Планета оргий

Ксения стояла у дверей салона красоты и теребила косу. Нет, она была тверда в своём решении: на Библиотеке не будет ни времени, ни возможности ухаживать за волосами. Возможно, следовало обратиться к другому стилисту — этот знает её с детства — но волосы было жалко: длинную, толстую пшеничного цвета косу…

Ксения вошла в салон, ей приветливо улыбнулись, она с каменным лицом миновала знакомые коридоры и встала за спиной у парикмахера.

— Ксюша! Напугала! Ты без записи? Ну, подожди немного, — воскликнул стилист, оглянувшись, и Ксения на негнущихся ногах отошла к окну и села за столик. Ей тут же подали кофе с печеньем.

Ксюша знала, что не притронется к еде, но время тянулось медленно, а кофе призывно играл в свете узорчатых светильников, таяла пенка... Ксюша взяла чашку и сделала глоток: любимый, чуть горьковатый вкус, — своеобразный ритуал прощания с цивилизацией. Это было символично. Ксюша откусила сладкое печенье.

— Ну что, Ксень? Подравняем чёлку? Сделаем причёску? Куда собираешься: на дискотеку, на вечеринку с друзьями, на уикенд на природе, на светский раут с родителями?

Ксения не ответила, просто упала в мягкое, удобное кресло, перекинула косу на спину и проговорила:

— Режьте!

— Что? — лицо стилиста в зеркале побледнело и вытянулось.

— Стригите коротко, под мальчика! — воскликнула Ксения излишне громко.

— Ксюша, тебе не пойдёт, с твоей формой лица…

— Стригите! — Ксюша не позволила стилисту договорить. — Я твёрдо решила. Я оставлю вам волосы. Здесь хватит на несколько париков. Я натуральная блондинка, это вечная классика…

— Разве в этом дело, Ксень?

— Стригите! — взвизгнула Ксюша, и в её глазах показались слёзы. Стилист выронил волосы из рук и удивлённо заморгал.

— Ну, что ты, Ксень? Что случилось? Ну, всё пройдёт! Сделаем тебе красивое каре, завивку, будешь как…

* * *

Ксения вышла из салона красоты, зашла на вокзал, забрала рюкзак в камере хранения и полностью переоделась. Нет, никаких юбок, никаких легкомысленных платьишек: брюки, легко превращающиеся в плотно облегающие зад короткие шорты; несколько пар бесшовных трусиков, чтобы не были заметны под одеждой; простые майки; несколько мужских рубашек в разноцветную клетку — всё, что она может себе позволить на Библиотеке. Ксюша смыла макияж — в общем-то, он был ей не нужен, Ксюша была чудо, как мила.

Ксюша оглядела себя в зеркало и всхлипнула. Нет, другого выхода не было. Единственный способ доказать им всем, что она на что-то способна, — проход через врата. Сам по себе проход уже можно считать свершением (мало кому под силу рассказать Ключникам подходящую историю), а, если Ксюше удастся вернуться с научной работой и приблизить разгадку древних столбов на Библиотеке, они пожалеют… Вот тогда они пожалеют, что высмеяли её курсовую работу по «Философии науки».

Ксюша представила себя, стоящей за кафедрой в большом конференц-зале; восторг на лицах своих добровольных слушателей — им всем не хватит места, они будут стоять в проходе; немое восхищение в глазах преподавателей, все научные достижения которых померкнут в свете её свершений; цветы, улыбки, вспышки телекамер, свет софитов… и, пожалуй, да — золотого кубка в руках будет достаточно.

Ксюша уверенным шагом шла по улицам Москвы к зданию Станции — нет, пусть её видят, пусть её заметят и даже спросят, попробуют остановить — она бросит все претензии, всё наболевшее им в лицо, но девушке не повезло: на запруженных народом улицах она не встретила ни одного знакомого лица. Ксюша остановилась возле пропускного пункта и заробела — нет, дороги назад не было.

Ксюша поднялась по чёрным ступеням на небольшую террасу — Ключник, больше похожий на паучка из старого, кажется, прошлого века, детского мультика смерил её взглядом маленьких, круглых, как бусины, глаз.

— Здравствуйте! — проговорила Ксения, потупившись.

— Здравствуй, путник! — ответил пушистый паучок неожиданно приятным, мелодичным голосом. — Присаживайся за стол, поговори со мной. Мне грустно и одиноко.

Ксения сняла рюкзак и уселась за стол — все заранее придуманные истории мгновенно испарились из памяти — девушка теребила свои руки, смотрела в пол и молчала. Ключник терпеливо ждал, покуривая трубку, и этот дым, казалось, запутывал Ксюшу — её голова кружилась от пряного дурмана, а в горле першило.

— Ты ещё дитя… — произнёс Ключник, когда молчание стало казаться ему неудобным.

— Мне девятнадцать лет, — Ксения вздрогнула на стуле.

— Ты кажешься такой милой и наивной. Зачем ты покинула родительский дом? Зачем тебе путешествовать между мирами?

Ксения глубоко вздохнула и проговорила:

— Жила была девочка, которая хотела, чтобы её все любили. Вот только никто её не любил. В детстве ей недоставало внимания родителей — они больше любили сына. Девочка пронесла неприязнь к брату через всю свою жизнь и не забыла это чувство, даже когда брат погиб. В школе всегда находились ученики лучше неё — она ни в чём не была первой — и похвалы учителей обходили её стороной. Ухаживавший за девушкой парень женился на другой. Вот тогда девочка и поняла, что её никто не любит. С тех пор, она не находила себе покоя: как только замечала, что какой-то девочке нравится парень, начинала заигрывать с ним; пыталась помешать каждому, кто добивался успеха; ссорила друзей, подкладывала кнопки на стулья преподавателям; подслушивала, наушничала, сплетничала… Она слишком много смотрела на других людей и совсем забыла о себе.

— Здесь грустно и одиноко, — проговорил Ключник. — И от твоей истории мне стало ещё хуже, но теперь мне есть, о чём подумать за трубкой и стаканом хорошего вина. Ты можешь пройти.

Ксения вскочила со стула и бросилась к дверям станции, но Ключник остановил её.

— Не спеши так, дитя, постой! Запомни, что любви, как и всего остального, может быть слишком много.

Ксюша знала, что опытные путешественники предпочитают блага и удобства Станции самым дорогим гостиницам, но девушка спешила и сразу же подошла к панели, на которой набрала код Библиотеки. Перед её взором ничего не изменилось — просто планета стала другой. Ксюша торопливо выскочила на террасу, где за столиком в глубоких плетёных креслах покуривали сразу два Ключника. Ксюша замерла в дверях станции, не поздоровавшись, — насколько хватало сил разглядеть окрестности, перед ней простиралась бесконечная, перекрытая мостками топь. Нет, Ксения читала о Библиотеке, была осведомлена о казавшихся для непосвящённого дикими традициях делить запасы, знала об опасностях, которые таит местная фауна, о странной общинности существования населяющих эту планету исследователей — но открывшийся взгляду пейзаж шокировал девушку своей унылостью.

Ксения, никогда не робевшая перед людьми, внезапно начала заикаться:

— П-простите. П-подскажите, пожалуйста, как мне добраться до Энигмы.

Стоявший на небольшом отдалении от станции мужчина с дробовиком наперевес отвлёкся от занимавшего его разговора и оглядел пигалицу внимательно-изучающим взглядом.

— Ты кто, откуда и зачем?

— Я студентка, приехала в Энигму… Покажите мне дорогу, я принесла… — Ксения трясущимися руками открыла рюкзак и неловко выбросила оттуда аккуратно запакованный мешок с половиной запасов. Мужчина пошевелил мешок концом дробовика и отчётливо хохотнул.

— Никогда не догадаются взять с собой хотя бы газет, умираю здесь без свежего чтива, даже женские романы стал читать.

Ксения медленно приходила в себя и напрасно ждала, что ей уделят внимание.

— Послушайте, — Ксения вспомнила, что она москвичка, боевая девица, студентка престижного университета, — так вы покажете мне дорогу? — мужчина с дробовиком занимался содержимым пакета, вполголоса обсуждая что-то со стоящим рядом «чужим». — Что вы себе позволяете? Как вы можете так обращаться со мной? И почему вы обращаетесь ко мне на «ты», когда мы не знакомы? — Мужчина удостоил Ксюшу взглядом — она накинула рюкзак и быстро преодолела расстояние до неприветливого аборигена. — Куда мне идти?

— Ты уверена, что я правильно укажу тебе направление? — проговорил мужчина, внезапно положив руку на крепкий, обтянутый спортивными штанами зад Ксении. — Мы же не знакомы? Ты не считаешь, что сначала нужно…

— Что вы себе позволяете?! — закричала Ксения, ударила мужчину по руке и отпрыгнула. — Да как вы посмели?! — Ксения поспешила прочь по мосткам, набирая скорость, доски закачались под её ногами, и девушка повалилась лицом вниз.

— Тихо-тихо… — мужчина, бросив дробовик, подбежал к ней, подхватил под живот и приподнял, как кошку — Ксения безвольно мотала ослабевшими руками и ногами. — Только в воду не падай, местные обгрызут раньше, чем в себя придёшь.

* * *

— Приютите меня, пожалуйста! — Ксения с трудом добралась до посёлка — дорога заняла двое суток и после падения показалась ей подвигом: постоянные прыжки с острова на остров, отсутствие нормальной еды, сон под открытым небом — и теперь была готова отдать за ночлег и горячую еду всё, что у неё осталось.

Две смуглые женщины, чем-то напомнившие Ксюше испанок, оценивающе на неё посмотрели и указали на оранжевую палатку:

— Зайди к директору.

Ксения была не в силах противоречить, говорить и даже думать, безвольно выполнила распоряжение, откинула загораживающий вход в палатку полог и нос к носу столкнулась со смуглокожим, ползком изучавшим пространство ребёнком.

— А-а-а-а! — ребёнок прыгнул Ксении на шею с облюбованного им для себя, сложенного из старых ящиков комода, вцепился в волосы и облизал пол лица страстным слюнявым поцелуем.

— Прекрати, Попо! Прекрати, кому говорю! — Ксения не выдержала своей ноши, упала на пол палатки, больно ударившись коленками. Ребёнок воспринял падение и стон как начало игры, притянул жертву ещё ближе к себе и принялся кататься вместе с ней по полу. — Попокацепетль! Прекрати! — мужчина растащил Ксению и обнимавшего её ребенка в разные стороны. Ксения болтала ногами, повиснув на шкирке своей куртки, и изредка моргала глазами. Мужчина рассмеялся, прислонил Ксению к твёрдой поверхности самодельного комода и уселся напротив. — Вы хотите вступить в общину? — проговорил он, сверкая весёлыми глазами исподлобья.

— Нет, — всхлипнула Ксения, — я ученый, приехала, чтобы разгадать тайну древних.

— Учёный? — тон директора мог бы обидеть Ксению, если бы она не была так слаба. — Как звать нашего учёного?

— Ксения.

— Клим, — представился директор. — Ближайший семинар сегодня вечером, а экспедиции организовываем по мере необходимости. Только одна никуда не ходите… — Ксения обессиленно кивнула, ей вообще никуда не хотелось идти, несмотря на то, что маленький Попокацепетль подползал ближе, угрожающе крутил головой и заинтересованно заглядывал в глаза.

* * *

— У нас гостья из Москвы. Ксения. Я поселил её в палатку к Вере и Эвридике.

Расположенные полукругом палатки образовывали в центре острова подобие площади, которая, будучи освещена факелами и заставлена подобием мебели, превратилась в дикий лекторий. Ксения шокировано оглядывала разномастную компанию: мужчины, женщины, подростки, дети, младенцы — никто не пропустил семинар. Все присутствующие были полуодеты, кормящие матери не стеснялись заниматься этим занятием на людях, даже не пытаясь прикрыть груди, а другие в голос укачивали своих детей, напевая или подвывая на разные голоса. Голову Ксюши резануло болью от обилия лишних для научного семинара звуков.