центре города он не напорется на местную шайку. не то, чтобы боялся, ему просто не хотелось лишней крови. Да и снова как-то странно получалось, убивать тех, кого прибыл защищать.

Ему несказанно повезло: буквально за углом оказался дом развлечений. Вот там в окнах горели лампы, просвечивая сквозь грязно-розовые занавески, и именно оттуда только что вышел хорошо одетый господин и, сопровождаемый слугой, отправился восвояси.

Аларик поморщился — он брезговал подобными заведениями. но теплая и сухая постель манила. А еще… возможно, там ему предложат ванну? Конечно, за отдельную плату, но все же…

И он решился. Спешившись, оставил Енма стоять в тени, а сам, прихватив дорожную сумку, двинулся в сторону борделя. открыл дверь и шагнул внутрь, где было душно, пахло дешевыми духами, пудрой, несвежим бельем. Пахло настолько неприятно, что Аларик даже отшатнулся, попятился было обратно — в темноту и сырость, но хотя бы свежую — однако, тут же был подхвачен под локоть маленькой и шустрой женщиной в длинном бордовом халате. недостаток роста она с лихвой возмещала прической в виде башни из мелких рыжих кудряшек.

— Господин! Извольте, извольте, проходить. Чувствуйте себя, как дома. Вернее, даже лучше, чем дома — ведь просто так к нам мужчины не ходят, верно говорю?

И впилась в его лицо темными и блестящими глазами-бусинами. опешив, Аларик не знал, что и сказать: все-таки бывал он в подобных местах… да что там, почти никогда.

— Девочки! Девочки! — крикнула тем временем госпожа-управительница, — Жанна, Годива, Амелия! Живо сюда! А вы, — тут она снова обратила свой взгляд на Аларика, — а вы каких предпочитаете?

ответа она так и не дождалась. Жалея, что поддался искушению переночевать в нормальной постели, Аларик обреченно осматривался: стояли они в довольно просторном холле, стены забраны алыми драпировками, по углам — диваны и кресла, кое-где столы, и там початые бутылки.

— У нас — приличное заведение, — сказала управительница, все ещё крепко держа его за локоть, — не извольте беспокоиться. А деньги-то есть?

он молча кивнул. Взгляд все ещё липнул против воли к этим навязчиво-ярким диванам, и с трудом оторвался от них, когда в холл вбежали три девицы в нарядах весьма вызывающего вида. Да, собственно, были они в коротеньких сорочках с рюшами, в чулках, в туфельках и в легких, полупрозрачных шалях. Две светловолосых, одна брюнетка.

— Жанна, — светленькая шагнула вперед, впилась любопытным взглядом, — десять крон серебром, Амелия, — ещё одна светловолосая девица, ухмыляясь, сделала шаг вперед, — двадцать. Потому что только год у нас работает. ну и Годива… Пятнадцать.

Взгляд брюнетки выражал тревогу, и Аларик сообразил, что она уже поняла, кто он. Возможно, так будет гораздо проще. И он ткнул пальцем в Годиву.