Планета оргий

— Ксения, вам слово.

Ксения затравленно огляделась. Нет, она знала себя неглупой девочкой, но для того, чтобы продемонстрировать это, ей была нужна тёплая ванна, сытная, желательно сладкая пища, красивая одежда, услуги стилиста и внимание… Да, внимания здесь было в избытке… только не того внимания, которое было необходимо молодой студентке… она не чувствовала в себе сил выступать перед детьми и кормящими матерями.

— Я учусь на втором курсе факультета межпланетной речевой культуры… — толпа перед ней охнула, младенцы заагукали, матери принялись хлопать проснувшихся детишек по попкам, успокаивая.

— Мы во многом оторваны от цивилизации, так сказать «варимся в собственном соку», и нам было бы интересно послушать, что думают о местных петроглифах на Земле.

— Почему вы проводите семинар вечером? — спросила Ксения, заставив присутствующих умолкнуть. — Разве правильный порядок мышления не требует устраивать обсуждения при дневном свете?

Слова Ксении произвели на собравшихся учёных большее впечатление, чем она ожидала.

— Мы тут не в бирюльки играем, девочка! — произнесла беременная женщина, тяжело поднявшись с импровизированного стула и поддерживая себя под спину. — Мы обязаны обустроить какой-никакой быт, и всё оставшееся время тратим на научные изыскания.

— Следы ваших изысканий заметны невооруженным глазом… — произнесла Ксения, и Клим был вынужден закрыть девушку своим телом от внезапного буйства толпы. Нет, Ксюша не хотела обидеть женщину — она просто очень нервничала.

— Наша гостья очень устала с дороги, очень устала…

— Это неслыханно! Что она себе позволяет?!

— Посиди немного. Помолчи, — Клим усадил Ксению на ящик и с трудом успокоил толпу. — Не будем так эмоциональны, мы же учёные…

Обсуждение перешло в привычное русло, и Ксения внезапно для себя осознала, что не может понять ни слова из представленных её вниманию тезисов. Эта планета — топкое кладбище — место, где она физически не могла существовать; эти люди — уроды — которые забыли о себе ради призрачной и недостижимой мечты. Нет, Ксения была не готова повторить их судьбу, она вернётся в привычный мир с нужным ей материалом: систематизирует достижения жителей посёлка, и этого будет достаточно, чтобы прославить её имя.

* * *

— Что ты здесь делаешь? — нет, даже после нескольких «семинаров» Ксения была не готова самостоятельно изложить все выводы обитателей Энигмы, ей нужны были записи. Автор теории «Божественного Уравнения Вселенной» — огромный горилоподобный мужик — нарисовался в дверях палатки, куда залезла Ксения в поисках рукописных выкладок. — Вы же живёте в другой палатке, вместе с Эвридикой?

Ксения с трудом совладала с дрожью в теле:

— Нам очень тесно в палатке втроём, и я пришла, просить вас приютить меня на время. Вы ведь живёте один.

— Хочешь жить со мной? — лицо учёного было лишено эмоций, но голос выдал его удивление.

— Да, если вы не против.

— Почему?

— Что? — автор теории «Божественного Уравнения Вселенной» сделал шаг к Ксении, заставив ту попятиться назад.

— Почему ты хочешь жить со мной, когда другие не хотят?

— Вы нравитесь мне, а ваша теория…

— Я нравлюсь тебе?

— Да, — выдохнула Ксения, расстояние между ней и горилоподобным ученым сразу было неприличным, а теперь туша мужчины давила сверху, лишая возможности вздохнуть.

— Ты одобряешь мои выводы? Разделяешь интересы?

— Да.

Ксения тихонько вскрикнула и вздрогнула, когда огромные руки мужчины легли неподъёмным грузом ей на плечи.

— Милая! Ты не представляешь, как тяжело творить, не получая одобрения. Как тяжело двигаться дальше, не имея поддержки. А ты… Ты теперь будешь со мной? — на этот раз учёный не ждал подтверждения. Он взял лицо Ксении в свои руки и, сжимая щёки девушки так, что её губы вытянулись в трубочку, приподнял. — Ты у меня такая красивая! — у Ксении не было другого воздуха, кроме его дыхания, — она замычала, но мужчина, по-своему, воспринял этот стон и закрыл рот Ксении поцелуем.

— М-м-м-м, — поцелуй был долгим — автор теории «Божественного Уравнения Вселенной» умел целоваться — а его огромные, сильные руки приятно ласкали спину, уставшие, напряжённые плечи Ксюши, затылок… Ксения обнаружила себя лежащей на куче грязного тряпья, а огромная туша падала на неё сверху — Ксюша соединила колени вместе, закусила губу и зажмурилась.

— Я буду нежным, моя девочка! Я буду очень нежным. Не бойся.

Его руки легли на колени Ксюши и с силой развели их.

— М-м-м-м, — Ксюша постаралась вложить в стон весь испытываемый ужас, соединить колени ей мешало огромное, мощное тело ученого, его руки срывали с неё одежду, а рот был опять занят поцелуем.

— Обними меня ножками, приподнимись, маленькая, чтобы я снял с тебя штанишки. Ну…

Ксения испуганно забилась, но обратной дороги не было, учёный гладил по голове, успокаивая, целовал лицо, пил дыхание, любой воспроизводимый Ксенией звук воспринимался им как стон желания, а на более членораздельные звуки придавленная тяжестью Ксюша была не способна.

— Маленькая… Маленькая, расслабься! — Ксюша запрокинула голову и вздрогнула от звука рвущейся на груди майки.

— Не надо-о-о! — сумела простонать она.

Ученый сорвал лифчик и принялся целовать груди. Он не сразу сумел оторваться от этого занятия, чтобы ответить.

— Не жалей одежду, глупенькая! Здесь она тебе не понадобится. Мы живём в согласии с природой и не стесняемся естественной наготы. Ну, маленькая…

Учёный приподнялся, встал на колени, и уже мнившая близость избавления Ксюша в следующее мгновение почувствовала, как сильные руки сжимают её бёдра, щиколотки скрещиваются на спине мужчины, а голова, плечи и спина теряют соприкосновение с поверхностью.

— Я буду у тебя первым, моя девочка? Не бойся, я буду очень нежным! — учёный приподнял её и теперь, удерживая под спину, пытался стянуть с неё плотно облегающие задницу спортивные штаны. Треснула удерживающая пояс резинка. Проникавший в палатку ветер холодил внезапно обнажившуюся спину — бесшовные трусики легко поддались усилиям учёного и тряпкой пролетели по воздуху ко входу в палатку. Затылок Ксюши опять встретился с поверхностью, тряпки лишь слегка спружинили, смягчив падение, и удар о каменистую, шершавую поверхностью острова заставил Ксюшу на секунду потерять сознание.

— Ударилась? Ударилась?! — очнуться Ксюшу заставили влажные поцелуи и болезненное чувство в нижней части живота: что-то, ритмично пульсируя, проникало внутрь. Ксения задрожала всем телом, закусила губу, и в её глазах показались слёзы. — Ну, прости меня, маленькая, прости — не рассчитал. Ты такая лёгкая, как пушинка. Приходи в себя. Очнулась?

Этот человек говорил всё это, не переставая ритмично двигаться, не теряя дыхание. Ксении пришлось по его велению приподняться, обнять его за плечи и положить свою голову ему на плечо.

* * *

Трусы и майка не подлежали восстановлению — Ксюша сделала из обрывков поясок и подвязала им штаны (к счастью, они почти не пострадали). Сейчас в лифчике и испачканных кровью штанах на голое тело она идеально походила на местных женщин. Вооружившись остро наточенным карандашом и блокнотом, она переписывала, а точнее перерисовывала научные выкладки, послужившие основой для теории «Божественного Уравнения Вселенной». Понять их она была не в силах.

Автор теории, чрезвычайно благодарный и довольный собой, принёс ей еду и время от времени заглядывал внутрь, чтобы разглядеть её, занятую делом сосредоточенного посасывания кончика карандаша.

По здравом размышлении Ксюша решила, что ничего страшного не произошло, надо только не выходить из палатки, пока обитатели Энигмы не улягутся, и тогда никто не узнает о случившемся.

— Все теперь знают, что мы вместе, — промурлыкал учёный, усевшись на кучу тряпья неподалёку от Ксении, и заглянул ей через плечо. — У тебя очень красивый почерк. Если ты всё это перепишешь, мне будет значительно легче работать. — Ксения вздрогнула, и мужчина успокаивающе погладил её по спине. — Знаешь, у нас нет института брака, как такового, но я могу быть тебе защитой перед другими. Да и забудь про возвращение. Пойду принесу твои вещи.

«В конце концов», — подумала Ксения, — «всё это скоро закончится, можно и потерпеть».

Теория представляла собой ряд формул, часть из которых была отдалённо знакома из школьного курса физики, но под этими знакомыми формулами пряталась масса расчётов, сомнительных выкладок и постулатов…

— Вся прелесть моей теории, деточка, в том, что она предполагает наличие у древних особой технологии, которая, буде открыта, прославит человечество. — Разбирая неряшливые записи учёного, Ксения не заметила, как он оказался рядом. — Так, что тут у нас? — Ксения оглянулась и с трудом сдержала крик — этот человек копался в её рюкзаке: на грязный настил полетело чистое нижнее бельё, белые майки, клетчатые рубашки — учёный вырыл припрятанные на чёрный день шоколадки, развернул одну и надкусил. — Ты знаешь, я сладкоежка, — усмехнулся он и, посмотрев в рассерженное лицо Ксюши, добавил: — Уже темнеет, заканчивай работу, идём сюда.

— Я… — Ксения попыталась оказать сопротивление.

— Я проверю то, что ты написала, завтра, и ты продолжишь, не волнуйся.

— Я хотела бы вымыться…

— Незачем. Просто снимай лишнюю одежду, пообчешешься, грязь облезет.

Учёный потянул Ксению за руку, и та повалилась на набросанные на пол тряпки.

* * *

План Ксении, которому за прошедшее время она даже успела придумать кодовое название «ласковое дитя семь маток сосёт», был близок к провалу. Автор теории «Божественного Уравнения Вселенной» оказался собственником, одинаково ревностно относящимся к своим трудам и возлюбленной. Ксения бесконечно уговаривала себя потерпеть и терпела ночи бурных ласк, дни полуголодного существования за тяжёлой изматывающей работой… В конце концов, Библиотека скоро останется в прошлом. Каким-то чудом ей всё ещё удавалось сохранять налёт цивилизованности — спортивная одежда была из немнущейся ткани, одну из футболок и рубашки она надевала только на выход. И вот, достигнув своей цели, она обнаружила, что может получить в личное владение только черновые записи учёного. «И то хлеб», — решила девушка и спрятала их в самый низ рюкзака.

Очередной семинар, когда обитатели Энигмы в полутьме обсуждали судьбы человечества, сыпали сложными формулами, которые невозможно было воспринимать на слух, и по большей части выдуманными терминами, определения которых по несколько раз опровергались, грозил пройти мимо её внимания. Ксения привычно подрёмывала в сторонке под глухой бас своего «мужа».

— Долго мы будем заниматься этим словоблудием? — этот резкий, неприятный голос заставил её оживиться.

— Солнце всходит и заходит, а в нашем свинарнике… — пропел кто-то с издёвкой.

— Ясно же, что никакой технологии у древних не было. Это стало ясно, как только первый столб был разрушен и превращен в скамью для сидения.

— Удобно сидеть?

— Никто ещё не жаловался.

— Вам ясно? Кому ещё всё ясно? Лично мне ничего не ясно, — обитатели Энигмы быстро раздражались, видя бесполезность своих изысканий.