Ненавижу тебя, сводный брат!

Глава 40

Как только просыпаюсь, первым делом навещаю Дамира. Он спокойный и довольный, хорошо покушал, со слов няни.

— Ну надо же, ты вчера нас так напугал, — целую сладкую ладошку брата.

— И не говорите, а сегодня все прекрасно, — улыбается мне няня. — Я так перепугалась вчера! Еще и дозвониться до господина Эстемирова не получалось. Мне так повезло, что приехал его сын! Сразу все в свои руки взял, врача вызвал, а у меня руки тряслись, я так паниковала!

Сворачиваю разговор, мне совсем не хочется слушать восторженную речь по поводу Арслана, от этого только хуже становится. **

К моему облегчению, когда спускаюсь вниз, Наджат сообщает, что Фарид уехал по делам. Он не в курсе что сегодня я покину его дом, не решилась вчера поговорить с ним об этом. Хорошо, что смогу уехать спокойно, без каких-либо препятствий. Хотя, с чего Фариду останавливать меня? Это все моя нездоровая мнительность.

Грузовое такси приедет через час, у меня есть время выпить кофе.

Не знаю почему, какое-то внутреннее чутье ведет меня к спортзалу. Я изредка спускалась сюда, еще когда была жива мама. Пыталась начать регулярные тренировки, и каждый раз это срывалось.

Застываю как вкопанная, когда вижу Арслана, яростно наносящего удары по груше.

Он до сих пор не покинул особняк! Мне такое даже в голову не приходило. Была уверена, что он уехал рано утром.

Первая мысль — бежать, пока не увидел. Вместо этого продолжаю наблюдать, как под гипнозом. Лицо и тело Арслана блестят от пота, он явно уже давно занимается. Борцовка пропитана влагой, с волос стекают капли. Не хочу признаваться самой себе, но меня все это заводит. Откликается тянущей болью между ног. Боже, я жалкая, испорченная дура.

Продолжаю наблюдать, как Эстемиров берет спортивную бутылку, наклоняет ее ко рту. Его горло напрягается от питья, несколько капель скользят по шее. Я буквально зачарована его красотой, мощью.

Арс поворачивает голову, замечая меня. Отлично, еще решит, что специально ради него сюда спустилась! И подглядывала. Черт, именно этим я и занималась. В лицо бросается краска.

Бежать поздно, поэтому подхожу ближе.

— Доброе утро, — стараюсь произнести как ни в чем ни бывало.

В конце концов, даже если отношения не получились, это не повод шарахаться друг от друга.

— Здравствуй, Ульяна.

Равнодушный голос, такой же прохладный, едва брошенный взгляд.

— Я жду грузчиков. Переезжаю, — говорю, и тут же жалею. Ему не интересно, а я не хочу навязываться.

— Это хорошо, — отвечает спокойно, и от этого меня взрывает.

Не могу понять, что же так сильно поменялось, что я ему стала настолько неинтересна?

— Можно задать вопрос? Он, конечно, идиотский, но я все равно хочу спросить.

Арслан кивает.

— Это из-за моего побега ночью? Или ты изначально все спланировал?

— Что именно?

— Что поиграешь со мной и бросишь.

Чувствую себя жалкой. Никогда не думала, что буду вот так выпрашивать толику внимания. Ведь сама все понимаешь, к чему вопросы?

Самое паршивое, что мне все равно хочется говорить с ним, побыть рядом, уйти просто нет сил.

— Ты и сама знаешь. У нас бы ничего не вышло. Лучше держаться друг от друга подальше, — произносит спокойно, вытирая лицо полотенцем, затем обернув его вокруг шеи.

О да, я все это понимала, но сейчас, когда слышу эти слова от него, чувствую себя так, словно медленно лечу в пропасть. Больше не могу притворяться, что это ничего не значит. Я люблю его. Люблю так сильно, что не могу нормально мыслить.

— Это все? У меня встреча.

Я в ступоре. Мне стыдно, что выставляю себя вот такой, совершенно униженной, но сейчас не могу собраться и сделать вид, что мне все равно. Что не больно.

— Странно, что ты решила что-то прояснить. Ведь это ты сбежала.

— Нет. Я не сбегала, — мотаю головой. — У меня была бессонница, я не хотела мешать тебе спать.

— Бессонница привела тебя в дом Рашида?

Вздрагиваю. Резко поднимаю на него глаза. Он злится? Ревнует? Поэтому наказывает меня холодностью?

Нет. Спокоен и равнодушен. Почти безразличен.

Все равно, я договорю до конца.

— Когда я спустилась, внизу был водитель, который дал мне телефон. Рашид попросил меня приехать. Я не знала как отказаться, да и вряд ли он бы меня послушал…

— Это все очень интересно, но я правда опаздываю, Ульяна. Хотя, если тебе очень хочется, можем принять вместе душ.

Закрываю глаза, зажмуриваюсь с такой силой, что становится больно. Понимаю, что даже не могу выдохнуть. Эта фраза окончательно добивает меня. Она хуже удара по лицу. Я буквально каменею, в то время как Эстемиров уходит. Сейчас он такой, каким был, когда я только-только переехала в этот дом. Все, о чем могу думать сейчас, так это о том, что я должна убраться отсюда.***

Думала, что хуже быть просто не может, но оказалось, что сильно ошибалась. Не понимаю, как умудрилась увезти с собой свидетельство о рождении Дамира. Видимо, когда приезжала врач, показывала ей, а потом сунула в свою папку.

Вечером следующего дня позвонил Фарид, пришлось снова ехать в особняк. Все равно я буду навещать Дамира, никуда от этого не деться. Но сейчас, пока все горит внутри, хотелось побыть на расстоянии, зализать раны.

Надеялась, что передам документ Наджат и сразу уеду, но как назло Фарид сидит внизу, в гостиной.

— Здравствуй, Ульяна.

— Добрый вечер. Извините что так получилось, — кладу свидетельство на стол.

— Почему ты уехала, ничего не сказав? — спрашивает обвиняюще.

— Извините, я думала, что давно говорила о переезде, — немного теряюсь от его тона.

— Как о планах, да. Но ничего конкретного.

— Чтож, извините, что не предупредила, — пожимаю плечами. — Я поеду, много дел. Обживаюсь потихоньку на новом месте.

Эстемиров неожиданно поднимается с дивана, подходит ко мне и внимательно вглядывается в мое лицо.

— Ты плакала?

— Нет. То есть вчера, немного. Расстроилась из-за Дамира.

— Ульяна. Я должен тебе сказать… Ты очень заботливая…

— Я, наверное, поднимусь к Дамиру, — начинаю ужасно нервничать.

— Ульяна, — хватает меня за руку. Начинаю отчаянно паниковать. Да что ему надо от меня?

— Мне правда пора.

Фарид привлекает меня к себе, стискивает так сильно в объятиях, что я цепенею. Не могу поверить, что это происходит. Жадно смотрит на мои губы:

— Ты настоящий огонь, солнышко, — бормочет срывающимся голосом. — Девочка со спичками, — добавляет посмеиваясь. — Подожгла все вокруг, видишь, как полыхает. Главное, чтобы не было как в той сказке, ведь девочка, хоть и владела сокровищем, но не смогла им воспользоваться и умерла. Но ты не умрешь, малыш. Такая красота должна жить и радовать глаз. Жить рядом с мужчиной, который знает, чего хочет. Который сможет о тебе позаботиться.

Впивается в мои губы поцелуем. Откуда берутся силы оттолкнуть его — сама не понимаю. Но я изо всех сил вырываюсь и убегаю, жаль только не к входной двери. Меня колотит от паники. Какая мерзость! Отвратительно! Этот старый козел строил в моем отношении такие вот планы? Он совершенно выжил из ума! Как же я ненавижу всю эту семейку!

— Ульяна, стой! Куда ты, глупая…

Меня еще сильнее охватывает ужас. Что если он не остановится, захочет силой?

Нет, я тогда лучше умру.

Не замечаю на своем пути ничего, врезаюсь… в Саиду.

Та вскрикивает, я падаю на пол.

— Что происходит? Ты чего носишься по дому как больная? — спрашивает нервно. — Вроде же уехала, так нет, опять тут! Отец?!

Саида явно не ожидала, что следом за мной в коридоре появится Фарид.

— Иди к себе, Саида, — приказывает хрипло.

— Нет! Не уходи! — хватаю ее за руку. — Проводи меня до двери!

Саида в шоке, но послушно следует за мной. Фарид дает нам пройти, присутствие дочери, к моему облегчению, успокаивает его воспаленный разум. Понимает, что не может при ней вести себя настолько непотребно.

Саида не задает вопросов, за что я очень благодарна. Но думаю дело не во мне, она просто слишком шокирована происходящим.

Обуваюсь, накидываю джинсовую куртку.

— Пока. Больше не увидишь меня в этом доме, обещаю! *

Только оказавшись в своей новой крошечной квартирке, я сползаю по стене, меня душит истерика. Боже, мама, как ты могла любить этого урода? Что ты наделала! Почему не подумала от кого рожаешь?

Сердце обливается кровью от мыслей, как я теперь буду видеть Дамира.

Долго сижу в душевой кабине на корточках, раскачиваясь в стороны. Как же противно от всего, наизнанку выворачивает. Одно только успокаивает — главное я смогла сбежать. Даже на секунду не хочется думать, что бы было в противном случае… Месяц спустя Арслан

— Может хватит бухать? Что блядь с тобой такое? Я никогда тебя таким не видел, — Бес выбивает из моей руки стакан с виски. — Поехали, Арс. Блядь, серьезно, у меня жена вот-вот родит, совсем не ко времени твои чертовы заебоны. Скажешь уже в чем дело? — несмотря на конкретную анестезию алкоголем замечаю, что друг в бешенстве. Только мне похер.

— Тебя это все не касается. Свали.

— Вставай, я тебя домой отвезу. Как вообще тебя в этот паршивый бар занесло?

Оглядываюсь по сторонам мутным взглядом.

— Нормальное место. Езжай к жене, тебе здесь точно нечего делать.

Увы, друг не собирается оставлять меня в покое, поэтому объясняю лениво:

— Мне нужен Махмуд, он мне бой обещал с этим… как его… его новый чемпион. Эмир. То, что мне сейчас надо, — бормочу заплетающимся языком.

— Совсем ополоумел? Нашел с кем. Ты в другой весовой категории.

— Плевать.

— Понятное дело, сейчас тебе насрать на все на свете. Только бухим тебя на ринг не пустят. Если так приспичило попробовать себя с таким соперником — тренироваться надо. Короче, пошли давай. Держи меня за шею. Вот так. В любом случае, перед рингом тренироваться надо, а не бухать. Успокоиться прежде всего.

В джипе Берслана я отключаюсь. В квартиру, вроде-бы, меня помогают тащить двое охранников. Потом начинает тошнить, долгие объятия с унитазом. Когда выхожу, немного протрезвевший, оглядываю квартиру мутным взглядом. Бес не уехал, сидит на диване.

— Спасибо что подвез, а теперь езжай к жене. Не надо со мной как с маленьким возиться.

— Я сам решу, что надо, а что нет, — отвечает мрачно. — Что происходит, Арс? Вижу, что у тебя непонятки с Ульяной. В этом все дело?

— Заткнись, блядь. не произноси ее имя! — взрываюсь.

— Не будь таким безбашенным. Я лишь пытаюсь сказать, что все решить можно.

— Ошибаешься. Есть вещи, которые невозможно решить.

Бес еще продолжает что-то говорит, я иду к бару, опрокидываю в себя очередную порцию виски. Блядь, чувствую себя жалким убожеством. Бросил ее. Не справился. Кого я обманываю? Все дело в слабости. Но я реально в тупике. Не понимаю, что можно сделать, чтобы изменить ситуацию.

Становится настолько паршиво, что рассказываю правду Берслану. На друга можно положиться — всегда даст рациональный ответ. Не будет говорить лишнего. Что бы ни узнал — при себе оставит. Даже Женьке не расскажет, хотя он души не чает в своей жене.

Почему я не могу иметь то же самое? Девочку, которую хочу больше всего на свете? Почему, сука, так больно?