Галатея

Чего только не рассказывали Клэю о Галатее, но упустить возможность самому побывать на этой планете он не мог. «Редчайший случай в Галактике! Единственная возможность застать подобную Земле планету в момент формирования!» — Клейтон не верил лозунгам, он должен был увидеть всё своими глазами. Он «горел» этой идеей. Галатея для него была… полигоном для испытания величайших гипотез человечества, а то, что алмазы лежали на поверхности планеты, как грибы, его не волновало.

Готовясь к предстоящему полёту, Клэй расспрашивал всех побывавших на Галатее: от сорокалетнего старика в инвалидной коляске, для которого после полученных травм единственной радостью казалось уйти в мир иной, до посмеивающегося ипохондрика с дёргающейся щекой. Собранных им мнений хватило бы на хороший научно-фантастический роман, но найти в этом бреде рациональное зерно было сложно. Клэй изучал научные отчеты и сводки добычи полезных ископаемых, которые сводились к тому, что один визит на планету может окупить потерю нескольких человеческих жизней; слушал брызжущих слюной в экзальтации учёных, которые пророчили человечеству исход с уставшей планеты на новую — девственно-нетронутую.

Прежде чем оказаться в этом шаттле, Клэй взвесил все за и против, а сейчас просто не мог оторвать взгляд от смотрового экрана. Шаттл уже вошёл в атмосферу и понемногу «гасил» скорость перед посадкой. Защитные экраны были открыты, и камеры снимали поверхность планеты с нескольких точек. Изображение, на которое засматривался Клэй, казалось живым.

— Ну что, малой, рассказывали тебе, почему этот ад назвали нежным женским именем? — астронавты относились к Клэю покровительственно, похлопывали по спине, посмеивались, скрывая напряжение.

— Гляди, не пропусти её.

— Да-а-а…

Шаттл проходил над широким ущельем. Оно растянулось на несколько миль, а располагавшаяся посередине горная гряда имела странную форму: округлые, будто оплавленные, вершины сливались в единую поверхность, монолитную, практически гладкую за исключением небольших трещин, открывавших бушующую магму.

— Вулканы? — выдохнул Клэй.

— Вулканы?! — один из астронавтов повторил вопрос Клэя, переглянулся с товарищами и громко заржал. Двое его поддержали.

— Он там вулканы разглядел?! Разуй глаза, парень! Галатея приветствует тебя.

— И ножки скрестила. Как там у неё на этот раз: левая поверх правой или правая поверх левой?

— А вагина? Как она там: не чихала, не кашляла? Тормози, Мик, дай парню разглядеть!

— Отставить подзаборные шуточки! Разгоготались! Торможу, как могу. Сядем, как влитые, — капитан утихомирил команду и с пониманием посмотрел на новичка. — Видишь вулканы, Клэй, — твоё счастье! И не приглядывайся.

Поведи капитан себя иначе, Клэй и вправду бы не пригляделся — мало ли что придёт в голову этим насмешникам, но сейчас… Под шаттлом, в ущелье, раскинувшись в соблазнительной позе, лежала женщина. Украшенная замысловатой формы гребнем голова её была запрокинута. На пухлых губах и в уголках чуть прикрытых веками глаз застыла лукавая улыбка, будто она и вправду ждала кого-то, прекрасно осознавая, что за ней, такой соблазнительной, наблюдают. Её каменное тело было обнажённым: небольшие округлые груди казались упругими, магма проступала сквозь тонкую нежную кожу в трещинках сосков, стекала по ложбинке между грудей к пупку и ниже, очерчивая половые губы; стройные ноги каменной девы были сведены, будто от едва сдерживаемого желания.

Клейтон сглотнул и напрягся, заставив себя разозлиться на товарищей. Всё это — обычный обман зрения и имеет логическое объяснение. Планета была молодой, имела разреженную атмосферу с большим содержанием углекислого газа, ещё не сложившуюся кору, под которой клокотала в любой момент грозящая вырваться на поверхность магма. Он видел только готовые к извержению вулканы: эти томно прикрытые глаза, улыбающийся рот, напряжённые соски и… Клейтону захотелось сплюнуть, и он отвернулся от смотрового экрана.

Посадка была жёсткой. Шаттл тащило по острым камням, сдирая термозащитную обшивку. Астронавты молились всем богам, спрятав уши в звуконепроницаемых шлемах и вжавшись в кресла. Клейтон недоумевал, зачем было садиться на скалы, когда по пути им встретилась не одна гладкая площадка.

— В магму мне что ли сесть, Клэй? Кора нашего веса не выдержит, — урезонил его капитан.

Вслед за другими астронавтами Клэй выбрался из побитого приземлением шаттла. Повреждения казались ему серьёзными.

— Ты не смотри так, — похлопал его по спине один из недавних насмешников. — Мы из местного сырья такую броню сделаем, что на Земле и не мечтали.

Клэй с трудом переставлял отяжелённые защитными ботинками ноги — валуны на пути попадались большие, округлые — ступня соскальзывала, приходилось то и дело включать антигравитатор, но его мощности было недостаточно.

— Ничего, парень, привыкнешь, — услышал Клэй по внешней связи. Должно быть, кто-то заметил его тяжёлое дыхание — колонна астронавтов растянулась: каждый нёс значительный груз, а идти приходилось в гору.

— Почему нельзя было расчистить дорогу, освободить… для погрузчиков, зачем устраивать базу на горе, когда… — Клэй задыхался, несмотря на то, что скафандр ослаблял нагрузку и давал достаточно кислорода.

— Так расчищали, парень. Они обратно прикатываются.

— Вы о ком? — уставший Клэй отказывался понимать своеобразный юмор астронавтов.

— Откуда нам знать? Валуны…

— По-моему, это младенцы, а мы — на местном кладбище.

— Это хорошо, что ты не видишь, Клэй. Не думай ни о чем.

— А я и не думаю… — Клэй поднял взгляд. Он был готов сбросить всё оборудование, которое недавно считал почти драгоценным. Округлые валуны остались позади, а перед Клэем были вытесанные в камне ступени.

— Ну, больше не будешь говорить, что мы не работали?

Астронавты стали подниматься вверх, а он, прежде чем последовать за ними, попытался окинуть пространство взглядом.

Скала перед ним имела вид расходящихся к небу ладоней, а наверху, будто в чаше… Клэй не мог найти слов, чтобы описать увиденное. Небо здесь было значительно темнее, чем на земле, — разряженная атмосфера плохо скрывала черноту космоса. Поверхность под ногами — твёрдый камень, напоминавший базальт, — казалась обожженной… выжженной до черноты… и сквозь это исчерченную трещинами черноту пробивались руки, ладони открывались к небу, собирая влагу. Вода каплями стекала по запястьям, а в чаше ладоней радовалась свету буйная зелень.

— И много здесь таких оазисов? — спросил Клэй, придя в себя.

— Да кто ж его знает. Мы нашли один.

— Но вода здесь есть, и не дистилированная.

— А вот русалок — нет.

Клэй не понимал своеобразный юмор, а астронавты продолжали балагурить по радиосвязи, перебивая друг друга.

— Минералочка… Душу продашь за один глоток.

— Флок про язву забыл.

— А Клод — про рак…

— Клод мозг забыл.

— Мозга у Клода никогда не было, просто не ври.

— Рака у него точно не было. Про мозг не знаю.

Связь портилась, слова звучали сквозь помехи, и Клэй поспешил догнать насмешников, больше ни о чем не спрашивая.

Вид «базы» разочаровал его — помещение было негерметичным. Сказать по правде, не было никакого помещения. Стенами базы были поросшие мхом и вьюном каменные пальцы, полом — ладони, а потолком — пластиковый навес. Генераторы среды окуривали драгоценным кислородом пространство на несколько миль вокруг.

Клэй собирался кое-как существовать в скафандре, но астронавты внезапно стали разоблачаться.

— Не дрейфь, пацан, иди сюда и умойся.

— Да, парень, прими причастие.

Умывальник поразил Клэя — это было огромная каменная рука, собранная в горсть и просто валявшая на полу. Он бы не решился подойти, а тем более умываться, если бы не капитан, который, обнажившись до пояса, с фырканьем облил себя этой водой, похлопал подмышками, а потом и вовсе занырнул, не пряча нос и рот, прополоскал горло и проглотил.

— Вы с ума сошли!

— Давай, Клэй! Не бойся, а то я сейчас ноги там вымою, а потом тебя туда насильно засуну.

Астронавты окружили Клэя, посмеиваясь над его страхом и беззлобно ругаясь. Под их давлением он погрузил руки в воду и зажмурился. Ничего не произошло — вода была прохладной, как будто проточная, но, в целом, ничего необычного: ни пощипывания, ни жжения — никаких неприятных ощущений. Он набрал полные горсти и брызнул на лицо — вода была приятной.

— И вот понимаешь, Клэй, не было воды здесь. Не было! Мы ловушки ставили и кое-как собирали, а однажды, когда мы спали, припрыгала сюда эта отрубленная рука, и с тех пор в ней проточная вода. Вот так, парень.

— Ладно, не пугай его, Клод. Пусть своими глазами смотрит и своей головой думает.

Клэй уселся за стол, слегка шокированный происходящим. Клод раздавал пайки. Астронавты расслабились, расположились по-домашнему. Все быстро принялись за еду, и только Клэй плохо сфокусированным взглядом обводил присутствующих и теребил закрывавшую контейнер фольгу.

— Мы же обсудим план на завтра. Кто будет моим напарником? Проведёте инструктаж, капитан?

— Я ем, — ответ капитана был краток.

— Напарником будешь моим, ешь давай, — Клэй установил зрительный контакт с Клодом, отогнул фольгу и тяжело вздохнул.

— Значит, инструктаж завтра.

Астронавты переглянулись и посмеялись над новичком.

— Только, парень, учти: я далеко от базы не ухожу. Пройдусь, алмазов наберу в корзинку и с меня на оставшуюся жизнь впечатлений хватит.

— Но у нас же был план. Мы должны установить сейсмодатчики, исследовать возможности терраформирования на планете и…

— И нам надо обшивку шаттла починить, а это много времени отнимет.

Клэй оглядывал астронавтов со смешанным выражением разочарования и ужаса.

— У вас же есть план, которому вы должны следовать по часам, капитан? — Клэй почувствовал, как его подбородок вздрогнул. Каких только препятствий на своём пути он не видел, но такого ожидать не мог. — Зачем я тогда тащил на себе эти датчики?! — Клэй попытался придать своему голосу хоть какую-то твёрдость.

— Вулканизм на этой планете, парень, как сама жизнь. И остановить его невозможно.

На этом разговор был окончен. Астронавты посмеивались над инициативами «малого», и никакие воззвания не могли их образумить. Клэй переоделся в спортивный костюм, умылся, единственный нацепил кислородную маску и вскоре заснул в гамаке.

Обилие впечатлений прошедшего дня не давало ему покоя ночью. Понимая это, Клэй и не пытался бороться с подсознанием. Во сне он покорно преодолевал недавно пройденный путь во второй раз. Груз не мешал ему, не давил на плечи, но ступать было неудобно — гладкие округлые валуны шевелились под ногой.

Клэй пригляделся — каждый валун напоминал формой свернувшегося калачиком младенца: вот нежная гладкая попка, прижатые к тельцу ручки, короткая шейка, головка. Слова Клода запомнились и теперь находили отражение в кошмарах. Клэй не испугался, когда сон стал шутить с его слухом, донося тихий плач и стоны, когда валуны стали двигаться, подползая к нему, и даже…