Неведомые тени

Глава 8

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите вопрос? — обернулся с переднего сиденья сопровождавший меня молодой капитан.

Я нехотя кивнул. Настроения разговаривать не было, но хоть какая-то возможность отвлечься. А то раз двадцать уже чуть не скомандовал развернуть машину и возвращаться в город.

— Вы отказались от костюма биозащиты. Значит, опасности нет и карантин скоро снимут? — паренек настороженно замер, ожидая ответа.

— Персонал на базе работает без костюмов, до сих пор все живы, — не слишком обнадежил его я. — А насчет снятия карантина могу только сказать, что это не в моей компетенции.

Паренек еще некоторое время смотрел на меня, то ли ожидая продолжения, то ли собираясь спросить еще что-то. Но, так ничего и не дождавшись, развернулся и уставился на дорогу.

За окном тянулась безрадостная осенняя степь, покрытая мокрой, пожухшей травой. Временами попадались островки подтаявшего снега.

Активировав коммуникатор, я сверился с картой. До базы, где разметили на карантин экипаж Четвертой Звездной, оставалось километров восемьдесят. Совсем немного по меркам Южной Сибири, через полчаса будем на месте.

Выцепив контакт Виктора, скинул ему сообщение, что уже подъезжаю, и попросил встретить. Потом, немного подумав, перенес официальную часть на полтора часа, написав капитану экспедиции, что сначала хочу поговорить с медиками. А то скучающий на Земле Аджит, чего доброго, сразу возьмет в оборот прибывшее высокое начальство.

В резервацию меня тянуло как магнитом. Хотелось вживую увидеть ребят. Вспомнить. Почувствовать себя в старой компании, хоть ненадолго. До вылета экспедиции еще удавалось сдерживаться, я ни разу не попытался пообщаться с кем-то из участников лично. Виктор не в счет. А сейчас сил уже не оставалось. Я даже придумал для себя обоснование поездки в резервацию: ребята побывали у Проксимы, привезли с собой то, что когда-то полностью изменило мою жизнь. Да и не только мою. Нужно проверить, смогу ли я ощутить то странное, что заставило их вернуться. Откликнется ли оно во мне? Так что, формально я ехал не только для того, чтобы повидать давних друзей.

Преимущество высоких должностей в том, что вместе с большой ответственностью даются и большие возможности. Я даже не стал размениваться на обычные пассажирские авиалинии, а заказал спецрейс с высадкой на ближайшем к базе полевом аэродроме. Оттуда до резервации можно было бы взять вертолет, но я выбрал машину. А потом всю дорогу нервничал, одновременно и стремясь к встрече с прошлым, и боясь ее.

Осень. Она была такой, какой я помнил. Мрачной, серой, готовой в любой момент пролиться дождем. Машина заехала на территорию, но выходить я не торопился. Сидел, вжавшись затылком в подголовник, и смотрел сквозь тонированное окно на знакомый парк, пытаясь выровнять дыхание и притушить нахлынувшие эмоции. Пока не увидел приближающегося Виктора. Вышел ему навстречу. Вдохнул влажный, прохладный воздух, пахнущий опавшей листвой. Засунул руки в карманы куртки.

— Когда мы говорили о романтике космоса и приключениях, я себе их представлял по-другому, — Витька протянул руку здороваясь. — Тём, почему у меня ощущение, что ты все знал заранее и специально нас подставил?

Если бы не сквозившее в его голосе ехидство, я бы, возможно, почувствовал угрызения совести. Но не сейчас.

Отпустив машину, мы неспешно двинулись в сторону медицинского корпуса. Хотелось задать тысячу вопросов, однако, избегая смотреть Витьке в глаза, первым я выбрал банальное:

— Как Алексей?

Остановившись, Виктор с интересом меня оглядел.

— Скажи-ка, Тёма, все правда так плохо?

— В смысле? — я даже вздрогнул от такого вопроса.

— Алексей ведь тебе не родственник. Слишком… вы слишком… даже нет, не похожи. Работы сейчас немного, так что из любопытства я достал из базы ваши ДНК. Вы — один человек. То есть то, что, по твоему мнению, ты от меня скрываешь настолько безумно? Почему тебя хватает только на полуправду и какие-то частные предсказания будущего?

Я пнул попавшийся на пути камень и глубже засунул руки в карманы. За двадцать лет у меня был миллион поводов кому-то все рассказать. Антону. Ольге. Виктору. Но я ни разу ни одним поводом не воспользовался. Так стоит ли начинать?

— Давай, колись, — почувствовал мои колебания Виктор. — Я достаточно дозрел до того, чтобы не отправить тебя в психушку, хотя раньше, признаю, такое желание возникало. Пару раз.

— Всего пару? — подняв на него глаза, я усмехнулся.

— Молодой ты более дурной, конечно — улыбнулся в ответ Виктор. — Но раз до таких лет дожил, значит, с возрастом дурь в мозги конвертируется. И если когда-то мозгов станет так же много, как в молодости дури…

Отвесив ему шуточный подзатыльник, я огляделся по сторонам.

— Пошли в тепло, есть место, где нам не помешают?

— Есть. И коньячок найдется. Чувствую, он понадобится, нам обоим.

Слушал Виктор практически не перебивая. Потом долго молчал. Я не торопил его. Стоял у окна, не спеша потягивая коньяк, смотрел на знакомый пейзаж. В голове было пусто, а на сердце — лишь грусть о давно прошедших днях.

— Почему ты ничего не попытался изменить? Собрать экипаж, рассказать, что произойдет. Дать другие координаты для прыжков?

— Зачем? — спросил я не оборачиваясь. Смотреть Витьке в глаза мне пока не хотелось.

— Вы же так и не разобрались, что такое распады? Может, это медленная смерть?

Я кивнул, все также глядя в окно. Потом обернулся.

— Знаешь… я ведь прожил долгую жизнь, Вить. И очень насыщенную. У меня было много времени на то, чтобы обо всем подумать. Так вот… не хочу отнимать все это, — я махнул рукой, сделав охватывающий жест, — ни у себя, ни у ребят. — Я был счастлив здесь. И в Лондоне. И в космосе. Без этих событий, этого места и моя жизнь, и жизнь молодого Алексея станет более пустой. Возможно, я эгоист. Но я хочу, чтобы у нас с ним все это… было.

Сейчас более, чем обычно, Виктор смахивал на психиатра, сидящего в кресле в расслабленной позе и при этом напряженно следящего за моей мимикой и движениями.

— Значит, ты прописал мне до самой смерти быть нянькой у Лёшика, — наконец произнес он. Довольно миролюбиво, что шло вразрез со смыслом сказанных слов и угрюмым выражением лица.

— Вот со смертью давай что-нибудь придумаем, — попробовал я сменить тему. — Я помню, где и примерно когда случилась авария, можно ее избежать.

— Лёх, — Виктор неожиданно резанул меня старым именем. — Вдумайся, ты выжидал, пока я отучусь. Не дал даже попытаться поработать в больницах, наработать стаж, приобрести НОРМАЛЬНЫЙ, понимаешь значение этого слова? Нормальный опыт. Притащил в вашу космическую тусовку. В обход конкурса запихнул в эту экспедицию. И все только затем, чтобы я проследил, чтобы ты тут нигде не убился? Тебе хоть раз пришло в голову спросить, хочу ли я «всего этого»?

Он повторил мой охватывающий жест.

— Я спрашивал, — попробовал отпереться я, но вышло неубедительно.

— Что ты спрашивал? Хочу ли я в космос? Да, спрашивал. А вот спросить, хочу ли я быть нянькой, подтирать тебе нос и исправлять косяки, ты немножко забыл.

— Да, — не смог ничего возразить я.

— Да, — кивнул Виктор.

Потом встал, дошел до холодильника, порылся в нем, но вернулся с пустыми руками. Снова сел в кресло. Плеснул в бокал коньяка, не как раньше, на два пальца, а почти до краев. Отхлебнул.

Я лихорадочно пытался сообразить, как начать извиняться. Но в голову ничего не приходило. Да и, по правде сказать, ни в чем я не раскаивался. Если бы в другой раз пришлось выбирать, поступил бы так же. Несколько минут мы оба молчали. Каждый уставился в свой бокал, словно пытаясь найти на дне ответы. Казалось, даже воздух загустел от повисшего напряжения.

— Знаешь, какой ты везучий сукин сын, Лёх? — поинтересовался наконец Виктор.

Я перевел взгляд на него, ожидая продолжения.

— Можешь не искать оправдания, — Виктор поднес бокал к губам, сделал большой глоток и поморщился. — Потому что если бы ты все-таки спросил, хочу ли я во все это ввязываться, то я бы ответил — да. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что, — отрезал Виктор.

Я бросил быстрый взгляд в сторону бутылки. Нет, выпили вроде бы немного. Сделав еще несколько глотков, Виктор отставил стакан и встал, видимо, чтобы подчеркнуть значимость своих аргументов:

— Потому что, ни одна больница не дала бы мне того опыта, который я получил здесь и в экспедиции. Наши исследования лежат за рамками привычных земных проблем, ни один врач еще ни с чем подобным не сталкивался. Так что я сейчас подумал-подумал и решил, что, пожалуй, готов потратить свои лучшие годы на присмотр за твоей дурной реинкарнацией.

Я чуть не расплескал коньяк, пытаясь скрыть смешок в бокале.

— Хватит ржать, — притворно проворчал Виктор, снова плюхаясь в кресло. — Кстати, раз уж у нас день откровений… А откуда эта идея — купировать распады психотропами?

— Не знаю, — я даже растерялся от резкой смены темы. — Просто помню, что это работало. Точного состава я никогда и не знал, его подбирал Акихиро. Ты же сейчас тоже в этом участвовал?

— О-о-о-о, — усмехнулся Виктор вспоминая. — Акихиро сначала и слышать ничего про транквилизаторы не хотел, говорил, что я совсем с ума сошел. Пришлось быть настойчивым. Но когда все разумные варианты исчерпаны, хватаешься за безумные.

— Здорово, что получилось.

— Ага. Давай с тобой договоримся, что больше ты ничего от меня скрывать не станешь. Будет намного проще.

— Да я и так все, что знал, уже выложил.

— Вот и отлично. Тогда я сейчас сбегаю в столовую, за какой-нибудь закуской, и сегодня предлагаю нажраться. В честь дня откровений. А с командой встретишься завтра.

— Завтра же воскресенье, — поморщился я.

— Да, такие вот вы, высший командный состав, самодуры. Никакого уважения к режиму отдыха рядовых сотрудников.

Накинув куртку, Виктор скрылся за дверью.