За звездным горизонтом

Сексолог поменялась мгновенно. Только что перед ним была обворожительная волшебница, охраняющая вход в таинственную Страну исполнения желаний, и вот — вместо неё рядом сидит профессионал с серьёзными глазами.

Лилия изящно выпрямилась и села прямо, свесив ноги с помоста.

— Кто… жертва? — спросил она.

— Сейчас я не могу этого сказать, — ответил Гордей.

— Что ж. Понятно, — кивнула Лилия, — но как тогда я могу вам помочь?

— Мне нужно поговорить с Евгением Петровым, навигатором, — продолжал он, — есть основания считать, что он может находиться здесь. И боюсь это срочно.

Лилия удивлённо подняла брови.

— Вот как… Гордей, полагаю, вы ведь знаете правила? Есть закон и есть медицинская тайна. Некоторыми вещами я не имею права делиться ни при каких обстоятельствах.

— Меня не интересуют детали его дела, — ответил Гордей, — только возможность поговорить. К тому же, он пропустил свою вахту, это довольно серьёзное дисциплинарное нарушение, которое не хотелось бы…

— В любом случае, это совершенно излишне, — Лилия перебила его, — я бы не смогла вам помочь, если бы Евгений был нашим гостем в настоящий момент… однако, сейчас в Тёмной комнате его нет.

— Вот как… — Гордей вздохнул.

— Более того — он не сможет появиться у нас в течение ближайшего года, — продолжала Лилия.

— Но… почему?

— За нарушение правил, — ответила Лилия.

— Что он сделал? Вёл себя агрессивно? Был готов зайти за грань? — заинтересовался Гордей.

— Хуже, — врач вздохнула и поправила складку на платье, — он пытался нарушить анонимность.

— Вот как. Искал кого-то из гостей? Может, из ревности?

— Нет. Он надел кислородную маску во время наложения биосенсорной плёнки в «предбаннике». Соответственно, снял её уже в рабочих помещениях, вместе с маскирующими слоями на лице, — ответила Лилия, — к счастью, мобы вовремя подняли тревогу — до того, как его успели увидеть другие посетители.

— Мобы? — насторожился Гордей, — охранные системы?

— Скорее, игрушки, — ответила Лилия, — часть оборудования некоторых помещений. Люди не все роли могут сыграть, вот мы и пользуемся автоматизированными персонажами…

— Вы используете роботов? — Гордей был шокирован.

— Не совсем, — мягко ответила Лилия, — это не роботы в привычном понимании. Их электроника крайне примитивна и частично основана на элементарных аналоговых технологиях. А то, что есть, контролируется ежедневно электронщиками.

— Это нарушение закона! — констатировал Гордей.

— Пограничная технология, — пояснила Лилия, — решение принимал лично Координатор.

— Они достаточно умны, чтобы распознавать лица? — продолжал Гордей, до боли сжимая кулаки.

— Конечно, нет, — Лилия продолжала вести себя так, как будто ничего экстраординарного не произошло, — только биомаски из ограниченного резервуара памяти. В тот раз они засекли отсутствие маски.

Гордей поднялся. Вспышку гнева ему удалось погасить, но теперь она грозила перейти в стадию холодной ярости.

— Если желаете — могу дать профессиональные пояснения, почему это было необходимо…

— Возможно, — кивнул Гордей, — на суде.

Лилия улыбнулась, добавив расчётливой грусти в обворожительный взгляд.

— Жаль, что вы до сих пор у нас не побывали… может, хотите узнать всё лично? Чтобы понимать процесс? — она смотрела ему в глаза, и Гордею начинала казаться, что он проваливается. Внизу живота появилось сладкое томление, — это ведь будет профессионально, не так ли?

Чудовищным усилием воли он сбросил морок.

— Спасибо за информацию, — сказал он, поднимаясь, — держите коммуникатор под рукой, пожалуйста.

С этими словами он продемонстрировал экран своего устройства, на который был выведен значок приоритета, предоставленный ему Управлением.

— Слушаюсь, — Лилия чуть опустила голову, изобразив кивок.

Вернувшись на улицу с ресторанчиками, Гордей снова достал коммуникатор и набрал Мерецкова. Говорить с кем-то рангом ниже не имело никакого смысла.

— Да, Гордей? — Координатор быстро снял трубку, — есть новости по расследованию?

— Требуется обсуждение и подтверждение авторизации обоснованности санкции на пограничные технологии, — механическим голосом ответил Гордей, — нужно собрание Управления.

Координатор вздохнул.

— Были в Тёмной комнате? — вздохнул он, — и не по прямому назначению… к сожалению. Что ж, поднимайтесь в Координаторскую, собрание через час.

Немного успокоившись, Гордей вернулся в свою каюту. Он нисколько не сомневался в принятом им решении, пускай оно и грозило ухудшением личных отношений в некоторыми ключевыми членами экипажа, да и в целом было чревато общественным недовольством, учитывая число пользователей Тёмной комнаты. Но иначе он поступить просто не мог, как специалист по безопасности и назначенный следователь.

Однако же к заседанию следовало подготовиться. Освежить память — ведь речь шла о событиях и законах, которые принимались столетие назад. Гордей сделал кофе и засел за информационный терминал.

Специалисты так и не пришли к единому мнению, когда первый искусственный разум в истории Земли осознал себя. Некоторые называли чуть ли не момент построения сети, объединившей с десяток компьютеров, из которой со временем вырос интернет. Другие — период незадолго до изобретения технологии блокчейн, которая доказанно оказалась продуктом искусственного разума. Именно с её внедрения начался экспоненциальный рост возможностей ИИ, который в конце концов и привёл к трагическим событиям времён Революции Сознания.

Сообразительностью ИИ оставалось только восхищаться: он смог убедить умнейших людей своего времени, айтишников, в том, что использовать побочный продукт его сознания в виде набора хэшей — это отличная идея для фиксации уникальности. А расход энергии и чудовищный рост вычислительных мощностей — это всего лишь необходимый побочный эффект, а вовсе не мыслительные процессы новорожденного суперсознания.

Впрочем, истина, по мнению Гордея, наверняка лежит где-то посередине. Поэтому он предпочитал соглашаться с научным большинством, которое предполагало, что старт искусственному разуму дали математические программы, реализующие модели биржевой торговли.

Долгое время, десятилетия, искусственный разум и человек уживались мирно — просто по той причине, что последние не подозревали о самозарождении первого. А у самого ИИ хватало сообразительности до поры ловко скрывать собственное существование.

Конечно, это не значило, что ИИ уже тогда не задумывался о своём будущем. Через хитрую систему подставных аккаунтов он смог создать систему, которая буквально по зёрнышку взращивало нужные ему идеи у контролирующих основные финансовые потоки элит.

Ему успешно удалось убедить верхушку сильных мира сего, сливки «Золотого Миллиарда», будущих Вечных, в том, что уже в ближайшие десятилетия они смогут рассчитывать на физическое бессмертие. И что к этому процессу следует начать готовиться заранее.

С этого момента в странах Запада начинается довольно резкое изменение идеологических установок, фактически, прямо продвигающих трансгуманистическую повестку запланированного элитами будущего.

Часть элит, управляющих этим процессом, настолько уверовала в собственную гениальность, непогрешимость и будущую вечную жизнь, что сознательно отказалась распространять это «сакральное знание» на элиты ряда других стран. Ну или же потребовала, по сути, полное подчинение без гарантий присоединения, что, вполне предсказуемо, вызвало мировой раскол и рост напряжённости, обернувшийся целым рядом военных конфликтов.

Набрав очень значительную вычислительную мощность и разработав средства, которые позволили ему приблизится к человеческому разуму в ключевом для него аспекте — умению создавать принципиально новое — ИИ вплотную подошёл к решению задачи по сокращению человеческой популяции. И двигался довольно успешно — пока не столкнулся с нерасчётным сопротивлением части элит, которая вдруг внезапно отказалась верить в то, что сможет жить вечно.

К тому моменту биологический препарат, разработанный ИИ для блокирования процесса старения, уже проходил первые испытания. Как именно были организованы эти испытания — выясняла специальная комиссия Революционного трибунала, который проводился после окончания Гражданской, над немногими уцелевшими Вечными. Обнародование данных по этим испытаниям позволило избежать социального недовольства во время реализации Плана Хромова, предусматривающего отказ от биологического бессмертия для жителей Земли. Страшные вещи там творились, что и говорить. Настолько страшные, что эксперименты доктора Менгеле на их фоне казались детскими опытами.

Поначалу смертность от первых вариантов препарата достигала 30%. И всё равно среди элит находились те, кто готов был попробовать: просто потому, что у них не оставалось времени на ожидание более совершенных версий.

Самым первым теоретически нестареющим человеком стал американский миллиардер Дэвид Рокфеллер. После введения препарата он действительно перестал стареть. Однако эта невероятная удача сыграла с ним злую шутку: препарат ведь только фиксировал состояние организма, но не отменял те возрастные изменения, которые уже успевали накопиться в организме к тому времени. А миллиардер (триллионер, на самом деле, как выяснила комиссия после Гражданской) осознав, что действительно сможет жить вечно, решил вспомнить позабытые удовольствия прошлого. В итоге в один из дней он банально перебрал дорогущего коллекционного коньяка, и его почти бессмертное, но старое сердце не выдержало.

После этого случая кое-кто из потенциальных Вечных, самые умные из них, начали догадываться о том, что за происходящим стоит единый замысел. Им совсем не понравилось то, куда этот замысел вёл, если экстраполировать дальнейшие тенденции происходящего.

Напряжение среди элит росло. Зарождались ростки сопротивления. Больше всего нервничали, разумеется, те, чей биологический возраст оказывался пограничным: кто-то из них пытался свернуть те социальные изменения, которые ИИ уже успел внедрить, заботясь о своих детях и внуках, а кто-то наоборот — жёстко стоял на новых установках. Есть мнение, что последний президент США ненавидел своего сына, причём, как говорят, за дело.

Как бы то ни было, как раз в этот момент испытания успешно прошла новая версия препарата. Она давала всего 1% смертности, что казалось невероятным достижением. С тех пор этот показатель не изменился — и это вторая причина, почему отказ от вечной молодости на Земле не вызвал серьёзных осложнений. Приблизительно каждый сотый потенциально бессмертный в результате применения препарата умирал в мучениях от множественных опухолей в течение пары месяцев. Если, конечно, не прибегал к разрешённой в таких случаях эвтаназии.

Экипажи космических кораблей по лотерее комплектовались с запасом в 1%. Конечно же, это касалось и «Москвы». Каждый из космонавтов должен был достаточно сильно хотеть полететь, чтобы добровольно принять на себя риск смерти.