За Императора!

Глава четырнадцатая

Никогда не играй, если не готов проиграть. Абдул Гольдберг, капер

Мой приказ к отступлению выиграл нам немного времени. Орда полукровок выплеснулась из туннеля между нами и тау, вынудив наши отряды разделиться. Они не обращали никакого внимания на многочисленные потери и не уставали отвечать залпами огня. Я узнал тактику, которую видел при зачистке Кеффии, и Юрген тоже, потому что он, прежде чем отступить, поднял мелтаган. Порыв раскаленного воздуха проревел у самого моего лица, испарив наступающего генокрада и перемолов изрядную часть передних рядов нападавших.

Ответный огонь, впрочем, продолжился, лазерные заряды и пули выгрызали куски каменной кладки вокруг нас, и я почувствовал, как что-то ударило меня в грудь. Я посмотрел вниз и благословил свою предусмотрительность, которая подвигла меня реквизировать броню у интенданта. Мы все теперь стреляли без остановки, солдаты, к моему облегчению, отступали в правильном порядке, сочетающем перемещение и ведение огня. Эмберли извлекла из глубин своего плаща болт-пистолет и продемонстрировала мастерское с ним обращение, аккуратными выстрелами сняв еще пару генокрадов. Разрывные болты сдетонировали внутри хитиновых оболочек, разнеся грудные клетки тварей в кровавый пар.

— Держите дистанцию! — прокричал я.

Гибриды надеялись прижать нас к стене, чтобы позволить приблизиться чистокровным, и, если это произойдет, на том все и закончится. Монстры рвались вперед, их когти рассекали воздух, как косы, и если вы полагаете, что это не может внушить страх человеку с оружием, то мне лишь остается поздравить вас, как счастливчика, ни разу не сталкивавшегося с подобным. Я присутствовал при высадке Укротителей на «Исчадие тьмы»[49] и видел, как окопавшиеся там чистокровные генокрады вскрывали терминаторскую броню как консервы.

После этого, можете быть уверены, я совершенно не хотел снова оказаться на расстоянии вытянутой руки от этих машин для убийства. А так как этих проклятых рук у них по четыре штуки, то сделать это бывает крайне сложно.

— Вам не придется повторять дважды!

Требек выстрелила навскидку, свалив чистокровного и гибрида с огнеметом.

«Слава Императору, что она заметила этого последнего, — подумал я, — иначе это был бы верный конец». Сорель поддержал Требек, выстрелив в прометиевый бак, и галерея на всю ширину заполыхала огнем.

— Хорошо стреляете! — похвалил я.

Снайпер принял комплимент пожатием плеч и повернулся, чтобы отступить.

Он выиграл нам время, потому как пылающий ад отгородил нас от нападавших, и приговорил многих из них к мучительной смерти. Самым жутким было то, что они горели в полном молчании, пытаясь идти на нас сквозь пламя, пока их тела не превращались в пепел, одержимые жаждой уничтожить врагов роя.

По другую сторону пылающей преграды круты были смяты буквально за секунды, несмотря на то, что демонстрировали феноменальные способности к ближнему бою, орудуя своим комбинированным, огнёстрельно-холодным оружием с устрашающей эффективностью. Но на место каждого выпотрошенного культиста вставал новый, а затем подоспели чистокровные, и меньше чем за секунду все было кончено. Горок пал последним, дерзко стоя в одиночестве на горе трупов, пока бешеный шквал огня не разорвал его тело, окатив все вокруг настоящим кровавым дождем.

Что случилось с тау, я не видел, но они перестали стрелять. Либо сумели выйти из боя, либо уже были мертвы. Я бы поставил на последнее, но даже если я ошибаюсь, мы уже не сможем снова соединиться с ними, так что вопрос этот чисто академический.

Клянусь, что я обернулся лишь на мгновение, но когда огляделся вокруг, то обнаружил себя в одиночестве; остальные отступили, как я и приказал, но в какой из полудесятка туннелей они вошли, можно было только гадать. Ужас на секунду охватил меня, но потом я сумел собраться. Лужа прометия не будет гореть вечно, да и культисты предположительно знают эти коридоры достаточно хорошо, чтобы без особого труда обойти преграду. Медлить больше нельзя, если я не хочу очень скоро стать трупом.

— Юрген! — крикнул я. — Инквизитор!

Ответа не было, так что я нырнул в ближайший туннель и взял ноги в руки.

Под приветливым пологом тьмы паника маленько поутихла, но как я ни старался заставить себя бежать помедленнее и осмотреться, моими ногами руководил уже не я, но страх. Я бежал так быстро, как только мог, не думая об опасностях, которые подстерегали во тьме впереди, или невидимых преградах, которые только и ждут, чтобы я, ничего не подозревая, ударился о них голенью или вывихнул лодыжку…

Я остановился только тогда, когда дыхание стало терзать мне легкие, будто наждачной бумагой, а ноги начали трястись от напряжения.

Тяжело дыша, я присел на подвернувшуюся кучку щебня и попытался оценить свое положение, несомненно, мрачное, с какой стороны ни посмотри.

Достаточно того, что я все еще в подземелье, в лабиринте, из которого не знаю, как выбраться, и к тому же населенному монстрами. Мои сотоварищи, вероятно, уже сочли меня мертвым, а даже если нет, вряд ли они станут терять время на поиски. Информация, которую мы собрали, была слишком важной, и Эмберли настояла бы на скорейшем возвращении к поверхности, дабы предупредить лорда-генерала. По крайней мере, поменяйся мы с ней местами, я бы именно так и сделал.

Плюсом была моя уверенность в том, что я смогу найти путь к поверхности, если только не наткнусь на врага, и с этой точки зрения, мое одиночество было весьма позитивным фактом, потому как один человек всегда может двигаться незаметнее, чем отряд. В коридорах вроде этих я играл в детстве, и умение ориентироваться жило у меня в крови; несмотря на мое паническое бегство, я все еще имел внятное представление о том, в каком направлении находится расположение наших войск и как далеко мы забрались. В действительности если мы где-то под Старым Кварталом, то я мог оказаться даже ближе к поверхности, чем себе представлял. Если я сумею выбраться наружу, возвращение в расположение войск не представляет собой сколько-нибудь сложной задачи (если вам интересно, то ирония заключается в том, что я оказался именно в той ситуации, какую чуть не собрался симулировать прошлой ночью).

Паническое бегство, замечу я по ходу дела для тех из вас, кто был достаточно удачлив, чтобы не иметь подобного опыта, заставляет сильно проголодаться, не говоря уже о жажде. По крайней мере, у меня это было именно так, когда приходилось уносить ноги (а я проделывал это достаточно часто, чтобы меня можно было считать экспертом в этом вопросе).

Итак, я решил воспользоваться передышкой, чтобы восполнить запасы энергии, так что я посидел еще немного, потягивая воду из фляжки и перемалывая зубами питательную плитку. Импровизированный пикник немного поднял мне настроение, и стук моего сердца, наконец, стал достаточно тихим, чтобы я смог различить другие звуки в окружающем мраке. Я хотел было включить фонарь, но решил этого не делать, потому как мои глаза приспособились к темноте настолько, насколько вообще возможно, и я довольно уверенно различал контуры объектов. Другие чувства, присущие каждой крысе, живущей в таких туннелях, также вступили в игру: я мог, к примеру, по отражениям звука определить, на каком расстоянии от стен я нахожусь. Я часто пытался объяснить свои ощущения другим, но единственный способ по-настоящему понять, что это такое, — провести большую часть своей молодости в нижних ярусах какого-нибудь из ульев.

Я уже вполне освоился к тому моменту, когда едва различимый шорох выдал присутствие чего-то движущегося в темноте. Тут я осмелюсь сказать, что реакцией большинства людей было бы окликнуть или включить фонарь, но ни одно из этих действий в моем случае не было правильным выбором, уверен, вы это понимаете. К тому же я был, как уже отмечено, в своей стихии, которая в свое время научила меня драться практически вслепую с любым противником. А что касается генокрадов или гибридов, случись им оказаться поблизости, они не стали бы подкрадываться, а банально набросились бы на меня. Поэтому я просто стал выжидать и через некоторое время был вознагражден звуком скатывающегося маленького камушка.

Я заключил, что делю свое укрытие с каким-то мелким вредителем (в принципе на проверку это оказалось достаточно верным определением). Почти сразу вслед за этим звуком мое внимание привлек легкий звон в ухе, который становился все громче, пока я, наконец, не смог идентифицировать треск статики. Мой вокс снова работал, а это могло означать только одно — кто-то не очень далеко вел передачу на командной частоте. Более того, я знал, кто это мог быть, и вскоре пришло подтверждение — едва различимый, но, несомненно, женский голос, который то появлялся, то пропадал.

— …слышите ли меня… комиссар… ответьте…

Я испытал облегчение, которое было подобно удару под дых, — воздух из моих легких словно выбило. Разведгруппа, возможно, и отступила, как того требовала задача миссии, но они, кажется, не списали меня в расход.

— Инквизитор? — осторожно спросил я.

— Как бы не так.

Голос был близким и жестким, и, если бы Келп сумел удержаться от насмешки, последовавший удар прикладом, вероятно, проломил бы мне череп. Но так как дезертир оказался достаточно глуп, чтобы предупредить меня, я легко уклонился и ткнул ему кулаком под ребра. Конечно, пробить панцирную броню я не смог, и ничего, кроме содранных костяшек, это мне не принесло. Впрочем, Келп все-таки потерял равновесие, так что я подставил колено и попытался произвести бросок, но он вывернулся как раз вовремя, чтобы не попасться в захват. Для такого крупного мужика он двигался весьма быстро, это я должен признать.

В моем сознании ярко пронеслась сцена потасовки в столовой, так что я пригнулся, и тот удар ногой с разворота в голову, который едва не убил Требек, прошел мимо, и Келп упал. «Одно очко в мою пользу, — подумал я, — это научит тебя не играть в пятнашки в туннелях с уроженцем улья». Я начал вынимать цепной меч, чтобы поскорее покончить с мерзавцем.

В результате я оказался совершенно не готов к удару по ногам, сбившему меня на землю.

— Вы были правы, — рассмеялся Келп. — Неприятностей куча. Только не у меня, не так ли?

Он несколько раз пнул меня, лежащего, но броня под шинелью служила мне верой и правдой, и удары по ребрам были не более чем досадными тычками. Полагаю, у Келпа получилось бы лучше, если бы он сосредоточился на деле, вместо того чтобы болтать. Я молчал и при первой возможности перекатился в сторону, сумев все-таки вытащить цепной меч.

— Если собираешься драться, дерись,- произнес я только для того, чтобы звук моего голоса заглушил подвывание раскручивающегося лезвия. — А не произноси тут речи.

Он, вероятно, решил, что я у него в руках, потому что бросился в атаку с победным ревом, опуская приклад ружья на то место, где, как он полагал, находилась моя голова, но я к тому времени уже убрался оттуда, перекатился и полоснул его по ногам мечом. Я надеялся укоротить грязного предателя по колени, но жужжание лезвия предупредило его, и он в последний момент отпрыгнул, так что я только лишь хорошенько порезал ему бедро.