Чужая невеста. Я тебя украл

Глава 36

Лея

Первое, что я чувствую, это тепло и приятная тяжесть, в котором покоится моя ладонь. Стоит мне чуть-чуть шевельнуть пальчиками, как пальцы обхватывают мои крепче и в то же время заботливо, нежно. Волна приятного тепла поднимается вверх по телу, забирается под самое сердце, наполняя его эмоциями, которых я уже давно не чувствовала.

Мягкие касания губ. От них тело наполняется потрескивающими импульсами, жаром и предвкушением большего.

Это…

Слишком хорошо…

Так знакомо…

Снова чувственный морок?

Один из снов, которому сбыться не суждено?

Не хочу обманываться, будто это мужчина, в которого безнадежно влюблено мое сердце.

Я резко распахиваю глаза, улавливаю такое же быстрое движение и… застываю, поглощенная омутом темных глаз Аслана.

Крик удивления замирает на губах, встает комом в горле, так и не оформившись до конца, превратившись в изумленный выдох, но и он обрывается.

Дыхание замирает в легких, переполняет их.

Повсюду расходится колючее, покалывающее тепло. Ощущений слишком много, они все острые и живые, быстро сменяют друг друга.

Это не сон! Это точно не сон…

Но вдруг - лишь галлюцинация?!

- Лея…

Аслан?!

Я смотрю на его лицо - такое родное, знакомое, любимое!

- Лея, девочка моя. Ты пришла в себя!

Крепко сжав мою руку, Аслан наклоняется и покрывает кисть поцелуями, прижимается щекой с колкой щетиной, трется. Он раскрывает мою ладонь и трется о нее скулой, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

- Ас…лан!

Меня прорывает, я начинаю плакать бурно. Он встает и садится на кровать, обняв меня.

- Я здесь, с тобой. Все кончилось, девочка. Все, я с тобой. С тобой…

- Ты жив? Жив?! Как…

Я цепляюсь за него, трогаю всюду, рыдая в мужскую рубашку. Не могу поверить! Проверяю пальцами черты, обвожу каждую линию. Трогаю кончиками пальцев едва заметные лучики возле глаз, в которых дрожит влага.

- Как я по тебе скучал, - говорил он надломлено. - Прости.

Я реву, он тоже едва сдерживает слезы. Аслан осторожно дотрагивается моей щеки, словно спрашивая разрешения на поцелуй. По телу вспыхивает и расходится волнами желание большего. Я сама нахожу его губы своими и целую. Замерев, часто дыша, Аслан держит рот открытым, словно сдерживаясь, а потом резко сминает мои губы своими. Мы падаем… Точно-точно падаем… Падаем бесконечно в эти жадные поцелуи и откровенные касания, в эту нежность с отчаянием и надеждой.

- Аслан…

- Лея…

Повторяем имена друг друга, задыхаясь, ерзая, обнимаясь. Языки толкаются, зубы постукивают. Он жив, и я совершенно забываю о всех своих обидах на него.

Скулы сводит. Останавливаемся. Тяжело дышим, смотрим друг другу в глаза, и по венам разливается жидкий огонь. Тело содрогается в истоме, мурашки бегут без остановки, совершая очередной круг.

- Лея, - снова повторяет Аслан.

Он целует мои руки и словно греется в них.

- Так много нужно тебе сказать.

- Я беременна, - решаю сказать самое главное. - Это твой малыш… Сын. Я еще не знаю, как его назвать. Не выбрала имя.

- Мой малыш. Наш малыш, - поправляет Аслан. - Знаю, что он от меня. Видел твою карту. Залез без спроса, подкупил. Пришлось. Знаешь, меня пытались убедить, будто ребенок - не мой, а от того, другого мужчины… - Аслан мрачнеет. - Я едва не сошел с ума от ревности и злобы. С трудом сдержался.

- Маржан? - спрашиваю с горечью.

- Она, - кивает Аслан. - Мне так много нужно тебе рассказать. О стольком попросить прощения.

- Мне тоже, - всхлипываю. - Мне тоже! Я тогда убежала, - начинаю плакать. - Я почти сразу же пожалела! Но было уже поздно.

- Можешь плакать, сколько хочется. Это последний раз, когда ты плачешь по случившемуся. Клянусь! - с чувством произносит Аслан.

- Обними меня. Мне не верится, что ты жив! Как… По новостям сказали, что ты погиб!

- Журналисты поторопились сделать заявление. Да, я погиб и был мертв несколько минут. И, знаешь, что?

- Что?

- Я находился между жизнью и смертью, там было много света, и я точно знаю, что моим светом была ты, - говорит он просто, со всей душой, и обнимает меня, целуя, гладя по волосам. - Прости, что я так долго к тебе шел. Но авария не прошла бесследно. Я все это время валялся в больнице и восстанавливался, был в коматозном состоянии. Но всем сердцем стремился к тебе, слышал твой голос. Это была ты. Звала меня…

- Я постоянно звала тебя! Я не хотела думать о тебе! Но это происходило само собой. Вопреки всему я с тобой постоянно говорила. Мне было одиноко… Несмотря на семью, что меня приютила, мне было одиноко, я мысленно постоянно говорила только с тобой.

- И я это чувствовал. Клянусь.

У меня нет причин сомневаться.

Теперь я понимаю, почему не могла ни забыть, ни отпустить его, почему постоянно говорила с ним внутри себя. Потому что он нуждался во мне, а я нуждалась в нем. Наши души стремились друг к другу, были связаны. Поэтому несмотря ни на что, я ощущала, как сильно мне его не хватает!

- Ты хочешь что-нибудь? Пить? Есть?

- Хочу тебя поцеловать.

- Это с легкостью и большой радостью! - отзывается Аслан. - Иди ко мне.

Мы снова целуемся. Нам есть о чем поговорить, есть что обсудить. Тысячи-тысячи вопросов: что, как, почему? Я хочу знать о каждом его дне, что он провел без меня! Но вместо того, чтобы начать говорить, мы снова целуемся, проверяя границы выдержки друг друга.

- Остановись, остановись, прошу, - стонет Аслан, когда я целую его шею. - Тебе нужен покой. Есть показания врача, - говорит строгим тоном и гладит меня пальцами по шее, там, где стрекочет пульс. - Обещаю, как только станет можно, я тебя занежу, зацелую всюду.

Я вспыхиваю от его смелых обещаний и таю без прикосновений, когда он, прижавшись теснее, на ушко хриплым шепотом рассказывает, как именно будет меня любить…

- Люблю тебя. Больше всего на свете. Ты - моя жизнь, - выдыхает он мне в губы, признаваясь первым.

Я таю. Именно этих слов я ждала, хотела услышать и просто не могу не ответить тем же, признаваясь между поцелуями ему в любви.

- Любишь? - переспрашивает он.

- Люблю. Люблю…

Нашим поцелуям и объятиям нет конца. Мы ненасытные, безудержные. Наши слова и признания падают, в жадную бездну влюбленности, которая просит еще и еще! Невозможно остановиться…

Проходит, наверное, несколько часов, прежде чем Аслан начинает рассказывать о семье и браке то, что еще не рассказывал. Он подробно объясняет, как договорился с семьей, развелся. Я слушаю его и, наконец, могу с уверенностью сказать, что не только слушаю, но и слышу, внимая всему сказанному. Я внимаю любимому без оглядки на свои обиды и страхи.

- Ты отказался от всего, чтобы развестись и стать свободным? - ахаю.

- Ради тебя. Да, думаю, это было меньшее, что я мог сделать.

Аслан говорит, я едва дышу. Но больше всего меня поражает та часть его рассказа, в которой он признается, что знал, где я, с кем живу временно. Аслан знал, но не стал вмешиваться прямо.

- Не хотел приводить к тебе Мержоева. Этот самодур мог тебе навредить. Мне пришлось наступить на горло своему желанию вернуть тебя. Я планировал довести развод до конца, разобраться с Мержоевым, и потом забрать тебя… - он делает паузу, добавляя с усмешкой. - Я даже договорился с Маржан.

- ЧТО?!

Это шок… Просто шок.

- Ты говорил с ней?! Говорил?! Как?!

- Лея, - Аслан делает паузу, добавив мягко. - Маржан заявила, что помогла тебе от чистого сердца, и я думаю, что она не лгала. Но в то же время она не отказалась от денежной помощи, и я был щедр, желая, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

- Не могу в это поверить! Маржан не говорила, что ты звонил. Она убедила меня выйти замуж за Дархана и поддерживала мысль, что это единственный выход!

- Я приехал за тобой, после того, как пришел в себя. Маржан начала уверять, что ребенок - от Дархана, что вы спите вместе и сблизились, как муж и жена. Почти сразу же! Даже показала мне спальню с измятой кроватью и твоей сорочкой.

Я горько смеюсь:

- Она солгала! Вернее, она хотела, чтобы мы сблизились. Дархан мне дорог, как друг и наставник, но не как мужчина! Я никогда не была с ним близка, даже не целовала его! - говорю прямо, расставив все точки над i, не желая, чтобы Аслан злился и ревновал напрасно. - Я в тот день места себе не находила. С самого утра! Когда ты говорил с Маржан?

Аслан называет время.

- Мы были в парке в это время, - замечаю. - Хотели погулять, но меня тянуло в дом. Знал бы только, как сильно тянуло…

- Тебя тянуло ко мне, а я в это время слушал, как ты счастлива с другим. Едва не сошел с ума!

- Маржан выдала желаемое за действительное!

- И еще одно. Ты не жена ему! Запомни, - отрезает Аслан. - Ты не вышла замуж. Ты до сих пор по-настоящим документам - Лея Джафарова, и на тебе нет никаких брачных обязательств. Но я собираюсь это исправить сразу же. В ближайшее время. Лея Джафарова, ты согласна стать моей женой? Согласна стать Леей Салмановой и дать нашему сыну мою фамилию?

Есть много того, что еще следует обсудить, решить… Тот же дядя, мой дядя, Умар Джафаров, никуда не делся!

Но сейчас я забываю обо всех проблемах и просто говорю:

- Да. Да, я согласна. Я хочу этого больше всего на свете. Хочу…

- Ты не пожалеешь, - обещает Аслан. - Это не просто слова. Мы будем счастливы. Ты, я и наш сын. И запомни…

Он крепко-крепко берет мое лицо в ладони, произнося медленно-медленно:

- Все сложности и мысли, которые крутятся в твоей голове, все тревоги… Это поддается решению. Все решаемо. Только не молчи. Умоляю. Говори. Просто говори со мной. Без утайки.

- И ты - тоже! - запальчиво прошу я.

- Да. И я - тоже. Этот урок мы усвоили, как никто другой.

Наш разговор по душам прерывает стук. Аслан нехотя пересаживается на кресло рядом с моей кроватью, но руки не отнимает.

- Можете войти, - разрешает он.

В палате появляется медсестра, справляется о моем состоянии, проверяет давление. Кажется, со мной все хорошо. Нет-нет, со мной точно все хорошо. Особенно теперь, когда Аслан рядом.

- Дай ладонь, - прошу его и опускаю на свой живот. - Сын пинается.

Глаза Аслана расширяются от восторга, по лицу пробегают эмоции, губы растягиваются в улыбке.

- Он всегда такой активный?

- Всегда. Но сейчас, в особенности, - шепчу я, откинувшись на подушки. - Здоровается с папой и рад встрече. Он рад, Аслан, я это чувствую. Ему нравится твой голос.

По щекам бегут слезы счастья, наслаждаюсь моментом единения. Нас снова прерывают.

- В вам посетитель, Лея.

- Кто? - строго интересуется Аслан.

- Дархан Ахмадов.

Лицо Аслана мрачнеет.

- Нет, - отрезает он.

- Аслан! - смотрю на него с упреком.

- Что?!

- Дархан беспокоится за меня.

- Я уже понял это, а еще я понял, что он к тебе очень неравнодушен, - нехотя цедит Аслан. - Когда я увидел тебя, то еще не знал о настоящем сроке твоей беременности, узнал об этом позднее. Но я просто хотел поговорить с тобой. С тобой, хотел увидеть, что ты действительно счастлива, как пыталась убедить меня в этом Маржан!

Кровь приливает к щекам. Я складываю одно к одному, понимая, что Маржан, зная о визите Аслана, нарочно подталкивала меня в постель к Дархану, надеясь, что хоть так заставит всех кругом поверить…

Но не вышло.

- Я приехал к дому и сразу увидел тебя. Я понял, что Маржан мне солгала. Один взгляд на тебя, и все стало ясно. Я это прочувствовал. Душой. Сердцем. Понял, что ни о каком счастье речи и не идет. Ты просто жила, пока это было возможно, но ты не была счастливой в том доме… Бумаги из больницы с подтверждением твоего настоящего срока мне передали в этот же вечер, но значительно позднее. К тому времени тебя уже разместили в больнице. Аби сказал, что Дархан крупно поссорился с сестрой, а теперь он колесит в коридоре больницы и раздражает меня своим присутствием! Торчит здесь с самой ночи. Не будь он инвалидом, я бы говорил с ним на языке мужской силы, - хрустнул кулаками Аслан.