Невинность по контракту

Глава 41

Тигран

Нутро горело от жажды, голова раскалывалась. Веки тяжелые, не желают открываться. Тело окутывало коконом лени, жара, легкой дурноты, от которой тотчас же хотелось избавиться.

Очиститься от всего. Хотя бы просто помочиться… Член деревянный от желания облегчиться.

Немного пошевелился и перевернулся на спину, рукой задел нечаянно мягкий шелк.

Волосы длинные.

Блять.

Застыл почти мгновенно.

Даже дышать перестал, головная боль во сто крат усилилась от мысли: кто это мог быть.

Вспоминая прошлую ночь, она урывками проявлялась. Но даже от того, что удалось вспомнить, позорный стыд окатил кипятком изнутри.

Стыд и страх.

Я не все вспомнил. Вдруг не все вспомнил, потому что вспоминать такое слишком стремно для трезвого меня.

Для нажравшегося — вполне приемлемо, но я нажираюсь редко до состояния неадекватности. Мне много выпить надо. Я еще и курил, помню, как траву курил, пил, снова курил, чтобы уж точно вечное разумное отрубить и просто отключиться.

Знаю же, ничего хорошего не выходит. Но иногда, когда все идет по пизде, когда даже в тех, что рядом, не видишь ни капли поддержки и тепла, хочется отрубиться от этой реальности. Хотя бы ненадолго.

Такое состояние, как вчера, у меня крайне редко бывает. Последний раз лет… десять назад нажирался до скотского состояния, и вот вчера.

Блять…

Осторожно повернув голову в сторону, увидел, как дернулись ресницы Маши.

Она притворилась, что спит, а мне не хватило смелости показать ей, что я раскусил ее невинное притворство. Палится же, боже! Дыхание, дрожащие веки. Все как на ладони!

Но признать означало бы начать диалог, я же к нему был не готов.

Мне нужно было…

Самому понять, что натворил, и решить, что делать.

С трудом встал, качнувшись, еще мутило.

Покинул комнаты, предоставив Маше возможность полежать еще немного, даже не смотрел на нее толком.

Можно сказать, сбежал!

Проблевался так, что мозги заскрипели, вымылся тщательно, оделся. В последний момент рука привычно потянулась к шейному платку, но потом в мозгах стрельнуло, как Маша меня пытала, как про шрам все выспрашивала, целовала, лизала меня, дыша сладко и часто.

Дрожала…

Наверное, от омерзения, но мне, свинье пьяной, все было ни по чем.

Поэтому рука с платком опустилась.

Телефон задребезжал уведомлениями: Самвел любезно напоминал об ужине, где вся семья хочет познакомиться с моей женой.

— Сука. Сдохни. Мразь старая! — заорал и пнул стол.

Не отпустило.

Раскрошил немного мебели, вспотел, жар в теле возрос тысячекратно.

Но хоть пар спустил, иначе бы целый день фантазировал о том, как медленно вгоняю вилку в глаза старого паука.

Его кознями мои отношения с милой, наивной девчушкой похерены.

Просто нахуй похерены, похоронены, и сверху могильный холм высотой до небес.

Спасибо, дядя.

Дочурку ты хотел мне свою сплавить. Думаю, я решу вопрос иначе: отправлю эту дырку в дешевый бордель, оргии обслуживать, а его смотреть заставлю. Ему же нравится смотреть…

***

Приехала доставка цветов. И надо бы к Машке заявиться, я же себя до сих пор дерьмом ощущал. Не мог заставить себя перешагнуть даже порог тех комнат, она сама не спешила выйти.

Мне нужен… переговорщик для таких случаев.

С Осло моя малая ладила.

— Осло позови, — приказал охраннику.

— Его нет.

— Куда отправился?

— Не знаю. Уволился.

— В смысле? Я его не увольнял.

— Сам уволился. Вчера. После того, как вы в дом отправились с супругой, он вышел, оставил оружие, телефон, ключи… Словом, все сдал, написал заявление и ушел пешком.

Это первое увольнение! От меня не увольняются, я увольняю!

Так…

Осло нет, кого к Малой отправить?

Некого… Никому бы я такое не доверил, кроме себя и Осло. Спасибо, Дан, теперь еще за тобой разгребать, будто мне своих проблем мало.

Придется самому.

Все цветы расставили в коридоре, я выбрал небольшую, но самую симпатичную, плюс коробку клубники в белом шоколаде и вошел, предварительно постучав.

Маши в комнате не оказалось.

Сначала мой взгляд метнулся в сторону открытого окна, потом я услышал шорох со стороны ванной комнаты, и обернулся.

Малая застыла в дверях, кутаясь в большой халат, на голове — тюрбан.

Взгляд настороженный и… тикающий какой-то. Как стрелка секундная, бессильно бьющаяся на месте.

Я плотно закрыл за собой дверь.

Теперь цветы и шоколад казались дурацкой бутафорией.

Опустив их на столик, шагнул к Малой, внимательно наблюдая за ее глазами, вспыхнувшими на миг. Плюс она чуть-чуть дернулась, но осталась стоять на месте.

Замер рядышком, медленно развязал пояс халата, она задышала коротко и часто, ничего не говоря.

Распахнул и хапнул воздуха, разглядывая засосы на теле. Один такой на шее — почти черный, с синевой.

Руки легли на тонкий стан, без согласия хозяйки. Думаю, она бы точно от меня удрала…

Но я же не отпущу? Не отпущу.

Немного потянул на себя, обняв за талию, свободной рукой размотал тюрбан, распуская влажные волосы.

— Напугал? — коснулся виска. — Говори, как есть.

— Напугал.

Сука, Тигран. Внутри все всколыхнулось.

— Больно делал? — спросил через силу.

Мне извиняться никогда не удавалось, даже вопросы такие задавать чрезмерно сложно. Маша не торопилась отвечать, мое сердце в кипятке варилось, на клочки грозило разорваться от непонимания — как же теперь быть. Как быть теперь?! Как быть, если все — пиздец всему?! Мне и на Самвела как-то сразу плевать, и на себя, и на всю эту возню, грызню под ногами… Какая, к черту разница, если все уже за чертой…

— Маш…

Через силу заставил себя отстраниться и заглянуть ей в глаза, она рассматривала мои плечи и шеи. Я снова испытал желание прикрыться, вывалил на всеобщее обозрение…

Но она внезапно качнулась вперед и спрятала лицо на груди, обняв за торс.

Меня будто током шарахнуло и от объятий, и от соприкосновения ее тела с моим даже через несколько слоев ткани.

Дышать стало трудно, я захрипел, как будто на горле удавка из лески.

— Что? Говори, что? Я камеры еще не смотрел

— У тебя страшные собаки. Я не должна была выходить, но не думала, что там собаки и… ты.

— Таким тоном сказано, будто я хуже собаки. Свинья? Честно. Я в адеквате. Давай. Все о себе знаю. Не удивишь.

— Кабан. Дикий кабан.

Кабан, значит. Могло быть и хуже.

— Обидел?

— Только словами. И секс требовал.

Я напрягся. Больная… тема, учитывая прошлый раз.

— Получил? — поинтересовался коротко.

— Да. Но…

— Говори.

— Ты покусал мою попу!

— А?

— Бэ. Попа покусанная! Там зубы… Там твои зубы… Я понимаю, засосы, но зубы… Я теперь в бассейн ходить не смогу, а я плавать люблю.

Я выдохнул и вдохнул, не веря. Снова выдохнул и вдохнул: что за чудная девчонка.

— Покажи? — попросил, отпустив ее.

Медленно потянул ткань халата вниз по плечам и развернул ее к себе спиной.

Реально, укусил. Пиздец.

— Я больше не буду так нажираться. Клянусь. Клянусь, Малая… Что мне сказать, чтобы ты поверила?

Маша вывернулась из моих рук и наклонилась за халатом, ее попка так аппетитно выпятилась, что творит, а?

Что творит, сумасшедшая?

Не удержался, выхватил халат у нее из-под ног и отшвырнул тряпку в сторону. Маша обернулась с удивлением в светлых глазах.

— Что? — ахнула. — Куда ты меня несешь?! Зачем?!

— В душ надо. Срочно…

— Я только что из душа.

— Но не со мной. Я… извиняться не умею, учти.

— Да уж… — сердито вспыхнула.

— Но я могу доказать делами, что сожалею. Развернись ко мне спиной…

— Нет! — напряглась. — У меня плохие воспоминания, и я…

Накрыл розовый ротик, поцеловал.

— Повернись. Пора стирать плохое. Поцелую там, где кусал…

Глава 42