Галатея

Клэй проснулся разбитым — с непривычки спать в гамаке ломило спину — встал, потянулся и осознал, что проспал и завтрак, и инструктаж. Лагерь был пуст. Клэй проглотил паёк, нацепил скафандр и поспешил спуститься вниз — его ждала суровая, но прекрасная планета.

Он наконец разглядел усеянную валунами площадку и за ней истерзанный жёсткой посадкой шаттл. Астронавты крутились вокруг, снимая повреждённую обшивку. Нет, Клэй не мог понять, что заставило капитана сажать шаттл в узком ущелье, между скал, которые своими острыми краями едва не задели двигатели. Капитан ожидал, что скалы не устоят? В своём воображении Клэй сравнил ущелье с грудной клеткой полуразложившегося великана — каменные рёбра поднимались над поверхностью планеты. Воображение шутило с ним, с этим нужно было бороться.

Клэй подошёл к капитану.

— Простите меня, я проспал.

— О чём речь, парень, напервой тебе тяжело.

— Я хочу пробраться в сейсмонеустойчивые районы, чтобы установить датчики.

— Только один не уходи и сохраняй дистанцию для радиосвязи.

— Но вы же… все заняты шаттлом, а я здесь помочь не могу и по плану…

— Ну вот, парень, видишь же сам — мы по плану работать не можем.

— Эй, напарник, бери-ка инструмент, будешь камень нам на новую плитку крошить. Ты же хочешь, чтобы мы быстрее к плану перешли, — насмешливый голос Клода по радиосвязи сопровождался смехом других астронавтов. — А особого ума здесь не надо, я тебе разок покажу, а дальше ты сам.

Инструмент, который вложили в руки Клэю, чем-то напоминал отбойный молоток, но действовал иначе — небольшие захваты проникали в трещины в породе, и силовым ударом вырывали пласт, по форме напоминавший пчелиные соты.

Отдача была небольшой, да и особого ума для управления не требовалось — плитка получалась тонкой, будто с породы под ногой сходила омертвевшая кожа. Клэй никак не мог выбросить из головы эту ассоциацию. Прибор приходилось часто переносить — под верхним потрескавшимся слоем порода была цельной и гладкой.

По радиосвязи звучали двусмысленного содержания песенки, скабрезные шуточки, брань и смех не в тему — занятые тяжелой работой астронавты развлекали себя, как могли. Каждые четверть часа проводили перекличку. Клэй удалялся всё дальше. Он полностью сосредоточился на работе, борясь с подкидывающим неприятные ассоциации воображением, но окружающая действительность как будто подталкивала его… Звуки раздражали, поведение и отношение коллег расстраивало. Чтобы отвлечься, Клэй стал перебирать в памяти выученный наизусть план экспедиции: составление подробной карты планеты с обозначением районов повышенной сейсмической активности; установка сейсмодатчиков и станций для сбора данных и прогнозирования частоты извержений; поиск источников воды и опыты по выживаемости в ней земных микроорганизмов. Утомившись, он всё-таки поднял взгляд. Посадочная площадка осталась за спиной, а перед ним поднимались горы, которые были выше, чем могло выдержать воображение. Он открыл рот и отчаянно заморгал. Округлые валуны, увеличиваясь в размерах и меняя форму сходились к тому, что отсюда казалось берегом достаточно большого водоёма, а стена гор высилась на противоположном. Они стояли близко друг к другу, будто приготовившееся к обороне воины, голову каждого венчал расходящийся полукругом шлем, грудь была обнажена, а бёдра полуприкрыты лёгкой тканью. Стараясь отогнать видение, Клэй замотал головой.

— Там есть вода! Там её много! — закричал он, опомнившись, и, будучи уверен, что привлёк к себе внимание, бросил инструмент.

Идти было тяжело, камни становились больше и вскоре Клэй уже карабкался.

— Не надо, Клэй, не ходи туда. Они боятся, — голос Клода пробился сквозь помехи, но Клэй посчитал эту фразу шуткой воображения.

Его дыхание сбилось, пот заливал глаза, картинка была нечёткой — горы двигались, покачиваясь из стороны в сторону.

— Остановись, Клэй! — он услышал этот крик сквозь помехи, но остановиться уже не мог — перед ним открылся океан.

Клэй вскарабкался на валун и замер, любуясь. Бирюзовые волны катились к горам и разбивались об их подножья, взлетая выше колен каменных воинов белой пеной.

— Здесь должна быть жизнь! — воскликнул Клэй.

— Оставайся на месте! Здесь нет жизни, вулканы выжигают её.

Клэй не собирался двигаться, разглядывая небольшой валун, напоминавший статую датской русалочки. Сходство местных каменных форм и людей было воображаемым, но это было красиво. Юная купальщица устроилась недалеко от берега, позволив волнам омывать своё тело, голова её была слегка запрокинута, волосы — распущены, лицо улыбалось под лучами местного солнца. Небольшая, но уже сформировавшая грудь девушки приподнималась в такт глубокому дыханию, глаза были прикрыты. Клэй решил приблизиться — желание дотронуться было непреодолимым, и он успокаивал себя тем, что хочет всего лишь прогнать видение, ведь камни не могут дышать. Валун, с которого он слез, предательски пошевелился — и каменная дева оглянулась.

— Беги, придурок! Я же сказал тебе…

Кто-то потащил Клэя за плечо, а каменная дева поднялась в полный рост, разбросав вокруг себя тучу брызг.

Клэй выпучил глаза от удивления. Рука на его плече тоже ослабла. Девушка была прекрасно сложена, и Клэй старался разглядеть её в подробностях. Кожа у неё была очень гладкая, сероватая с тонкой оранжево-желтой сеточкой кровяных сосудов. «Какие, к чёрту, сосуды?!» — разум Клэя ещё восставал против видения. Конечно же, эти «сосуды» были просто трещинами в каменной оболочке, сквозь которые наружу выходила лава… «Лава?!» — эта мысль отрезвила Клэя, и он попятился.

Девушка тоже отступала дальше, на её красивом лице с четко очерченными скулами, пухлыми губами и тонким точёным носиком явно обозначился страх. Сетка кровеносных сосудов становилась заметнее, а вода, едва доходившая девушке до колен, забурлила, нагреваясь.

— Я же сказал тебе — выжигают! — Клэй только сейчас обратил внимание на напарника, который перестал быть для него бесплотным голосом в шлемофоне.

Каменная кожа девушки лопалась, нагретый камень отлетал, падал в воду — брызги поднимались вверх паром.

— Сейчас рванёт! Она боится!

Над плечами девушки клубами поднимался чёрный дым, а освободившаяся из-под каменной оболочки лава горела жарко. Клэй поспешил спрятаться за валуном.

— Молоденькая попалась, пугливая, нервная, а тут ещё неожиданно оказалось.

Опиравшийся спиной на камень рядом с Клэем Клод выглядел жалко, бился затылком о шлем и закрывался руками. Взрыв был сильным. Каменная крошка осыпала ботинки Клэя, Клод закрыл голову и взвыл.

— Прости! Прости нас, девочка!

Клэй не мог понять ни его горя, ни этих слов. Он выглянул из укрытия — чёрный дым облаком расходился над водой, а прочь от него белой призрачной фигурой из полупрозрачного пара бежала девушка.

— Ты видел это, Клод?! Ты это видел?!

* * *

Рассказ Клэя был принят астронавтами в штыки. Капитан пытался истолковать его видения молодостью, неопытностью, впечатлительностью, неисправностью скафандра, переутомлением…

— Не переживай так, парень. Они, как мы, тело погибло, а душа осталась. Новую оболочку найдёт.

— Ты в её смерти не виноват, не думай так.

Эти сочувственные пояснения заставили Клэя спрятать лицо в ладонях и стиснуть зубы. Астронавты по очереди хлопали младшего товарища по плечу, надевали скафандры и отправлялись работать.

— Отдыхай, парень, береги голову, — посочувствовал ему Клод и присоединился к остальным.

«Беречь голову» Клэю совсем не хотелось, он бился внутри свое тела, будто в оковах. Душа требовала бегать и кричать, а ум разрывался от противоречий. «Береги голову», — говорили ему астронавты и противоречили сами себе — это сводило с ума. Вместо того, чтобы искать ответы, они прятались…

Что мог Клэй сделать в одиночку? Ничего! Он был связан по рукам и ногам отсутствием понимания, элементарной поддержки… К нему относились, как к несмышлёному младенцу. «Да, психическая травма. Ничего не поделаешь. Слишком молод, слишком…» — всё это было неправдой, а все они лгали и издевались над ним.

Клэй отнял руки от лица — они заметно дрожали. Он поднялся и кинулся к сложенному в углу оборудованию — его никто не подумал распаковать. Он достал один датчик и поставил на пол, проверил питание — аккумуляторы были заряжены.

Клэй запустил процедуру расконсервации и наблюдал за тем, как буравчики с чувствительными элементами в сердечнике вгрызаются в твёрдую породу. В его воображении эти буравчики превращались в пальцы, которыми… Возможно, Клэй и вправду сходил с ума. Он живо представил себе, как раскрывается чувствительный сердечник и активируются передатчики. График, возникший на экране, сперва задрожал, а потом принялся чертить неровную линию. Клэй пощёлкал переключателями, отрегулировал масштаб. Память Клэя хранила десятки форм сигналов и математических моделей, но сейчас перед ним, без сомнения, была кардиограмма.

Клэй ещё пощелкал выключателями, изменил частоту, и сигнал на экране принял форму следующих друг за другом через небольшой интервал прямоугольных импульсов: один над средней линией, другой — под ней.

Руки Клэя немилосердно тряслись — планета была живой, мыслящей и для того, чтобы определить это, достаточно было обычного сейсмодатчика.

Клэй настроил сохранение трендов во внутренней памяти устройства и надел скафандр. Антигравитаторы были практически бесполезны, но Клэй включил их. Он плыл над поверхностью, задевая валуны и с трудом балансируя. Его скафандр уже был повреждён. Клэй обогнул посадочную площадку и уселся на знакомый валун. Перед ним плескался океан, а впереди стояли живые горы — воины.

Не все они были суровы, некоторые были задумчивы, другие — печальны. Клэй старался понять…

— Эй, придурок! Что ты творишь? — прозвучавший в наушниках голос был знакомым, но от этого его звучание было не менее странным. Клэй мысленно говорил с каменными воинами, а писклявый голос Клода им не подходил.

— Стой на месте, просто не шевелись.

Тон, которым к нему обращались, не понравился Клэю. Он слез с валуна и вошёл в воду. Океан был бурным, кипучим, горячим, но неглубоким. Скафандр выдержал бы, не будь повреждён.

— Стой! Капитан, нужна помощь.

Сигнал, приходивший по радиосвязи, вызывал у Клэя непреодолимое желание снять шлем. К счастью, он ему не последовал. Океан бурлили вокруг его ног, едва не роняя, скафандр не защищал от жара, а поверхность под ногой казалась подвижной. Клэй опомнился только, когда вода вокруг него стала подниматься паром, а ботинки — уходить в ил… Впрочем, ила здесь не было, и эта мысль заставила Клэя закричать от ужаса.

— Хватай верёвку, Клэй!

— Брось его! Сейчас рванёт, ты же знаешь!

— Жалко парнишку.

Это была ужасная смерть. И скафандр, до конца подавая кислород, сопротивляясь жару, только продлевал страдания. Клэй успел ощутить прикосновение магмы и даже увидеть, как она заливает его шлем до того, как взорвались заплечные баллоны, и его обожженное тело перестало существовать.

* * *