Дневник плохого парня

САТТОН

Эта неделя была чертовски длинная, но приносящая удовольствие. Вчера я наблюдала, как дети благодарили моего отца за возможность посетить его лагерь. Они передавали ему открытки и письма, когда он делал бесчисленное количество фотографий с каждым ребенком, улучшая их год. Я восхищалась тем, что он потратил время на прошлой неделе, чтобы выучить имя каждого ребенка, что-то особенное о них, а также их сильные и слабые стороны на поле и вне его. Я никогда не гордилась и не любила отца больше, чем на этой неделе.

Я сказала ему об этом, когда он подвозил меня в аэропорт. Конечно, он не позволил мне лететь домой коммерческим рейсом — лететь на частном самолете всегда странно, но, по крайней мере, я лечу обратно с Уитни.

— Ты, наверное, устала, — говорит Уитни, закинув одну ногу на другую, одетая в белоснежный костюм и выглядящая как всегда потрясающе.

— Да. Это были долгие две недели, но они того стоили.

— Ты меня впечатлила, Саттон. Видеть, как ты заботишься о каждом отдыхающем. Ты помогала, когда нам требовалась помощь, даже если это была неприятная работа. Не каждый поступил бы так же на твоем месте, и это говорит о том, что у тебя отличный характер, как и у твоего отца.

— Училась у лучших. То, что на моем банковском счете больше денег, чем у кого-то другого, не значит, что я лучше, чем они. Отец привил мне это.

— Он умный человек, — говорит Уитни с нежной улыбкой, глядя в окно. — У нас есть несколько месяцев, чтобы продумать детали финального сезона твоего отца, ты готова вернуться на работу в понедельник?

— Завтра мне не нужно идти в офис?

Она покачала головой.

— Возьми завтра отгул, проведи трехдневные выходные, а затем возвращайся отдохнувшей, чтобы приступить к обсуждению всех деталей выхода твоего отца на пенсию. Твой вклад будет очень важен.

— Мне это необходимо, спасибо.

Она подмигивает мне.

— Ты заслужила это.

Снова смотрит в окно, я наблюдаю за тем, как она держится, всегда такая уверенная и справедливая. Вот почему мне так нравится Уитни. Она может многого ожидать от меня и требовать, чтобы я усердно работала, но она справедлива, и я очень это ценю, тем более что я дочь босса.

Остаток полета мы ведем непринужденную беседу, но в конце концов обе закрываем глаза, пока не приземляемся, маленький самолет останавливается рядом с ангаром. Я собираю свои вещи и вслед за Уитни выхожу из самолета, спускаюсь по ступенькам, где вижу Роарка, скрестившего руки и прислонившегося к черному лимузину.

Дерьмо.

Как только Уитни замечает его, она на мгновение замирает, а затем поворачивается ко мне. Поморщившись, я слабо улыбаюсь ей, надеясь и моля, чтобы она поняла. Она снова смотрит на Роарка, который расплетает руки и засовывает их в карманы, расправляя плечи. Он так хорошо выглядит, и все, что я хочу, это броситься к нему в объятия, но из-за присутствия Уитни сдерживаюсь.

Когда нам вручают наши чемоданы, Уитни останавливает меня и спрашивает:

— Мне стоит беспокоиться об этом?

Понятия не имею, что это значит, поэтому пожимаю плечами.

Она еще раз оглядывает Роарка, прежде чем повернуться ко мне.

— Он здесь из-за тебя, не так ли?

Я тяжело сглатываю, чувствуя себя так, словно меня поймал отец.

— Да.

Я говорю правду, потому что не могу заставить себя солгать этой женщине, ведь она прекрасно относилась ко мне столько лет.

— Он хорошо к тебе относится?

— Да, — отвечаю я, горло сжимается. — Очень.

Она кивает и прижимает свою руку к моей, прежде чем сказать:

— Будь осторожна. Мне нравится Роарк, но существует и обратная сторона медали, и мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала.

— Знаю, — отвечаю я, у меня пересыхает во рту. — Но не могу остановиться.

Уитни тихонько хихикает.

— Я понимаю это больше, чем ты думаешь.

Прикусив щеку, я говорю:

— Пожалуйста, не говори ничего отцу. Позволь мне сказать ему, когда придет время.

Похлопав меня по руке, Уитни говорит:

— Мне ничего неизвестно. — Она в последний раз смотрит на Роарка. — Будь осторожна с этим ирландским акцентом, он смертельно опасен.

Я смеюсь.

— И не говори. Спасибо, Уитни. Я ценю твою чуткость.

— Обращайся в любое время.

Она улыбается мне и направляется в противоположном направлении к ожидающей ее машине.

Прежде чем направиться к Роарку, я смотрю вслед Уитни, ожидая пока она сядет в машину, чтобы у меня была возможность побыть наедине с мужчиной, по которому я так скучала.

Когда машина Уитни исчезает, я иду к Роарку, который не шевелится с тех пор, как засунул руки в карманы. В паре шагов от меня он нежно улыбается и протягивает руку. Я обхватываю его ладонь и позволяю ему притянуть меня к своему сильному телу. Он обхватывает мое бедро, а я обвиваю руками его шею, мой чемодан брошен позади.

— Привет, — робко говорю я.

— Привет, крошка. — Свободной рукой он гладит мою щеку, глядя в глаза. — Не думал, что Уитни будет в самолете.

— Я тоже.

Беспокойство отражается в мшистых глазах, он спрашивает:

— Все в порядке?

Я киваю.

— Она сказала, что ничего не скажет, и я должна быть осторожна с твоим ирландским акцентом. Сказала, что это может быть смертельно.

— Да? — Он улыбается. — Думаю, она умная женщина. Это смертельно опасно.

— Я знаю. — Встав на носочки, запускаю пальцы в его волосы и придвигаюсь к нему. — Поцелуй меня, — шепчу у его губ.

Улыбаясь, он преодолевает пространство между нами и прижимается умопомрачительным поцелуем к моим губам, расплавляя меня в своих объятиях. Несмотря на то, что прошла всего неделя, у меня сложилось ощущение, что прошла целая вечность с тех пор, как я видела его, чувствовала вкус его губ, и теперь, когда мы снова вместе, не хочу ничего, кроме как провести следующие три дня, лежа в его или моей постели, обнаженными, и занимаясь исследованием друг друга.

Мне так нравится эта идея, что, когда он отстраняется, спрашиваю:

— Чем планируешь заняться в ближайшие три дня?

Он улыбается, проводя рукой по моей спине.

— Тобой.

Окрыленная, я тяну его к машине, хватаю свой чемодан и снова спрашиваю:

— Ко мне или к тебе?

Он постукивает себя по подбородку и говорит:

— Консервная банка или роскошный люкс? Хмм...

— Моя квартира — не консервная банка.

— Я могу дойти от твоей кровати до ванной за четыре шага.

— У тебя длинные ноги.

— Твоя квартира крошечная, — возражает он. — Мы едем ко мне, и точка. К тому же, нам необходимо опробовать новые простыни.

Он помогает мне сесть в машину, целуя в лоб, а затем притягивает к себе и не отпускает, пока мы не оказываемся около его квартиры. Волнение и предвкушение бушуют во мне. ***

— Уверена, что не хотела заехать к себе домой, чтобы забрать что-нибудь из вещей? — спрашивает Роарк, пока мы поднимаемся на лифте в его квартиру.

— Все, что мне нужно, находится в моем чемодане, к тому же я не планирую надевать много одежды.

Он поднимает брови.

— Ты планируешь секс-марафон в своей милой головке?

— Возможно. — Я кусаю нижнюю губу. — Ты разве этого не планировал?

Двери лифта распахиваются, и он катит мой чемодан позади нас, пока мы направляемся к его квартире.

— Поверь, тебе лучше не знать, что я планировал.

Оказавшись в гостиной, он поворачивается ко мне, подхватывая на руки... и в этот момент кто-то встает с дивана и до чертиков пугает нас.

— Я облажался, — кричит он, разводя руки в стороны.

— Господи, Брэм, — говорит Роарк, крепко обнимая меня. — Какого черта ты здесь делаешь?

К нам подходит светловолосый мужчина в рваных красных трениках и мягком кашемировом свитере, выглядящий немного сумасбродно, несмотря на невероятно красивое лицо и пронзительные сине-зеленые глаза.

Он дергает себя за волосы, выглядящие так, словно участвовал в бойцовской схватке.

— Я все испортил, мужик, все. Весь мой труд коту под хвост. — Он смотрит на меня, и его лицо озаряет улыбка, словно он не собирается прыгать с моста. — Брэм Скотт, ты, должно быть, Саттон.

Роарк опускает меня вниз. Я беру Брэма за руку и говорю:

— Приятно познакомиться.

Он пожимает мне руку, а затем снова поворачивается к Роарку, в его глазах паника.

— Что мне, бл*дь, делать?

Раздраженный, Роарк отвечает:

— Ну, поскольку я понятия не имею, о чем ты говоришь, не знаю.

— Предложение, я испортил предложение.

Ооо... если он говорит о предложении руки и сердца — судя по его виду, могу предположить, что так и есть, — это не к добру.

Сделав шаг назад, говорю:

— Знаете, думаю, что оставлю вас наедине на некоторое время.

Хватка Роарка усиливается.

— Ты никуда не пойдешь. Брэм должен уйти.

— Мне нужна твоя помощь, — умоляет Брэм, и мне его жаль.

— Иди к Рату. В конце концов, он ее брат. Кто может помочь тебе лучше, чем ее брат?

— Я так и сделал, но у него была девушка.

Роарк жестом указывает на меня.

— Какого хрена, по-твоему, я сейчас делаю?

Одарив меня мягкой благодарной улыбкой, он говорит:

— Но ты все еще одет, так что, на мой взгляд, все по-честному.

Хихикая, я говорю:

— Он прав.

Роарк смотрит в мою сторону.

— Не соглашайся с ним.

— Ты мне нравишься, Саттон, — говорит Брэм. — Думаю, она должна остаться. У нее могут быть отличные идеи.

— Конечно, она остается, а ты уходишь.

Роарк тянется к Брэму, но тот уклоняется от его руки.

Он поднял руки и сказал:

— Не распускай руки.

— Господи, Брэм, ты не мог бы просто уйти?

— Нет. Мне нужна помощь

Напряженный и раздраженный, Роарк говорит:

— Вот тебе помощь, скажи ей, что ты тупица, а потом вручи кольцо. Решено. — Он указывает на лифт. — А теперь убирайся.

Бедняжка Брэм.

Положив руку на плечо Роарка, я мягко говорю:

— Почему бы нам не заказать еду, помочь Брэму, а после мы сможем приятно провести вечер?

— Да, это отличный план. — Брэм идет в сторону кухни. — А поскольку я хороший парень, ужин за мой счет.

— Ты чертовски прав, ужин за твой счет, — говорит Роарк с раздражением, прежде чем отнести мой чемодан в свою комнату.

Он сейчас совсем не счастлив. Странно, но это заставляет меня хихикать. Мне нравится злой Роарк, поскольку это предвещает нечто приятное для меня.***

— Итак, ты собираешься продолжать обжираться или расскажешь нам, какого черта ты сейчас делаешь в моей квартире? — спрашивает Роарк, откидываясь на спинку дивана и закидывая руку мне за спину.

Съев половину тайской лапши Брэм, отставляет миску и вытирает лицо салфеткой.

— Похоже, гостеприимство закончилось.

— Гостеприимство закончилось в ту же минуту, как я вернулся домой, так что покончим с этим.

Он хмурит брови и говорит:

— Знаешь, мне сейчас очень нужен лучший друг, было бы здорово, если бы ты хоть на секунду перестал быть мудаком.

Я кладу руку на бедро Роарка и пытаюсь успокоить нарастающий в нем гнев. Он переводит взгляд на мою руку, и я понимаю, что, возможно, это была не лучшая идея, потому что моя ладонь находится слишком высоко. Я убираю руку и прежде, чем он начнет снова кричать на Брэма, наклоняюсь, и шепчу Роарку на ухо:

— Я знаю, что сейчас ты больше всего хочешь остаться со мной наедине, но, если проявишь немного сострадания к своему лучшему другу, я надену тот крошечный топ для тебя сегодня вечером.