Наследие исполинов. Никто, кроме нас

НАУЧНАЯ СТАНЦИЯ «БОРО-БОРО», 329-й ПРОЕКТ

Гелиопауза, наветренный радиус, граница Солнечной системы

О приближении неприятеля инженер Нери Йонас узнал из утренней летучки. Всему исследовательскому комплексу предстояло эвакуироваться, поэтому никакой работы — только предотлетная суета, судорожные сборы и неприятная пустота в груди.

До сих пор война ученых и инженеров касалась мало — разве что тем, кто не занимался вооружениями напрямую, сильно урезали ассигнования и дотации, в остальном же приходилось как обычно пахать на науку. Йонас и пахал. На университетскую степень он в свое время не сподобился, зато стал очень неплохим инженером, за что его с охотой и взяли в проект, форпост человечества в открытом космосе, в место, где солнечное притяжение уравнивается и с давлением солнечного ветра, и с притяжением соседних звезд. Проект располагал несколькими научными станциями, на которых имелось достаточно капризной аппаратуры, чтобы Йонасу некогда было скучать. Станции растянулись цепочкой от зоны гелиопаузы до границы ударной волны.

Накануне Йонас прилетел на своем драндулете на самую дальнюю станцию, лабораторию холодного литья и синтеза «Боро-Боро», где весь день промаялся с забарахлившими конвекторами в базис-системе. Дальше «Боро-Боро» болтались только семь заброшенных, кое-как тлеющих микросолнц работы а'йешей, кое-какой земной мусор да древние орбитальные лазеры, вывезенные от греха подальше из Солнечной. Девать их было некуда, демонтировать накладно, вот и бросили там же, где в свое время бросили микросолнца и управляющий модуль к ним. На самой заре проекта кто-то додумался одно микросолнце активировать и разогреть процентов до тридцати пяти мощности — его светом и теплом и пользовались ученые проекта триста двадцать девять.

В принципе микросолнца а'йешей были неплохой задумкой — для своего времени, разумеется. Сами а'йеши прекратили их производить и пользовать тысячи три лет назад; со входом доминанты Земли в высший галактический совет люди получили много знаний, которые для галактов были днем вчерашним, а для людей — в лучшем случае послезавтрашним. Однако технологии будущего люди освоили на удивление быстро и натыкали в своих планетных системах этих микросолнц видимо-невидимо — практически каждое искусственное поселение зажигало миниатюрную звезду рядом с собой. Позже вопрос освещения и обогрева решился много удачнее и экономнее; многие микросолнца были погашены и демонтированы, однако многие просто брошены на произвол судьбы. Предоставленные самим себе, микросолнца постепенно угасали. Примерно на пятнадцати — двадцати процентах мощности они впадали в самоподдерживающуюся полосу стабильности и в таком состоянии просуществовали лет по пятьсот — восемьсот. Очень часто около брошенных микросолнц образовывались свалки; искусственные светила, случалось, поглощали мусор и бесплатно для человечества утилизировали. Эти комки управляемого мезовещества имели размеры примерно с километр в поперечнике и умели излучать в достаточно широком спектре.

Здесь, на границе родины человечества, рядом с семеркой микросолнц бросили много чего — и комплект орбитальных лазеров вместе с централизованным управленческим модулем, похожим на здоровенный бублик, и десятка два древних прямоточных кораблей в совершенно убитом состоянии (прижимистый завхоз 329-го проекта долго донимал инженеров просьбой покопаться в этом хайтековском ломе и свинтить из многих хотя бы один действующий катерок, однако ничего путного из этой затеи так и не вышло). Остальной мусор носил невыраженный характер и легко описывался словосочетанием «разнообразная хрень» — от гроздьев отработавших свое батарей до использованных модулей жизнеобеспечения.

Так случилось, что армада имперцев перла прямо на эту свалку и, соответственно, на все станции проекта. На эвакуацию военные дали шесть часов; уже через полчаса после ее объявления в окрестностях «Боро-Боро» вынырнул малый конусный заградитель и принялся утюжить пространство вблизи — Йонас не уловил цели этого барражирования.

Мысли Йонаса были заняты совершенно иным. Во-первых, ему не хотелось уезжать, потому что работу свою Йонас любил, да и платили весьма прилично, а мечта купить домик где-нибудь в курортной зоне Венеры его не покидала последние года три. Чертова война расстроила все планы — платить стали ощутимо меньше, а теперь и вовсе, считай, лишали возможности заработать. Раздражение Йонаса было столь велико, что, объяви военные набор добровольцев, он взял бы в руки оружие и пошел бы кромсать скелетиков с превеликим удовольствием. Вражеская армада, по слухам, была довольно велика. Поэтому мысли о способах насолить агрессору одолевали Йонаса с самого утра.

Он был человеком последовательным, поэтому первым делом задумался: а что могло на «Боро-Боро» и соседних станциях послужить оружием? Да еще таким, чтобы оно представляло хоть какую-нибудь угрозу для агрессора — романтиком Йонас не был и фразу «взять в руки оружие» понимал вовсе не буквально и с шашкой на лучеметы ходить отнюдь не собирался. Ответ был, увы, неутешительным: оружием не могло служить ничего. Даже пресловутые орбитальные лазеры — чтобы накачать их до боевого состояния, требовалась пропасть энергии, которую нужно было откуда-нибудь взять. Насколько Йонас помнил, накачивали их близкими ядерными взрывами. Стало быть, лазеры эти почти наверняка были рентгеновскими. Увы, суммарная энергетическая мощь проекта вряд ли намного превосходила даже взрыв первой в истории Земли атомной бомбы, сброшенной в древности на Японию. Ну не занимался триста двадцать девятый энергоемкими процессами!

Однако довольно быстро Нери Йонас обратил взор на тлеющие неподалеку микросолнца. Эти косматые километровые шарики, в сущности, были сгустками энергии, в их недрах шел медленный синтез. Йонас сунулся в служебную сеть, нарыл документацию по лазерам и микросолнцам и прикинул мощности. Получался перекос: если запустить лавинную реакцию, микросолнце взрывалось и выделяло энергии просто дофигища, но, во-первых, освобождалась она бесконтрольно и, во-вторых, во всех направлениях. Если Йонас не ошибался, взрыв микросолнца вряд ли бы доставил много неприятностей даже среднему военному кораблю, например атмосферному крейсеру, особенно укутанному защитными полями. А вот малые корабли и сверхмалые одно-трехместные катерки пострадали бы сильно, правда, лишь в непосредственной близости от взрыва.

Лазеры умели концентрировать энергию в пучок и лупить по неприятелю прицельно. Но оперировали они несколько иными величинами, лавинные реакции микросолнц убили бы эти лазеры в момент импульса. Однако, вчитавшись в документацию, Йонас с некоторым изумлением осознал, что орбитальные лазеры, собственно, и делались конструктивно одноразовыми — они испарялись сразу же после залпа и вследствие его.

Впрочем, до Йонаса быстро дошло, что даже один солидный лазерный залп по врагу — тоже хорошо. Тем более единственным взрывом можно попытаться накачать сразу все лазеры — все тридцать две штуки. И управлялись они с центрального модуля, как автономно, так и синхронно.

Вокруг суматошно собирались-складывались коллеги, а Нери Йонас неподвижно сидел перед сетевым терминалом и терпеливо вгрызался в необъятные файлы документации на лазеры и микросолнца.

В сущности, мысль его была проста и возникла только благодаря странному стечению обстоятельств: микросолнца и лазеры обнаружились бок о бок, на одной свалке. Накачивать орбитальные лазеры таким варварским способом не пришло бы в голову никому, как никому не приходит в голову забивать гвозди утюгом или подставкой настольной лампы, хотя на практике это вполне возможно.

Наверное, Йонас удивился бы, если бы узнал, что у физиков-оптиков уже несколько веков в ходу фразочка «забивать гвозди лазером». Но физиков-оптиков, дабы поведать об этом, рядом не случилось.

Йонас так увлекся, что не заметил, как прошли три часа из отпущенных на эвакуацию шести. Он выяснил, что система лазеров удивительно удачно сконструирована под его идею — возможно, Йонас, как и многие до него, просто стал очередным изобретателем очередного велосипеда.

В общем и целом, орбитальный комплекс походил на гигантское беличье колесо, по окружности которого располагались перекладинки стержней-лазеров. На некотором, очень небольшом, расстоянии от тыльной окружности располагались область взрывов и область обращения волнового фронта — еще одно колесо. Взрывы тщательно синхронизировались с каждым из тридцати двух лазеров. Центральный управленческий модуль обыкновенно удаляли на безопасное расстояние — камикадзе среди конструкторов комплекса явно не было.

В общем, вскоре Йонас понял, что теоретически он может даже попытаться взорвать одно микросолнце прямо внутри колеса, но так и не придумал, как его туда поместить. С беличьим колесом было проще — его так и не пограбили на стандартный модуль сопряжения с любым транспортником, имеющим на борту самый обыкновенный икс-привод. Однако икс-привод кораблика Нери Йонаса, понятное дело, был сверхмалым и категорически не годился в качестве транспортного. Да и рассчитать столь короткий прыжок тривиально не хватало времени — прошло уже три часа. Конечно, можно было не заморачиваться — мощность взрыва, как известно, убывает с кубом расстояния, и рвануть микросолнце вообще черт-те где, мощности взрыва по идее должно было хватить — но тогда не получалось корректно накачать отдельные лазеры, в силу каких-то особенностей распределения пучков, сути которых Йонас не уловил, не хватило знаний. Зато он быстро прикинул граничное расстояние от взрыва до комплекса, соотнес его со сферой безопасного приближения к микросолнцу и в очередной раз удивился, насколько все опять гармонично срослось.

Тогда он потихоньку позвонил Гектору О'Риди — механику транспортника с «Боро-Боро» — и поинтересовался, как ведет себя его чертов катамаран с каким-нибудь грузом на буксире. О'Риди посмотрел на него, как на больного, и сообщил, что буксиры бывают только при ненулевом тяготении. Невзирая на антигравитацию. «А если очень надо?» — поинтересовался Нери Йонас.

Гектор О'Риди, пилот-ас по прозвищу Ювелир, до сих пор не угодил в боевой флот только по одной причине — у него не было левой руки и кораблем он управлял при помощи индивидуально напыленного нейрочипа в голове. Солнечная еще не дошла до той грани, когда на войну забирают даже инвалидов, а поработать на гражданке Гектор согласился сразу и легко. Возить людей ему было запрещено, поэтому О'Риди числился механиком. Однако, вопреки запретам, свой катамаран он пилотировал довольно часто (ибо пилотов обыкновенно катастрофически не хватает) и всегда — без единого человека на борту, кроме себя. Тем не менее Йонас знал, что это лишь до первой аварии или первой истерики со стороны начальства. Истерик пока не случалось. Аварий тоже.

— Что везем? — угрюмо спросил О'Риди. Похоже, он решил, что Йонас хочет эвакуировать какую-нибудь левоту вроде самогона и лома ценных металлов из запасников.