Жертва на замену

— Ты в порядке? — тихий застенчивый голос донесся из другого конца повозки, в районе деревянных ящиков, накрытых тряпками.

Стоило повернуться — и я тут же отскочила. Два больших морозно-серых глаза уставились прямо на меня. Человека бы я не испугалось, только вот обладатель этих искрящихся любопытством глаз был покрыт шерстью, а кончики острых ушей подрагивали из-за малейшего шороха. Рефлекторно отползла. Голова была тяжелая, тело ныло от лежания на жестком полу, но ясное сознание не оставляло сомнений — это не сон.

— Не бойся, — говоривший вышел на свет. Но я секундой раньше поняла, что это девушка: прежде чем увидела миловидные черты лица, несмотря на специфическую внешность и толстую серебристую косу, перекинутую через плечо. Звонкий и чистый девичий голос не мог принадлежать мужчине. Ей бы в каком-нибудь хоре петь… с таким сопрано.

Кивнула, не понятно зачем, и продолжила неуклюже ползти, пока не наткнулась спиной на изогнутую каркасную балку, служащую опорой конструкции телеги. Странно, но сердце не отбивало бешеный ритм, как это было ночью. Во рту лишь пересохло — но это можно было списать на сухой теплый воздух, пробивавшийся в щели в складках навеса и щекотавший кожу. Девушка-волк наклонила голову и прищурила глаза, рассматривая меня на расстоянии вытянутой руки. Почувствовала себя экзотическим зверьком, запертым в клетку. Но вместо того, чтобы напасть или хотя бы отвернуться, я вернула ей взгляд. Она выглядела не так, как Зефф и Алим. Носик был прямой, аккуратный, с темным кончиком и крыльями носа. Мягкие черты лица добавляли сказочности ее звериной внешности.

— Ты кто? — спросила я охрипшим от жажды голосом.

— Я — Ару, — ответила она, пододвинувшись ближе. Видимо, решила, что раз уж я не кричу во все горло, значит, не боюсь. Впрочем, так оно и было. Но проявлять дружелюбие к тем, кто меня похитил, и прочим соучастникам я не собиралась.

— Ясно, — сухо ответила я, обхватив колени руками и прижимая их к груди. Тяжелые цепи от резкого движения больно ушибли голень, и я поморщилась.

Лицо девушки сразу потухло, стоило ей заметить мою глухую враждебность. Часть меня, конечно, жаждала узнать больше о ней и о месте, в которое мою тушку так бесцеремонно закинули. Но я не из тех, кто делает селфи со своим палачом, накануне собственной казни.

Волчица поджала губы и, скользнув взглядом по перебинтованной ноге, отсела к противоположной стене.

Вот и славно. Только… любопытство все еще раздражающе зудело в районе затылка. А может, просто чешется ушиб? Если честно, плевать. Неважно, кто они и куда меня везут. Надо попытаться выбраться до того, как мы прибудем на место. Помнится, два брата говорили, что я чья-то там жертва. Значит, меня везут в город или в какой-нибудь замок. Надеюсь, не в гарем. Хотя… не знаешь, что лучше: растоптанное достоинство и несвобода или смерть в мучениях в центре какой-нибудь пентаграммы.

Огляделась по сторонам, старательно избегая места, где тихо сидела моя попутчица-тире-надзирательница. Душистый со свежими нотками аромат подсказывал, что днище повозки и полуметровые бортики были сделаны из сосны или чего-то похожего. Так же пахнет наша кособокая банька на улице Пугачева. Папа с братом сами построили ее год назад, чем несказанно гордились. Эх… И почему я не с ними. Что за вселенская несправедливость? Сейчас бы нежилась на пляже, читая новую книгу Паоло Коэльо и думала о вечном.

На каркас повозки была натянута ткань, протертая в нескольких местах и пропускающая теплый воздух внутрь. Концы тента были плотно затянуты веревкой, вшитой по типу кулиски. От этого ощущение запертой ловушки вибрировало на кончиках пальцев. Гудящее от всего пережитого тело требовало действий. Я хотела жить. И желательно в своей среднестатической трехкомнатной квартире почти в центре города. Еще лучше — в той однушке, что была мне обещана.

Но, как бы я отчаянно, до панических звезд в глазах, не хотела выбраться — я не видела выхода. Шансы уменьшались от одного присутствия этой Ару. Даже если я попытаюсь расслабить до треска затянутый вход или порвать ткань навеса в самом слабом его месте — там, где она терлась о каркас и натягивалась, становясь тоньше — при любом раскладе волчица остановит меня. В этом я не сомневалась.

Сжала колени дрогнувшими от вынужденного бездействия пальцами. Уперлась лбом о костяшки и закрыла глаза. Съежившись так, будто пыталась стать в два раза меньше. Спутанные волосы волной рассыпались по плечам, помогая отстраниться от этого чужого и незнакомого мира. Стук сердца стремительно набирал обороты с каждой новой жуткой вариацией на тему «Что же меня ждет дальше». Паника уже собралась с садистским удовольствием схватить меня за горло, как я услышала отчетливый хруст. И манящий кисло-сладкий запах заполнил душное пространство.

Рот наполнился слюной, а голодный желудок скрутил спазм. Не в силах справиться с соблазном, подняла голову, выныривая из своего мрачного кокона безысходности.

— Будешь? — непринужденный вопрос Ару, заставил мою правую бровь нервно дернуться. Девушка, лучась доброжелательностью, протягивала мне яблоко так, будто это гостинец от всей души, а не бледное подобие последнего ужина.

Открыла рот, чтобы рыкнуть «Нет!», но подавилась слюной и жалобно кашлянув, кивнула. Волчица не стала швырять фрукт через всю комнату. Сообразила, что в чугунных цепях я его вряд ли поймаю.

Ару встала, и подошла ко мне — повозку перестало качать, и она даже не шелохнулась. Похоже, мы выехали на ровный участок дороги.

— А расскажи, какая она — Союзная Страна Маннов? — не малопонятный вопрос, а то, что девушка вплотную приблизилась к моему лицу, заставило подавиться куском яблока.

— Я…

— Эй, Ару! — заспанный окрик, в аккомпанемент с широким зевком, избавил меня от необходимости отвечать. В голове закрутились шестеренки, и я уже не слышала ответ девушки и не уловила смысловое зерно начавшейся перебранки между ней и Зеффом.

Я не из этого мира! Меня наглым образом подставили! Те двое, что передали меня здешним антропоморфным волкам! О чем там спорила полуночная парочка…

От напряжения в голове запульсировало. Но я отмахнулась от боли, нарастающей от ослабевающего эффекта мази, как от назойливой мухи, продолжив лихорадочно строить логическую цепочку.

Они говорили, что-то о дочери, которую не хотели отдавать… Женщина еще высказала свое «фи»: видите ли, не похожа я на дочь графа… Точно! Если я скажу, что я — подменыш, несправедливо выданный за жертву… Может, меня отпустят домой. Надеюсь, местные органы судебной системы не служат простым украшением, и их хоть чуточку оскорбит, то, что на роль «жертвы» — что бы это не значило — отправили особу не графских кровей.

6

— Приехали! — подал голос Алим, натянув вожжи. Я это, конечно, не увидела, но почувствовала: меня отбросило в сторону. Ару подскочила ко мне, чтобы помочь подняться. Будь я в другом положении, стряхнула бы ее покрытые мехом руки и непокорно вздернула подбородок. Но сейчас я была похожа на мешок с картошкой — стремилась завалиться на бок от любого толчка. Потому лишь молча заскрежетала зубами и приняла помощь.

Затянутая кулисой ткань раздвинулась, и яркий свет, вперемешку с оранжево-желтой дорожной пылью, заполнил пространство.

— Вылезай! — сердито рыкнул Зефф, рассеянно потирая правое плечо. Именно в него я воткнула заколку. Но вряд ли причинила волку тяжкий ущерб, лишь растоптала его мужскую самоуверенность — ведь у меня все-таки получилось сбежать. И судя по тому, как он хмурился, буравя меня взглядом — это его задело.

— Давай, я помогу, — нерешительно сказала девушка: ее руки дернулись по направлению ко мне, но она себя остановила, так и не коснувшись ладонями моих напряженных от натуги плеч.

— Сама, — отрезала я, пытаясь сдуть налипшие на лицо мокрые волосы и выпрямиться в полый рост. Но под тяжестью кандалов это было сделать трудно, и я поковыляла к бортику повозки, откуда за спиной мужчины-волка выглядывал кусочек равнинного пейзажа с пучками длинной желтой травы и изогнутых деревьев с приплюснутыми кронами. Похоже на… саванну?

— Живее! — вибрирующий от выплескивающегося раздражения мужской голос встрял между мной и бесконечным пейзажем далекой Африки.

Я застыла в недоумении. И не от того, что оцепенела от нахлынувшего испуга — казалось, после пережитого, меня теперь трудно напугать. Я растерялась, не зная, как быть — не сваливаться же с края ненужной поклажей, в самом-то деле? Но с таким металлом на руках и ногах прытко вылезти из повозки у меня не получится. Зефф даже и не собирался мне помогать — лишь крепче сцепил руки на груди.

Перевела взгляд на Алима, не особо ища поддержки, мне бы вполне хватило ЦУ. [ценные указания] Да и признаться, смотреть на него было как-то привычнее — он больше был похож на человека, не было этой волчьей удлиненной морды. Я — взлохмаченная и местами побитая вызвала у старшего — судя по поведению — брата приступ жалости. Человек-волк неправильно растолковал выжидательный взгляд и подхватил меня за талию. Я даже не заметила напряжения в его мышцах и изменений на спокойном лице — он с легкостью поднял мое тело так, будто я весила каких-то жалких 10 кг, а то и меньше.

Я не особо успела рассмотреть его — лишь заметив янтарный отблеск вокруг радужки глаз — как Алим поставил меня на землю и развернул лицом к огромной скале. Она была похожа на исполинский кусок арахисовой халвы. Пласты оранжевой породы торчали хаотично, то тут, то там, создавая впечатление, что Создатель этого мира поленился хоть немного сгладить рваные углы склонов. Но поражало не это. В самом ее центре располагался замок, будто вросший в скалу. Нечто похожее я видела на страницах учебника по истории. Но в отличие от той же Каппадокии, похожей на большой муравейник, это сооружение поражало красотой. Стрельчатые окна, узкие башенки, витражи и коварные позолоченные шпили на крышах. Казалось, все здание тянется вверх, пытаясь дотянуться до небес. В центре фронтона [фронтон — верхняя часть переднего фасада здания, которая ограничивается двумя скатами крыш и карнизом] красовалось сияющая на солнце голова льва. Прямо под ней центральная полукруглая часть замка, заканчивалась балконом с золотыми балюстрадами. Контраст черного и золотого захватывал дух в смешанных чувствах — замок в явном готическом стиле, что должен был выглядеть жутко, сиял великолепием.

Я не сразу заметила, что на балконе стоял некто в темных одеждах и в странной шляпе с козырьком. Обратила я на него внимание, когда незнакомец шевельнулся, и, развернувшись, направился обратно в недра замка.

Толчок в спину от Зеффа не дал панике разгуляться на полную катушку: злость забрала себе оставшуюся энергию. Дернулась и пропустила возникшую на пути ступеньку, но Ару и Алим услужливо не дали мне разбить нос о черный мрамор.

У массивных резных ворот из темно-коричневого дерева с черными прожилками стояли стражники. Золотые петли и две ручки в форме львиных голов с кольцами в роту ярким пятном выделялись на общем фоне. Драгоценные глаза сверкали янтарем, рябя в глазах. Лестница казалась бесконечной. Цепи натирали кожу до крови, а каждый новый шаг давался с трудом. Два стражника с острыми, направленными вверх ушами и мордами доберманов, наблюдали за нашей жалкой процессией. Один из них предостерегающе сжал рукоять меча: темное полуобнаженное тело лоснилось в лучах солнца, короткая шерсть была больше похожа на кожу. Тяжесть, навалившаяся на меня, не давала поднять голову выше и вглядеться в их звериные лица.